Рабы на Уранусе. Как мы построили Дом народа - читать онлайн книгу. Автор: Иоан Поппа cтр.№ 105

Потом слово берет майор Буреца, начальник штаба:

– Приказываю немедленно вывести всех солдат и заняться боевой подготовкой. Обо всех отсутствующих офицерах пусть будет доложено прямо в министерство. Скоро министром обороны будет назначен генерал Милитару. Думаю, вы о нем слыхали: офицеров и младших офицеров он поедает живьем. Все отсутствующие будут немедленно уволены в запас. Желаю успехов, товарищи!

Хочет взять слово и Шошу, но внезапно в рядах собранных кадров раздаются громкий свист и возгласы:

– Хуо, предатели! Хуо, предатели!

Группа Друмезы, Шошу и Буреца начинает колебаться. Штабисты в нерешительности. Мое сердце бьется с особой силой. Друмеза и иже с ним ходят по лезвию бритвы. Если бы в этот момент мы оказали малейшее сопротивление, отодвинули бы их в сторону, железное кольцо, которое сжимает нас все эти годы, лопнуло бы, и мы бы взяли инициативу в свои руки. В одну секунду те, что стояли перед нами, стали бы ничем иным, как тряпичными куклами. Если бы один из наших боевых капитанов – Мэркучану, Костя или Шанку – вышел бы вперед и прокричал: «Внимание! Начиная с этого момента, я здесь командую!», нам бы ни до кого больше не было дела, мы бы все присоединились к нему и вслед за нами четыре тысячи солдат перешли бы на нашу сторону. Но капитаны наши молчат и тоже колеблются. Кто-то все-таки выходит вперед. Это не капитан и даже не лейтенант. Это старший сержант Олтяну. Он кричит Друмезе, который смотрит на него растерянно:

– Господин полковник, террористы атаковали теплостанцию Витан! Мы, солдаты из транспортного взвода, идем на ее защиту! Кто с нами, пусть подойдет сюда!

По крайней мере тридцать кадров присоединяются к младшим офицерам. И я вместе с ними. Капитан, которого я не знаю, тоже выходит вперед и просит, чтобы те, кто хочет защищать Телевидение, подошли к нему. Очень многие присоединяются к капитану. Типично для румын! Революция как единое движение уступает место «церквушкам» – маленьким группам, кучкам. В любом случае хоть что-то. Это большой шаг вперед. Мы разделились на две группы, но обе действуют независимо от командования части. Мы порвали с нашими притеснителями, с которыми осталось всего несколько человек.

Друмеза пытается что-то сделать и что-то сказать, но его никто не слушает, и лицо у него наливается кровью – и у него, и у Шошу. И, наверное, это все же лучше. Мы не запачкали своих рук, прикасаясь к ним, и они страдают больше, чем если бы мы их расстреляли.

В нашей группе старший сержант Олтяну пытается установить порядок. Он приближается ко мне и говорит:

– Господин лейтенант, вы здесь старший по званию. Возьмите на себя командование.

– Ленц! – кричу я.

– Да!

– Иди сюда! Давай посмотрим, о чем речь.

За воротами высокий, худой человек, у которого я проверяю документы, говорит нам:

– Господа, теплостанция рядом, вы ее знаете, она в трехстах метрах отсюда, и она в опасности.

– То есть? – спрашиваю.

– По ней стреляют, не знаем, кто. Нам не с кем ее защищать! Наши рабочие падают с ног от усталости – они не спали двое суток. Если теплостанция выйдет из строя, рухнет вся система, тогда и Телевидение вырубится. Ваши начальники… мы говорили с ними… Будто бы их не интересует…

– Да нет же – интересует! – говорю.

И Ленц, подхватывая на лету мою мысль:

– Чтобы вырубилось Телевидение!

И все мы начинаем смеяться. Но время не до смеха. Я спрашиваю человека:

– У вас есть оружие?

– Оружия сколько хотите! Это оружие Гражданской обороны. Людей нет.

– Боеприпасы?

– Есть и боеприпасы.

Я возвращаюсь и, ради проформы, кричу в сторону Друмезы, который хмуро стоит среди своих, в стороне, возле стены корпуса:

– Господин полковник, вы нам разрешаете пойти защищать теплостанцию?

– Нет!

– Тогда знайте, что мы идем туда. Если что, пришлите за нами.

– Это меня не интересует! Вы дезертиры! И вы, и те, кто уходят к Телевидению. Я доложу генералу Богдану!

Но я его больше не слушаю.

– Пóра, – говорит Ленц, – нас тридцать человек. Взвод.

Я возвращаюсь к ним. И внезапно осознаю, какую огромную ответственность я взял на себя. Не знаю, куда иду, и очень возможно, что эти люди не все вернутся назад. Я смотрю на них и говорю:

– Вы понимаете, что вступаете в бой?

– Да! – отвечают все хором.

– Идем защищать теплостанцию?

– Да!

– Тогда да поможет нам Бог! Направо! Шагом марш!

И к нам на ходу присоединяются старшина Цику, старший лейтенант артиллерии Георге Адриан и другие кадры. Преодолеваем пробежкой расстояние до теплостанции. Получаем оружие со склада патриотических дружин, находящегося в здании теплостанции, и входим в расположение. Мы, офицеры и младшие офицеры, учреждаем штаб и устраиваем оборонительную систему вокруг объекта, согласно военным правилам. Устанавливаем наблюдательные пункты на здании. Роем укрытия для стрельбы. Устанавливаем линию связи. На гражданских из патриотических дружин все это производит впечатление: «Вот это совсем другое дело!» И они беспрекословно подчиняются приказам.

– Надо держать под контролем линию железной дороги, – говорит мне Ленц. – В случае отступления организуем оборону вдоль линии вагонов.

Кабели трансформаторов и линии электропередачи издают странное шуршание в ночной тишине, как будто бы тлеет сам воздух. Слышно, как где-то далеко лают собаки и высоко в небе пролетает реактивный самолет в направлении к северу от столицы, медленно продвигаясь среди звезд. Если бы на нем не было треугольника из белых огней и синего мигающего огня позади, то мы могли бы его спутать с другими звездами. Ночь угрожающе расстилается вокруг нас, гул города нарастает вдалеке, как будто стон моря под штормом, и на этом фоне различаются глухие удары минометов. Где-то совсем близко от нас раздаются выстрелы.

– Погасите сигареты и фонари, – говорю я быстро.

Затем мы, офицеры и младшие офицеры, собираемся и переговариваемся шепотом. Быстро расходимся каждый в свой сектор. Вдруг над энергетическим комплексом взвивается ракета и загорается вверху, в сердце ночи, разделяясь на три красные звезды, которые начинают спускаться над нами, становясь все ближе и ближе, отбрасывая кровавый отсвет смерти. Не мы выпустили ракету, не знаем, чья она, но, согласно военному коду, она объявляет об атаке.

Мы бросаемся в укрытия для стрельбы или попросту залегаем на земле, прилаживая приклады автоматов к плечам. Все новые и новые ракеты зажигаются в сердце ночи, и вдалеке, среди столбов высоковольтной линии, видно, как скользят тени. Нажимаю на курок автомата. Его приклад отдает мне в плечо. Я открываю огонь инстинктивно, одновременно с другими. Пули, выпущенные нами, ищут в темноте движущиеся тени. Получаем слабый ответ. Пуля попадает рядом со мной в камень и сухо отлетает в ночной воздух.