Особые обстоятельства - читать онлайн книгу. Автор: Джон Ле Карре cтр.№ 2

— Значит, вы сможете отлучиться из дома, — заметила Одри, проигнорировав его вопрос.

— Боже ж ты мой, конечно, не смогу! Как же мне ее покинуть? — хохотнул он, ни на минуту не выходя из образа беззаботного шутника.

— Очень просто. Подумайте, не прельстит ли вас перспектива провести в полной тайне от всех четыре, в крайнем случае пять дней за границей, в чрезвычайно полезном для здоровья климате.

— Как ни удивительно, Одри, такая перспектива представляется мне весьма заманчивой. Сейчас у нас дома живет дочь, так что я буду весьма рад возможности уехать, учитывая то, что она у нас доктор, — не сдержавшись, гордо добавил он. Впрочем, Одри не впечатлили достижения его дочери.

— Я не знаю, с каким поручением вас посылают. Собственно, я и не должна этого знать, — продолжила кадровичка, отвечая на незаданный им вопрос. — Вы, может, слышали: у нас в верхах появился новый помощник министра по фамилии Квинн. Энергичный такой. Он желает с вами познакомиться и как можно быстрее. Если вы не в курсе — вдруг до вашего отдела математических вычислений новости еще не дошли, — он у нас теперь новая метла и метет тоже по-новому. Перешел сюда из министерства обороны. Прямо скажем, не фонтан, но что поделать.

Что же это она такое несет? Разумеется, он был в курсе таких новостей. Он же читает газеты. И вечерние выпуски новостей тоже не пропускает. Фергус Квинн, член парламента, известен миру как Ферги. Шотландец, скандалист, интеллектуал-выскочка из когорты новых лейбористов. Перед камерами криклив, агрессивен и склонен к нагнетанию конфликтов. Мало того, он еще и называет себя “бичом в руках народа”, направленным против правительственных бюрократов. Похвальные намерения, особенно если глядеть на все это с должной дистанции. А вот если ты сам — правительственный бюрократ, перспективы сразу становятся не такими радужными.

– “Как можно быстрее” — это когда? — уточнил он. — Сейчас, что ли?

— Как мне кажется, именно это он и имел в виду, говоря “как можно быстрее”, — ответила Одри.

Приемная министра была пуста. Все сотрудники давно разошлись по домам. Дверь красного дерева, толстая и надежная, была приоткрыта. Постучать и подождать, пока позовут? Или постучать и войти? Он выбрал какой-то промежуточный вариант.

— Да не стойте там, — послышался голос. — Заходите и закройте за собой дверь.

Он вошел внутрь.

На молодом энергичном министре оказался тесный темно-синий смокинг. Он стоял перед мраморным камином, в котором ярко-красная фольга имитировала горящие угли, и прижимал к уху мобильный телефон. В реальности он оказался таким же, как и в телевизоре: плотным, с бычьей шеей, короткими рыжими волосами и быстрыми, жадными глазками на лице типичного боксера.

За ним возвышался трехметровый портрет восемнадцатого века с изображением какого-то государственного чина в лосинах. Перенервничав, он невольно принялся сравнивать двух столь разных на первый взгляд господ. Хотя Квинн то и дело заявлял о своей близости к народу, в его повадках сквозил такой же высокомерный снобизм, что и у мужчины с портрета. Оба стояли, перенеся вес на одну ногу и отведя в сторону согнутое колено другой. Может, энергичный молодой министр тоже хочет развязать войну с гнусными лягушатниками? Или осадить глупых улюлюкающих мужланов, жаждущих крови? Но министр не сделал ни того, ни другого. Слегка улыбнувшись своему посетителю, он коротко бросил в трубку:

— Я тебе перезвоню, Брэд. — И, закончив звонок, энергично потряс его руку.

Захлопнув дверь, Квинн запер ее и повернулся к нему.

— Мне говорили, что вы один из самых опытных наших работников, — сказал он мягким голосом с тщательно выпестованным центральным диалектом, внимательно оглядев с ног до головы посетителя. — Хладнокровный, скрытный, неразговорчивый. Двадцать лет работали за границей. Были у вас свои взлеты и падения, как, впрочем, у любого из нас. Ну как, соответствует такое описание истине?

— Пожалуй, даже чересчур лестно, — ответил он озадаченно, пытаясь сообразить, кто же мог наговорить такого министру.

— Но сейчас вы привязаны к дому из-за пошатнувшегося здоровья супруги и фактически сидите без дела.

— Это только последние несколько лет, господин министр, — ответил он, возмутившись про себя этим его “сидите без дела”. — И, кстати сказать, в данный момент я вполне волен ехать, куда пожелаю, — добавил он.

— А чем конкретно вы сейчас занимаетесь, не напомните?

Он уже открыл было рот, чтобы выдать министру бесконечный перечень жизненно важных дел, которыми он занимался на службе, когда тот махнул рукой:

— Работали ли вы когда-нибудь непосредственно на разведку? — спросил он.

— В каком смысле “непосредственно”, господин министр?

— Ну, знаете. Тайные агенты, шпионаж. “Рыцари в плаще и со шпагой”.

— Нет, плащом и шпагой пользовался лишь как потребитель, — неловко пошутил он. — Изредка. И никогда не стремился изменить такое положение дел, если вы это хотели узнать, господин министр, — добавил он.

— Даже когда служили за границей?

— Увы, как правило, все зарубежные назначения предполагают должности экономической, коммерческой либо консультационной направленности, — перешел он на канцелярский, архаичный язык, как делал всегда в стрессовых ситуациях. — Разумеется, изредка приходилось сталкиваться и с отчетами под грифом “Секретно”. Но, спешу вас заверить, никаких сверхсекретных данных мне не встречалось. Вот, собственно, и все.

Но министра, похоже, недостаток оперативного опыта совершенно не расстроил, а напротив, даже воодушевил.

— Это делает вас надежным работником.

— Можно и так сказать, — скромно отозвался он.

— А борьбой с терроризмом не приходилось заниматься?

— Боюсь, нет.

— Но вам ведь это все не безразлично?

— Что именно, господин министр? — вежливо уточнил он.

— Процветание и благополучие нашей страны. Безопасность сограждан, в какой бы точке мира они ни находились. Важнейшие ценности, незыблемые даже в самые тяжелые времена. Наше культурное наследие.

— Ну, мне кажется, это само собой подразумевается, разве нет? — пробормотал он, чувствуя противный холодок где-то глубоко в животе.

А министр, ничуть не смущенный излишним пафосом собственных речей, продолжил:

— Значит, если бы я сказал, что вам предстоит выполнить чрезвычайно деликатное задание, предполагающее обезвреживание террористов, которые намереваются вероломно напасть на нашу родину, вы не отказались бы нам помочь? Верно?

— Напротив. Я бы… — замялся он.

— Что?

— Чувствовал себя польщенным. Даже гордился бы такой честью. И, конечно, немало бы удивился.

— Чему же тут удивляться?

— Господин министр, конечно, это не мне решать, но почему вы выбрали меня? Уверен, что в ведомстве достаточно людей, обладающих нужным вам опытом.