Сети желаний - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Пономаренко cтр.№ 19

— А… — донесся голос Ильи Петровича, и я понял, что он, возможно, подкрепив этот звук еще и жестом, интересуется моим состоянием.

— Все в руках Господа, — послышался голос Берестенева. — Шансы мизерны и весьма иллюзорны… Жаль его, толковый был фельдшер.

«Обо мне в прошедшем времени!» У меня сердце оборвалось, и, видно, чтобы придать мне оптимизма, вновь заиграл обезьяний оркестр.

— Вы отобрали у меня Лизоньку и жизнь забираете! — Я попытался замахнуться на Сиволапцева, наблюдавшего за мной с улыбкой.

— Я пока ничего не забирал и ничего не давал. Если желаете, то могу помочь, а цена известна — душа, ни больше ни меньше! — рассмеялся бес желаний. — Еще не поздно: я пока не сделал запись в Книге Судеб. Я и так иду вам навстречу: за свою жизнь вы понаделали много такого, из-за чего сразу после смерти попадете во владения Люцифера на весьма длительный срок. Прежде чем оказаться в райских кущах, вам предстоит повариться в смоле не одну сотню лет. Так хоть поживите несколько лет нормально здесь, на земле!

У меня перед глазами возникло нежное личико Лизоньки, читающей книгу возле окна, и я услышал ее мысли: она думает обо мне, волнуется — ведь я долго не даю о себе знать!

«Она вспоминает обо мне!» У меня от радости чуть не остановилось сердце, но видение Лизоньки уже исчезло, а передо мной вновь стоял бес в человеческом облике — пренеприятный тощий тип в клетчатом костюме, с котелком на голове.

— Красивая барышня? — хихикнул бес. — Как же ты мог меня к ней приревновать? Разве ты недостаточно ее знал, чтобы выдумать этакое? Но я не об этом. Жаль ее! То, что она связалась с революционерами, до добра ее не доведет, да и того хуже… Она по глупости разрешит хранить у себя в подвале динамит, гремучую ртуть, словом, все, что требуется для изготовления бомб. После одного неудачного революционного экса ^[22] к ней домой прибежит прятаться товарищ Сергей…

— Он же погиб! — удивился я.

— Нет, пока жив и на свободе. Его выследят, обнаружат в ее доме, он начнет отстреливаться, затем взорвет динамит в подвале. Ба-бах! — веселясь, взмахнул руками бес.

— Лизонька… погибнет при взрыве?

— Нет, она не погибнет — ее повесят! При взрыве погибнет много полицейских и прочего люду. А вы, пожертвовав своей душой, можете спасти и себя, и ее. Одну душу за вас двоих! Я весьма щедр, не находите? Вам даже не надо кровью расписываться, сейчас не Средневековье и наука далеко ушла, тем более ваша кровь заражена чумными палочками. Обычные чернила будут в самый раз. — Бес подал мне заостренное гусиное перо, кончик которого обмакнул в чернила фиолетового оттенка.

«Лизоньке угрожает опасность и позорная смерть! Я спасу ее!»

— Я согласен! — говорю я, беру перо и… проваливаюсь в пропасть небытия.

Прихожу в сознание утром и сразу чувствую, что температура спала. Слабым голосом прошу пить. Тут же поднялся переполох, ко мне пришел Берестенев, который только и смог произнести:

— Да-с. Пути Господни неисповедимы… Будем надеяться.

Несмотря на сильную слабость, я не сомневался, что выздоровею, буду жить. Вот только видения горячечного бреда не давали покоя — уж очень все это было реалистично, словно я и в самом деле общался с бесом желаний, прислужником Сатаны. Принимаю решение: после выздоровления обязательно съезжу на вычитку в Соловецкий монастырь.

Мне не верится, что я снова в Петербурге. Мрачные, вечно сырые стены форта-лаборатории остались далеко позади. Больше мне не надо опасаться заражения смертельными инфекционными заболеваниями, разве что простудными, на которые так щедр построенный на болоте город.

Лето близится к концу, сегодня небо хмурится, моросит дождик, но как приятно шагать по многолюдным улицам! Я радуюсь несмолкаемому шуму механических экипажей, грохоту неторопливой конки, хриплым голосам извозчиков, покрикивающих на лошадей, и звонким голосам мальчишек-газетчиков, привлекающих внимание очередной сенсацией.

Мое выздоровление сродни чуду, которое уважаемые доктора лаборатории объяснили крепостью моего организма, а также чудодейственной силой изготовляемой ими противочумной сыворотки. Также выздоровел доктор Падлевский, и только прах доктора Шрейбера пополнил колумбарий, устроенный в библиотеке лаборатории. В августе заведующий лабораторией доктор Берестенев дал мне две недели отпуска для отдыха и укрепления здоровья, чем я незамедлительно воспользовался, надеясь увидеть Лизоньку, ну а потом и своих родителей навестить. Из головы не выходит мрачное пророчество в отношении Лизоньки, увиденное в бреду. Как только пошел на поправку, я написал ей. В ответ получил очень теплое письмо с туманными намеками, приветами, за которыми мне почудилась зловещая фигура товарища Сергея, и я уже не сомневался, что он жив и продолжает действовать. И если это так, то фантасмагорические картины будущего, пригрезившиеся мне во время болезни, вполне могут стать реальностью.

Бессмысленно рационально объяснять удивительные случаи, когда люди, которые чувствуют друг друга на огромных расстояниях без помощи каких-либо устройств, предвидят то, что может произойти в скором времени с близким человеком. Так и я чувствовал Лизоньку, и мне казалось, что я знаю, чем она занимается, о чем думает. Я очень боялся, чтобы она не совершила трагическую ошибку, разрешив хранить динамит в своем доме. Здравый смысл отметал эти опасения, настаивая на том, что это были лишь бредовые видения, никак не связанные с действительностью.

Чтобы развеять одолевающие меня сомнения, я торопился увидеть Лизоньку и выяснить, имеют ли основания мысли и страхи, преследующие меня. Мы с Лизонькой договорились встретиться в Летнем саду, где, казалось, так давно, а на самом деле всего несколько месяцев тому назад, ранила мое сердце Селина, к счастью, неглубоко.

Мы очень обрадовались нашей встрече и, взявшись за руки как дети, гуляли по парку, утонув в потоке счастья, охватившего нас, радуясь моросящему дождику и то и дело сменявшим его ласковым солнечным лучам. Окружающий мир был добр и светел. Я изрядно промок, так как зонт Лизоньки не мог защитить нас обоих, но чувствовал себя превосходно и млел от счастья, любуясь Лизонькой, ловя каждое ее движение, выражение лица. Мы весело болтали обо всем на свете, делясь произошедшими за время разлуки светлыми событиями, избегая тем, которые могли касаться нашей размолвки и всего того, что имело отношение к революции. Но недосказанность недолго таилась, постепенно подчиняя себе мысли, от которых не уйти и которые не обойти. Когда очередной дождик загнал нас в свободную летнюю беседку, я не выдержал и завел этот нелегкий разговор:

— Как поживает товарищ Сергей? Он не вспоминает обо мне? — Я испытующе посмотрел на Лизоньку, а она неожиданно расплакалась:

— Они все… погибли!

Громкие рыдания сотрясали ее — так в ясный летний день хмурые грозовые тучи вдруг заполоняют небо и обрушивается проливной дождь. Лишь спустя время из отрывочных фраз мне удалось составить картину произошедшего, и я был потрясен, насколько мой болезненный бред оказался похож на реальные события.