Подлинная история Дома Романовых. Путь к святости - читать онлайн книгу. Автор: Николай Коняев cтр.№ 92

Но 2 июня 1971 года наконец-то прозвучали долгожданные слова:

«Мы, составляющие Поместный Собор Русской Православной Церкви, равносильный по своему достоинству и значению Московскому Собору 1656 года и Большому Московскому Собору 1667 года, рассмотрев вопрос о наложенных этими Соборами клятвах с богословской, литургической, канонической и исторической сторон, торжественно определяем во славу Всесвятого Имени Господа нашего Иисуса Христа:

1. Утвердить постановление Патриаршего Священного Синода от 23 (10) апреля 1929 года о признании старых русских обрядов спасительными, как и новые обряды, и равночестными им.

2. Утвердить постановление Патриаршего Священного Синода от 23 (10) апреля 1929 года об отвержении и вменении, яко не бывших, нарицательных выражений, относящихся к старым обрядам, и в особенности к двуеперстию, где бы они ни встречались и кем бы они ни изрекались.

3. Утвердить постановление Патриаршего Священного Синода от 23 (10) апреля 1929 года об упразднении клятв Московского Собора 1656 года и Большого Московского Собора 1667 года, наложенных ими на старые русские обряды и на придерживающихся их православных христиан, и считать эти клятвы, яко не бывшие…

Да приведет Господь растоящаяся паки воедино, и в любви друг ко другу да исповедуем и славим едиными устами и сердцем Отца и Сына и Святого Духа, Троицу Единосущую и Нераздельную».

Аминь.

Первый русский император родился ночью.

Произошло это 30 мая 1672 года на память преподобного Исаакия Далматского.

Патриарха на Руси тогда не было, потому что Иоасаф II скончался 17 февраля, а новгородского митрополита Питирима избрали патриархом только 7 июля.

По обычаю, принятому у русских царей, духовник, приходя к новорожденному, сразу нарекал ему имя, считая вперед на восьмой день. «Которого Святого день, и ему то же имя и будет», но сейчас, воспользовавшись тем, что приближался Петров пост, Петром и нарекли царевича, которому предстояло стать первым русским императором.

Из-за поста ^[76] и пиршественное торжество заменили малым обедом в царицыной Золотой палате. У стола были бояре, окольничии, думные дворяне, а в сенях «кормили» священников дворцовых церквей. Государь жаловал всех водкой, гости закусывали коврижками, яблоками и цукатами в патоке.

Отец царицы Кирилл Полуэктович Нарышкин и Артамон Сергеевич Матвеев, в русско-шотландтской семье которого и воспитывалась Наталья Кирилловна, были пожалованы в окольничии, а дяде царицы Федору Полуэктовичу Нарышкину «сказали думное дворянство».

Большой «родильный» стол в Грановитой палате устроили только месяц спустя, 30 июня, уже после крещения царевича, которое произошло в шесть часов утра, в церкви Святителя Алексия в Чудовом монастыре.

Из угощений, как сообщает в своем исследовании М.М. Богословский, были поданы тогда «коврижка сахарная большая, изображавшая герб государства Московского, другая коврижка сахарная же коричная; голова большая (сахару), “росписана с цветом” весом в два пуда двадцать фунтов, орел сахарный большой литой белый, другой орел сахарный же большой красный с державами весом по полтора пуда каждый; лебедь сахарный литой весом два пуда, утя сахарное литое же весом двадцать фунтов, попугай сахарный литой весом девять фунтов, голубь сахарный литой весом восемь фунтов, город сахарный Кремль с людьми с конными и с пешими, башня большая с орлом, башня средняя с орлом, “город четвероугольной с пушками”…

Все присутствовавшие за обедом были пожалованы еще сахарными блюдами, отнесенными к ним на дом» ^[77].

Поскольку у Петра были старшие братья от царицы Марии Ильиничны (Милославской), никто из гостей и не подозревал, что присутствует на крестинах будущего государя.

Ну а тем, кому довелось дожить до начала самодержавного правления Петра I и до его реформ, предстояло доподлинно удостовериться, какой едкой горечью для страны обернутся сладости родильного стола.

Впрочем, и в 1672 году не очень-то сладко жилось на Руси…

Жестоким и страшным расколом Русской Православной Церкви обернулось затеянное по инициативе «вселенских учителей» исправление церковных книг. Организованные митрополитом Газским Паисием Лигаридом и проведенные «бродячими» патриархами Макарием и Паисием Соборы XVII века еще сильнее подорвали авторитет Русской Православной Церкви.

За год до рождения Петра, возложив «чепь на выю», увезли в заточение боярыню Морозову, а в 1672 году, когда уже шла осада Соловецкого монастыря царскими войсками, начались самосожжения старообрядцев. «Светлая Русь потемнела, а мрачный Дон – монах Иов основал тогда пустынь на реке Чире, сделавшуюся новым центром раскола, – воссиял и преподобными отцами наполнился…»

В Пустозерской земляной тюрьме огненный протопоп Аввакум приступил тогда к созданию своего «Жития»…

Однако о староверах больше говорили в теремах царевен, а у Натальи Кирилловны, воспитанной в европейской семье Артамона Сергеевича Матвеева, церковными «дикостями» интересовались меньше…

Не стихающие народные волнения, а главное, живые воспоминания о Смуте, когда самозванцы появлялись один за другим, накладывали особый отпечаток на семейный быт русский царей. Никому, кроме самых близких, не полагалось видеть лица царских детей.

«Царевичи же, во младых летех… – писал бежавший за границу дьяк Гр. Котошихин, – внегда случися им идти к церкви, и тогдо около их по все стороны несут суконные полы, что люди зрети их не могут, так как и в церкви стоят, люди видети их не могут, кроме церковников, а бывают в церкве завешены тафтою»…

Так и проходили младенческие годы будущего императора.

Колыбель его – «бархат турской золотной, по червчетой земле репьи велики золоты, да репейки серебрены не велики, в обводе морх зелен, подкладка тафта рудожелта, на обшивку ременья бархат червчет веницейский, к яблокам на обшивку объярь по серебреной земле травы золоты с шолки розными» – помещалась в комнате обитой серебряными кожами.

В 1674 году царевичу построили «верхние новые хоромы», где все полы, лавки и подоконники обиты были «сукном червчатым амбурским», а слюдяные окна были так расписаны живописцем Иваном Салтановым, что «из хором всквозе видно было, а с надворья в хоромы невидно было».

В душных завесях из тафты, в особых хоромах, вход куда разрешался лишь немногим приближенным, начиналось детство будущего преобразователя России…

Говорят, что он начал ходить на шестом месяце.