Подлинная история Дома Романовых. Путь к святости - читать онлайн книгу. Автор: Николай Коняев cтр.№ 6

В Болдинском районе есть село Девичьи Горы, названное так в честь спасительницы царя Иоанна IV Васильевича Грозного, предупредившей его о готовящемся заговоре.

А с восьмым станом Иоанна IV Васильевича в районе Панова-Леонтьева Гагинского района связана легенда о явлении царю Пресвятой Богородицы.

Во время остановки у мордовской деревни Мушек, на горе, ныне называемой Троицкою, прибыли к царю посланники князя Курбского и возвестили, что передовые отряды, шедшие на Казань, потерпели сильное поражение от татар, которые очень многих людей полонили. Царь опечалился этим известием и задумался, не прервать ли ему поход, однако во сне в образе, запечатленном на Тихвинской иконе, явилась ему Божия Матерь, сопровождаемая прапрадедом царя – князем Дмитрием Донским.

Божия Матерь повелела Иоанну IV Васильевичу Грозному идти на Казань и взять ее.

Немедленно был совершен благодарственный молебен Божией Матери, после которого поход на Казань был продолжен.

«Когда царь Иоанн Васильевич Грозный шел с войсками на Казань, надо было ему своих стрельцов свежей лосятиной да олениной кормить, чтобы они от мяса яростного зверя такой же силы и храбрости набрались… – говорит народное предание. – Вот и послал царь своих охотников в Нижегородские леса, чтобы этого самого мяса добыть. Долго бродили они по лесам, да никакого зверя поймать не могли.

Вдруг видят: сидит на полянке возле костра паренек да оленью кость гложет. Спрашивают они у него, где и как он оленятины добыл.

А он и говорит, что рода он холодаева, племени голодаева, принадлежит сам себе и промышляет охотой на дичину – тем и живет.

Вот и говорит ему царь, что надо бы ему свежатинки оленьей, чтобы в воинах своих силу да храбрость преувеличить.

Говорит ему Холодай-Голодай, что, мол, надо тебе, царь, научиться лосихой кричать и добудешь мяса, сколь тебе надобно.

Любопытно царю стало, и просит он его с собой взять поохотиться. Так и пошли они, царь да Холодай-Голодай, в лес ночью. Научился царь лосихой кричать.

Долго они охотились. Много свежего мяса добыли. Когда они в царский стан вернулись, поставил царь Холодая-Голодая начальником над всеми своими охотниками.

Дело ладно пошло.

Стрельцы царские свежей олениной питались, силы да храбрости набирались»…

Это больше похожее на сказку предание тем не менее тоже имеет под собою достаточно прочную документальную основу, поскольку известно, что в обозе царской армии провианта было немного и его явно не могло хватить на пятинедельный поход.

Как утверждает «Царственная книга», армию – «Черемиса и мордва вся потребная приношаху, хлеб и мед и говяды, ова дарованием, оная же продаваху» – снабжали продуктами местные жители, но территория была малонаселенной, и едва ли ее обитатели способны были кормить в течение пяти недель 150 тысяч воинов.

Очевидцы похода утверждают, что важной составляющей снабжения царского войска являлась охота. Та же «Царственная книга» сообщает: «И таковое многое воинство всюду яко Богом уготованну пищу обретаху на поли; от животных же лоси яко самозванни на заколение прихождаху; в реках же множество рыб ловяху; от воздуха же множество птиц прилетаху, яка сами дающеся в руце»…

Мордовские леса тогда действительно изобиловали дичью, а реки, как отметит чуть позже Сигизмунд фон Герберштейн, «белугой, удивительной величины, без костей, с огромной головой и пастью; стерлядью, севрюгой, осетром и белорыбицей»…

И вместе с тем надо отметить, что обретение «Богом уготованной пищи» было избирательным. Например, отряд князя Курбского, двигавшийся южнее основных сил армии, снабжался «Богом уготованной пищей», говоря современным языком, совсем по другой категории.

«С великим трудом, изголодавшись, недель через пять добрались мы до Суры, куда и он (Грозный) пришел в тот же день с главным войском, – свидетельствовал Курбский. – В тот день с большим удовольствием наелись мы сухого хлеба, либо купив по дорогой цене, либо заняв у знакомых: дней на девять недостало нам хлеба».

Разумеется, и Иван Васильевич Грозный готов был к трудностям, и подарок в виде рыбного и мясного изобилия он воспринимал тоже как чудо, как знак правильности выбранного Пути.

Как чудо, судя по преданию, воспринимало это и местное население.

Не случайно процитированный нами рассказ о Холодае-Голодае связывает с мясными заготовками в мордовских лесах и происхождение герба Нижнего Новгорода. «И подумал царь, что нет герба никакого у Нижнего Новгорода. И приказал грозный царь, что быть Нижнему Новгороду под гербом оленя, рогача яростного, что помог ему татар одолеть и город их неприступный взять».

Некоторые историки утверждают, что высказанная псковским старцем Филофеем идея «Москва – Третий Рим» имела влияние практически только в северо-западных русских землях и ни в одном сочинении Ивана Грозного нет ни одного упоминания об этой идее, тем более уподобления «Третьему Риму» Московской Руси.

«В этом смысле идея “Нового Иерусалима” имела гораздо более расширительный и общий характер, напрямую связывала Московскую Русь с наследием Православного Востока, – говорят эти историки. – И не случайно сразу же после появления в общественном сознании идеи России как “Третьего Рима” начинается дальнейший поиск – уже аналогий Москвы и России с “Новым Иерусалимом”».

В принципе, идеология, принявшая на себя вселенскую ответственность в противостоянии мировому хаосу, без Нового Иерусалима, о котором в Откровении Иоанна Богослова сказано:

«И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет. И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего», – обойтись не могла.

Можно согласиться и с тем, что идея «Нового Иерусалима» имела более расширительный характер, нежели идея Третьего Рима, и напрямую связывала Московскую Русь с наследием Православного Востока.

Только при чем тут «дальнейший поиск»?

О Новом Иерусалиме, называя его Вышним, говорил в послании великому князю Василию III Иоанновичу сам старец Филофей перед тем, как произнести слова о «Третьем Риме»: «Да аще добро устроиши свое царство – будеши сын света и гражданин вышняго Иерусалима, якоже выше писах ти и ныне глаголю: блюди и внемли, благочестивый царю, яко вся христианская црьства снидошася въ твое едино, яко два Рима падоша, а третей стоит, а четвертому не бытии».

Легко объяснимо и то, почему сам Иоанн Грозный в своих посланиях не оперирует термином «Третий Рим». Вопервых, он был реальным политиком и вел активные переговоры с римскими послами и эмиссарами, хотя бы по поводу организации антитурецкой коалиции, и говорить в официальных документах, а именно таковыми и были послания Иоанна Грозного, о совершившейся гибели продолжающего существовать Рима избегал. Во-вторых, понятный в кругах книжников высокопатриотичный и мессианский смысл идеи «Третьего Рима» в широких православных массах мог быть воспринят как капитулянский призыв к принятию разработанной в Риме некоей новой унии.