Гамсун. Мечтатель и завоеватель - читать онлайн книгу. Автор: Ингар Слеттен Коллоен cтр.№ 36

Осенью 1895 года у Гамсуна начался роман с замужней женщиной. Ей нужно было в Вену, а он отправился за ней в Мюнхен, чтобы быть неподалеку. Собственно говоря, вместе они объехали Швецию, Данию и большую часть Германии.

Двенадцать лет тому назад Гамсун был так сердечно принят судовладельцем в Гамбурге, что воспоминание об этом сохранилось у него на всю жизнь. Альберту Лангену он так прямо и заявил, что считает себя исключительно германцем по духу, отнюдь не приверженцем романской культуры, и когда он жил во Франции, это чувство только окрепло ^[122].

Набирающий силу издатель Альберт Ланген открыл двери своего дома для Гамсуна, когда тот на какое-то время поселился в Мюнхене. Он постоянно приглашал Гамсуна к себе, в частности в связи с двойным бракосочетанием, состоявшимся в баварской столице. Издатель и его сестра Элизабет сочетались браком с Дагни и Эйнаром, детьми Бьёрнсона. После окончания торжеств издатель ввел Гамсуна в круги, связанные со своим издательством и журналом «Симплициссимус» ^[123].

Тесть Лангена, Бьёрнсон, все еще оставался в городе. Двадцать лет тому назад, далеко на норвежском севере, за полярным кругом, Гамсун с восторгом вчитывался в каждую строчку его крестьянских повестей, надеясь, что когда-нибудь сможет писать так же, как и он. Теперь они с Бьёрнсоном обменялись комплиментами у подножья Альп. Прошло немало лет с тех пор, как им довелось беседовать между собой. Младший из них двоих порой оскорблял публично старшего, оскорблял не один раз, а потом писал покаянные письма.

Сейчас Гамсун буквально превозносил до небес новую пьесу Бьёрнсона «Свыше наших сил», ее вторую часть. Теперь-то он намного лучше понимал, насколько трудно написать хорошее драматическое произведение. У Бьёрнсона было что показать Гамсуну. Он написал статью о современной норвежской литературе, которую собирались публиковать не только в Норвегии, но и в Америке и Германии. О некоторых моментах в творчестве Гамсуна он говорил сдержанно, но далее следовало: «За всем этим мы различаем хитроватую, добродушную физиономию автора и уже не можем оторвать от нее взгляда. В его последних произведениях главной движущей силой сюжета является совесть и честность». «Мистерии» Бьёрнсон назвал одним из величайших литературных произведений, ошеломляющим как снежная буря. Описания природы в «Пане», по его мнению, принадлежат к самым потрясающим в норвежской литературе.

Когда они появлялись где-то вместе, то всем своим видом Бьёрнсон демонстрировал, что его молодой коллега стоит рядом с ним, что он ему ровня. В его поведении сквозила гордость, как будто бы Бьёрнсон хотел сказать: «Смотрите, вот кого я выпестовал!»

Бьёрнсон вернулся домой, в Норвегию, а Гамсун оставался в Мюнхене, в кругу своих поклонников. Это были влиятельные люди, не только у себя на родине, но и в других странах. Мюнхен был таким же культурным центром в Европе, как и Копенгаген в Скандинавии. Отсюда вели пути и связи в газеты, журналы, издательства, театры — как немецкие, так и иностранные. Статья Бьёрнсона, опубликованная в норвежской газете «Крингшо», была одновременно опубликована в весьма уважаемом немецком журнале «Цукунфт» и нью-йоркской газете «Форум».

Уже переведенные ранее на другие языки книги Гамсуна, его новеллы и статьи стали объектом интереса прессы и критиков. Писатель Артур Холитшер написал о нем серьезную статью в венской газете «Нойе фрайе прессе».

Но тут произошло следующее: по дороге домой Бьёрнсону в руки попал журнал «Баста», норвежская версия издаваемого в Мюнхене Лангеном «Симплициссимуса». На обложке была изображена смелая картинка: молодая женщина стоит на пороге комнаты рядом со своим возлюбленным, а на заднем плане стоит гроб, в котором лежит покойник. Со второй страницы выпуска шел текст новеллы «Голос жизни». Вскоре любовник понимает, что покойник, лежащий в гробу в соседней комнате, — это муж женщины, и комментирует это так: «Я долго сидел и размышлял: она моложе его на тридцать лет, потом он заболел затяжной болезнью, и вот его уже нет. А юная вдова свободна» [4: 256] ^[124].

Автором этой новеллы был Кнут Гамсун. Прочитав историю темпераментной вдовы, Бьёрнсон написал возмущенное письмо издателю, своему собственному зятю. В нем говорилось, что тот опорочил самого себя и своего тестя. Рассказ — настоящая порнография! Издатель должен поместить опровержение, иначе Бьёрнсон подаст на него в суд ^[125].

Находившийся в Мюнхене Гамсун узнал о мнении Бьёрнсона через Лангена. Для него было оскорбительным не только мнение о новелле, но и то, что Бьёрнсону не понравилась вторая часть драматической трилогии об Иваре Карено, «Игра жизни», которая только что вышла в свет.

Ученик настойчиво просил мастера еще раз прочесть его пьесу: «Ведь Вы ничего не поняли, и неужели Вы пойдете на то, чтобы препятствовать ее выходу на немецком языке? Это самое глубокое из написанного мной. И смею Вас уверить — это плод моих глубоких размышлений» ^[126]. Бьёрнсон также узнал, что автор пьесы писал ее так, что у него перехватывало дыхание: «…я вполне осознаю значительность написанного. Для этой пьесы время еще придет».

В это же время стали появляться и рецензии. Реакция «Дагбладет» была убийственной: пьеса ничтожная, примитивный, вульгарный балаган. В то время как, по мнению «Верденс Ганг», в ней было много глубины, прекрасных сценических эффектов, ярких картин, острых парадоксов и причудливых перемен настроения ^[127].

В «Игре жизни» герой Гамсуна Ивар Карено вновь возвращается в родные края на севере, где он был домашним учителем. Прошло десять лет с того момента, как его жена ушла от него к журналисту Бундесену. Он все так же несгибаем и все свое свободное время посвящает строительству башни, где с помощью хитроумных приборов, призм и стекол намеревается исследовать сокровенные тайны солнечного света. Вскоре его от научных занятий начинает отвлекать любовная история.

Для красавицы Тереситы характерно такое же двойственное отношение к мужчинам, которое встречает Глан в Эдварде. Обе эти женщины более увлечены эротической игрой, нежели стремлением к гармоничному завершению отношений. Последствия этого для Карено столь же фатальны, как и для Глана.

Подобно Ибсену, у которого были очень хорошие связи в Германии, у Гамсуна были все условия для того, чтобы какое-то время неплохо пожить в Мюнхене.