Стать смыслом его жизни - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Грин cтр.№ 65

— Да ладно тебе, не боись! Риск — благородное дело.

— А я согласна с Никитой, — поддержала Богданова Катя.

— Ты-то чего? Тебе же вчера все понятно объяснили! Все так работают!

— Ничего не все! Дмитрий Александрович тоже был против.

«Ну вот, опять! Дмитрий Александрович! — Саша почувствовал, как закипает, словно чайник. На дне души стали образовываться и подниматься на поверхность маленькие пузырьки. — Так не годится! Надо взять себя в руки».

— Аня! — крикнул он, вспомнив вчерашнюю отцову Барби. — Принеси кофе!

Анечка заглянула в дверь:

— Саш, извини, кофе закончился, я сейчас сбегаю в магазин, хорошо?

Сердитые пузырьки в душе Александра ускорили бег.

— Мы можем по результатам года выплатить вам как собственникам дивиденды — сумма получится меньше, но все равно внушительная, — подлила масла в огонь Катя.

«Интересно, с отцом кто-нибудь позволяет себе спорить?» — продолжал накручивать себя Донской.

— А что, это мысль! Кать, ты молодец! Как тебе такая идея? — спросил Никита.

Обрадованная поддержкой Катя выдала еще один вариант:

— Можно положить деньги на депозит в банке. У них есть самые разные программы — от трех дней до года. Будем получать каждый месяц проценты.

— Это еще лучше! Что же ты раньше молчала — уже бы заработали кучу денег! Мне мысль насчет депозита даже больше нравится, чем дивиденды, а тебе, Саш?

— Где эта Анька с кофе запропастилась? — возмутился Донской, чувствуя, что температура внутри него достигла точки кипения, пузырьки, поначалу крошечные, выросли до гигантских размеров. Они поднимались на поверхность и лопались, выпуская пар. Этот пар требовал выхода.

— Аня! — заорал Александр.

— Я позову ее, — вызвалась Катя и поспешно вышла из кабинета. Никита потянулся следом.

Однако Анечки на месте не оказалось, как не было и Маши с Пашей. Очевидно, близнецы решили устроить перекур — дымить в офисе категорически запрещалось, и сотрудники «Ники» облюбовали лавочку у подъезда.

— Я вниз! — сказала Катя и побежала за Анечкой.

Никита остался в комнате один. В это время ожил Катин телефон. Никита глянул на светящийся экран. «Верочка». Глаза еще не дочитали, а рука уже схватила трубку и нажала на зеленую кнопочку. Никита поспешил на кухню, где в последнее время оборудовал себе личный кабинет. Может, здесь было и не совсем комфортно, но вся «Ника» знала: если Никита закрылся на кухне — значит, на то есть очень веские причины. Скорей всего, исполнительного директора посетила программерская Муза, и лучше им не мешать.

— Катя, привет!

— Здравствуй, Вера, это не Катя!

— Никита?!

— Как ты узнала, что это я? («Господи, что за бред я несу?»)

— По голосу — мы ведь немного знакомы!

Никита чувствовал, что Вера улыбается, представлял эту улыбку и хотел, чтобы она продолжала улыбаться, но в мозгах творилось непонятно что. Казалось, туда влез вирус и уничтожил всю информацию, касающуюся правил общения с женщинами. В этот момент Никите очень хотелось быть похожим на никогда не лезущего в карман за словом Донского. А вместо этого на ум приходила одна банальщина.

— Я хотел извиниться за свое поведение, — промямлил он.

— Какое?

— Ну, там… У меня дома… Ты, наверное, подумала, что я того…

— Чего? — продолжала веселиться Вера.

— Не умею…

— Никита, извини, я не могу понять, что ты имеешь в виду, — засмеялась она. — Не умеешь чего?

— Не умею ухаживать… за женщинами, — наконец выдавил из себя бедный программер.

— Да у меня и в мыслях такого не было! — успокоила его Вера. — Конечно же умеешь!

— Но ведь я за тобой не ухаживал.

— А мне показалось…

— Вера, а тебе понравилось в том ресторане, где мы познакомились?

— Конечно, понравилось!

— Давай сходим туда! — воодушевился Никита. — Хотелось бы попробовать начать все сначала.

— Хорошо!

— Спасибо!

— За что?

— За все! Так когда?

— Давай в воскресенье. В субботу мы с Катей едем к маме, а в воскресенье, если тебя это устроит…

— Конечно, устроит! Еще как устроит! Куда за тобой заехать?

— Я пока не знаю, давай встретимся прямо у ресторана, часиков в восемь, хорошо?

— Ты еще спрашиваешь! Отлично, буду ждать! Вот только… — он опять замялся.

— Что — только? Тольку с собой не бери, приходи один!

(«Как же с ней легко!»)

— Договорились, а можно до воскресенья я еще позвоню?

— Не вопрос, конечно звони!

Из кухни пылкий Ромео вышел еще более влюбленным и окрыленным и тут же попал под холодный душ — в комнате грохотал Донской.

На этот раз объектом «наезда» оказалась бедная Анечка. После разговора с Александром по поводу Паши кодеры полностью перешли под крыло Никиты, и Донской старался не обращать на них внимание. Богданов же, знавший, что в процессе курения мыслительные процессы у его подопечных не прекращаются, не мешал им вредить здоровью и иногда сам присоединялся к дымящей компании.

— Я сколько раз говорил, — кричал Донской, — что запрещаю оставлять приемную без присмотра!

— Саш, я же за кофе бегала, — тихо сказала Анечка.

Это дружеское обращение окончательно вывело из себя Генерального директора фирмы «Ника».

— Меня зовут Александр Дмитриевич! Повторяю: А-лек-сандр Дмит-ри-е-вич! Прошу запомнить! За халатное отношение к работе я объявляю тебе выговор — подготовь приказ. Еще раз такое повторится, уволю к чертовой матери! А ты, — он повернулся к Кате, — расскажи, какую мы вчера видели секретаршу.

С этими словами он развернулся и вылетел из офиса, оставив за спиной немую сцену.

— И какая же там секретарша? — всхлипнула Анечка, выходя из состояния Лоттовой жены.

— Вот такая, — Катя показала размер груди подавальщицы кофе Донского-отца.

— А еще? — всхлипнула Анечка.

— Знаешь, я с ней близко не общалась, но мне показалось, что там, где у тебя уже мозги, у нее все еще ноги.

Близнецы заржали громче, чем обычно, очевидно, пытались таким образом разрядить обстановку.

— Если я не соответствую образу правильной секретарши, может, мне сразу заявление написать? По собственному?

— Может, и нам написать, а, Маша? — подключился Паша.

— Никаких заявлений никто писать не будет. До окончания работ над проектом объявляю мораторий на увольнения и разведение сырости, — последняя фраза Никиты была адресована Анечке.