Год Крысы. Путница - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Громыко cтр.№ 28

Обычно преступников казнили по одному, но дело было скучным, и палач торопился домой. Жара с Рыской поставили рядом, накинули им на шеи петли из толстой гладкой веревки, чтобы именно удавила, а не сразу сломала позвоночник. Девушке из милосердия надели на голову мешок. Рыска честно пыталась молиться, но ничего не получалось. Мысли путались, слова забывались, будто Хольга, оскорбленная ночным злодейством, отвернулась от заблудшего чада — а для Сашия, видать, девушка была слишком мелкой добычей.

Палач дернул за рычаг.

Пол провалился, и осужденные вместе с ним. У Рыски в животе екнуло, потом веревка впилась в горло, беспощадно его стиснув — но совсем ненадолго.

Падение продолжилось. На ногах девушка не устояла и упала на бок, больно им ударившись. Петля на шее расслабилась — все еще давила, но уже не душила вчистую. Больше плотный мешок мешал. Рыска затрясла головой, сбрасывая его, и обнаружила, что лежит на толстом слое песка под помостом. Рядом судорожно откашливался Жар. Сбоку, в щели под досками, виднелось множество всевозможных ног: и тощие, и толстые, и босые, и в башмаках, и даже рыжие собачьи лапы, две штуки — видно, передними псина оперлась о стенку.

Следом за повешенными в провал спрыгнул обескураженный палач, ухватил конец свисающей с Рыскиной шеи веревки. Причина ее возмутительного поведения обнаружилась сразу.

— Вот твари!

Веревка оборвалась у самой балки — в месте, где никто бы не подумал проверять (обычно у самой шеи на прочность дергают), зато незаметно подгрызть удобнее всего.

— Я же ее лучину назад завязывал! — не укладывалось в голове у палача. — И не отходил никуда!

Отходить-то не отходил, но и неотвязно не пялился. А вытянувшейся в струнку крысе ничего не стоит взбежать по потемневшему, цвета ее шерсти столбу.

В дырку спрыгнул глашатай. Вид у него был испуганный, шапка куда-то исчезла.

— Ты чего, ополоумел?! — напустился он на палача. — Гнилье подвязал, а казенные деньги пропил?

— Глянь! — Тот ткнул глашатаю в нос размахренным концом. — Новенькая, салом смазанная! Тьфу, видать, крыса на него и польстилась…

— Я тебя самого сейчас крысам скормлю! Слышишь, чего люди орут?!

Жар с Рыской наконец отдышались и тоже прислушались.

— Свободу невинным! Свободу! — ревела толпа. — Хольга-заступница свою волю сообщила! Чудо великое явила!

— Наместник — душегубец! — тонко взвизгнул кто-то, но его не поддержали. Хольга Хольгой, а наместник наместником.

— Чудо, мать его… — прохрипел вор, пытаясь поддеть подбородком петлю. — К Сашию такие чудеса, я уже одной ногой на небесную Дорогу ступил, а сейчас по новой…

Но палач не спешил заново подвязывать веревку. И даже назад лезть не торопился.

— Свободу-у-у! — продолжали неистовствовать люди, так напирая на помост со всех сторон, что аж доски похрустывали. Потом раздался гулкий удар, за ним еще парочка. К дыре подкатился и упал булыжник из мостовой, глашатай еле отпрыгнуть успел.

Стражники растерялись. Их было всего четверо, никто ж не ожидал от обычной казни такого безобразия. К тому же Рыска слишком хорошо думала о бесстрашии стражей закона — еще немного, и они посыпались в дыру, как спелые груши.

— А ну живо вылазьте и проваливайте!

Не успела Рыска понять, чего от нее хотят, как ее с двух сторон ухватили за локти и вышвырнули обратно на помост. Жар выскочил сам, едва веревка с рук спала. Поддержал пошатнувшуюся подругу, оглянулся. Из провала на них мрачно глядели пять с половиной пар глаз. «Мы, пожалуй, тут пока посидим», — читалось в них.

Толпа взревела так, что повешенные чуть не оглохли. Людей на площади было намного больше, чем когда на Рыску надели мешок, и они продолжали прибывать — весть о чудесном спасении быстро разносилась по городу.

— Что им надо?! — ошарашено пролепетала девушка, цепляясь за друга. Кто и когда успел ее развязать, она даже не заметила.

— Какая разница?! Валим отсюда, покуда страже подкрепление не подоспело!

— А они нас выпустят?

Толпа действительно так облепила помост, что убегать можно было разве что по головам.

— Предсказание! Предсказание! — теперь уже орали люди, не сводя с друзей горящих глаз. — Хольгина воля! Слушайте, слушайте все!

— Кажется, они хотят, чтобы ты им что-то предсказала, — смекалисто шепнул Жар, наклонившись к Рыскиному уху. Мгновенно подстраиваться к ситуации вору было не впервой — работа такая.

— Я?! — в ужасе оглянулась та на друга.

— Ну ты же у нас видунья.

— Так ведь не вещунья!

— Какая разница?! — проникновенно зашипел вор, борясь с кхеканьем — шея припухла и все еще болела. — Ты баба… тьфу, женщина, тебе больше поверят, что твоими устами Хольга говорит! Сочини по-быстрому сказочку какую-нибудь!

— Я не могу! Мне плохо! Я, кажется, сейчас вообще упаду…

— Держись! — Жар обнял ее еще крепче. — Вспомни, как ты на таком же помосте вчера выступала! Все то же самое! У тебя ж была вещунья в байке про дерево, батраки вечно в лежку лежали, когда ты ее изображала. Вот и давай!

— Ничего не то же… — отчаянно пробормотала Рыска, озираясь. Толпа напоминала огромного пестрого паука с телом-площадью и лапками-улицами, нетерпеливо шевелящегося в предвкушении добычи. Сейчас не дождется представления, бросится и схарчит…

И вдруг — то ли усталость была тому виной, то ли все пережитое — на девушку накатило вчерашнее ощущение власти над толпой. Смотрите на меня? Ждете? Ну так получите, сейчас я заставлю вас то плакать, то смеяться!

— Внемлите мне, люди!

Жар почувствовал, что подруга навалилась на него еще больше, но голос у нее, напротив, окреп, разом заткнув прочие глотки.

— Грядет время великих испытаний! Прилетят к вам четыре могучих ветра — с запада, юга, востока и севера — и принесут с собой тучи белые, черные и пестрые, с дождем, грозой, ураганом и градом…

Жар еле сдерживался, чтобы не захохотать. Любому идиоту понятно, что какой-нибудь ветер да задует и какую-нибудь тучу с чем-нибудь да пригонит. А эти с такими лицами слушают!

Как нарочно, солнце на миг скрылось в облачке, ветерок мимоходом запустил пальцы в Рыскины волосы, расплетенные перед казнью. По толпе прокатился благоговейный вздох, кое-кто рухнул на колени.

Ветер, кстати, был западный.

Жар покосился на дыру. Палач сидел на корточках и мрачно плел из обрывка веревки замысловатые узлы, отчаявшись вернуться домой хотя бы к концу ужина. Стражники с надеждой прислушивались, причем явно не к «вещунье». Глашатая не было видно.

— …И будет на одних полях урожай, а на других бурьян, в одних колодцах вода, в других ил, в одних горшках мясо, а в других кости… — По сказке пророчица несла этот бред, пока не лопнуло терпение даже у стоявшего рядом дуба.