Дочери смотрителя маяка - читать онлайн книгу. Автор: Джин Пендзивол cтр.№ 37

Вместо нее я увидела крест — простой деревянный крест, посеревший от времени. Я не сомневалась, что наткнулась на могилу. Будучи особой романтической, я была заинтригована. Чье тело лежало под холмиком, сложенным из покрытых лишайником камней? Кого так заботливо уложили здесь для вечного сна с великолепным видом на озеро Верхнее, настроение которого то и дело менялось? Туман протягивал из-за деревьев свои влажные щупальца и снова прятал их. Меня заворожила эта картина, и почему-то тянуло к кресту.

На дощечке были высечены имя и даты, но ветер, дождь, солнце и снег сделали свое дело, и мне пришлось наклониться, чтобы разобрать надпись. Я пробежала по ней пальцами. Она была короткой: «Элизабет Ливингстон, 16 мая 1925 года — 29 ноября 1926 года».

Странное чувство испытываешь, стоя у собственной могилы. Когда я вспоминаю об этом сейчас, тот момент кажется мне Диккенсовским — это когда бедный Скрудж в компании призрака смотрел в свое будущее. Я опустилась на колени возле маленького могильного холмика, под которым покоилось тело младенца, родившегося в один день со мной и Эмили и носившего мое имя. Чайки кричали. Озеро что-то шептало. Я почувствовала себя до боли одинокой.

И снова туман похлопал меня по плечу. Я не могла больше задерживаться там.

Я пообещала себе вернуться сюда, чтобы задать вопросы и требовать ответов, но события, разворачивающиеся в то время, пока я стояла на коленях перед затерянной могилой, затмили тайну моей смерти. Мне пришлось существовать в виде призрака.

Вернувшись к лодке, я увидела на берегу Эмили, которая сидела на камне, словно все время ждала меня там. Мы столкнули «Душистый горошек» на воду и поплыли вдоль берега, стараясь не упускать землю из вида, чтобы не потеряться в тумане. Мы пересекли залив Уолкер и поплыли на юг, на свет маяка. Папа включил туманный горн, и его звук отражался зловещим эхом от невидимых скал острова Хардскрэббл. Нам было слышно ссорящихся между собой чаек, которые, невидимые, пролетали над нами. Мы с Эмили продолжали грести, тишина казалась удушающей, пока ее не прерывал звук горна.

Войдя в дом, мы увидели маму, сидящую в папином кресле. У нее в руках было письмо от Майлис. Она писала, что Виннипегских гренадеров разместили в Гонконге, и в то же утро, когда была совершена атака на Перл-Харбор, Японская империя напала на британскую колонию. Ожесточенная борьба продолжалась несколько недель, прежде чем войска Содружества сдались. Питер пропал без вести, было известно, что его ранили. Он считался погибшим, но, возможно, его взяли в плен.

Мать не двигалась весь день. Она не вставала, чтобы приготовить обед, подмести пол, подкинуть дров в печь. Я вспоминала, как она смотрела на Питера в день его свадьбы, поправляя ему галстук, разглаживала рукой форму. Она им так гордилась! Интересно, понимала ли она тогда, что прощается с ним?

На ужин я сварила яйца чаек и подала их с толсто нарезанным хлебом, но ни я, ни Эмили практически ничего не ели. Когда стемнело, я выскользнула из дома, села на окутанном туманом мысе и позволила слезам литься на влажные камни. Я плакала, пока не начало болеть все тело, пока истощение не затмило гнев и ненависть, пока не пришла Эмили и не отвела меня в дом, где уложила в постель и легла рядом, прижавшись своим маленьким телом к моей спине и обхватив меня руками. И мы начали скорбеть вместе.

Папы не было дома всю ночь. Туманный горн звучал на протяжении суток, разнося над озером траурные звуки.

В ту же неделю на остров приехал Чарли. Он сообщил, что записался в армию. Мать умоляла его не делать этого. Он все еще был ребенком. Она говорила, что не может потерять еще одного сына.

Я разделяла чувства матери. Мне хотелось присоединить и свои мольбы к ее увещеваниям, убедить Чарли остаться. Но я понимала, почему он хотел — нет, должен был — идти в армию. Ему удалось договориться, что до Порт-Артура он доберется на рыболовном судне, которое заходило в залив Уолкер. Мы все стояли на краю мыса, наблюдая за тем, как оно поднималось и падало на волнах, оставляя белый пенный след, пока огибало полуостров, направляясь к подножию Спящего Великана.

Мы с Эмили стояли рядом, держась за руки.

— Он вернется. — В моем голосе звучала уверенность, которой я не чувствовала. — Вот увидишь, Эмили. Чарли вернется к нам.

Когда судно уже скрылось из виду, папа поднялся по ступенькам к лампе маяка и сидел там, не проронив ни слова.

Война и смерть могут заставить замолчать даже сильнейшего из мужчин.

Морган

Она молчит. Я знаю, что она думает о братьях. Должно быть, ей очень больно не знать, что случилось с Чарли. Странным образом она получила одинаковые сообщения о них обоих, хотя и с разрывом в десятилетия: пропавшие без вести, предположительно погибшие.

— Вы узнали, что случилось с Питером?

— То, что он погиб, подтвердили той же осенью. Он похоронен на военном кладбище в Гонконге. Его военный жетон отправили Майлис вместе с письмом от командира подразделения Питера. Он выражал глубочайшее сочувствие от Министерства национальной обороны и благодарность за жертву, принесенную Питером ради своей страны и свободы.

— Но Чарли вернулся.

Я сказала глупость. Я знаю, что он вернулся; он и является причиной, по которой мы сидим здесь с этими старыми дневниками. Он вернулся, но теперь снова пропал.

— Да, как тебе известно, Чарли вернулся много лет спустя. Но это был не тот Чарли, который уходил на войну. Не тот Чарли, который брал нас плавать на «Душистом горошке» или с удовольствием читал Эмили сказки, хотя было трудно понять, слушает ли она вообще. Тот Чарли умер где-то за океаном, с оружием в руках и сердцем, преисполненным ненависти и жажды мести.

— Вы сказали, что было три смерти? — Мне не очень-то хотелось задавать этот вопрос.

— Да. Была еще одна.

Элизабет

Это произошло перед открытием судоходного сезона, в конце марта следующего года. Озеро возле маяка Порфири стало свободным ото льда после того, как несколько дней дул теплый южный ветер. Нашему радио удалось поймать сигнал из Мичигана, и мы собрались вокруг него, чтобы послушать концерт из Карнеги-Холл и очередную серию «Фиббера Макги и Молли» ^[21]. В печи горел огонь, и мы совсем ненадолго, экономя драгоценную энергию батареи, подключились к внешнему миру. Мы слушали и смеялись. Передавали новости, а после них прогноз погоды. Папа никогда особо не верил прогнозам. Он сам намного лучше предсказывал погоду после многих лет наблюдений за небом, волнами и направлением ветра. На стене рядом с картой озера висел барометр, и папа каждый день записывал в журнал показатели давления, даже зимой. Он знал, что надвигается шторм, и ему не нужно было слышать объявление по радио, чтобы знать, что эта буря будет мощной и жестокой.