– Прекратить огонь! – заревел мегафон.
– Гони! Гони! – отозвался мегафон у загонщиков.
Пыль закрыла все, наступили сумерки.
– Берегись! – крикнул Феликс и пригнулся.
Длинное темное тело пронеслось над танком. Феликс выпрямился и круто развернул ракетное ружье в сторону Старой Базы. Внезапно сирены замолкли, и сразу стали слышны грохот десятков двигателей, лязг гусениц и крики. Феликс больше не стрелял. Он потихоньку передвигал ружье то вправо, то влево, и пронзительный скрип казался Юре райской музыкой после сирен. Из пыли появилось несколько человек с карабинами. Они подбежали к танку и поспешно вскарабкались через борта.
– Что случилось? – спросил Жилин.
– Краулер перевернулся, – быстро ответил кто-то.
Другой, нервно рассмеявшись, сказал:
– Медленное и методическое движение.
– Каша, – сказал третий. – Не умеем мы воевать.
Грохот моторов надвинулся, мимо медленно и неуверенно проползли два танка. У последнего за гусеницей тащилось что-то бесформенное, облепленное пылью.
– Будем надеяться, что это не Опанасенко, – пробормотал кто-то из Следопытов.
Удивленный голос вдруг сказал:
– Ребята, а сирены-то не воют!
Все засмеялись и заговорили.
– Ну и пылища.
– Словно осенняя буря началась.
– Что теперь делать, Феликс? Эй, командир!
– Будем ждать, – негромко сказал Феликс. – Пыль скоро сядет.
– Неужели мы от них избавились?
– Эй, загонщики, много вы там настреляли?
– На ужин хватит, – сказал кто-то из загонщиков.
– Они, подлые, все ушли в каверны.
– Здесь только одна прошла. Они сирен боятся.
Пыль медленно оседала. Стал виден неяркий кружок солнца, проглянуло фиолетовое небо. Затем Юра увидел мертвую пиявку – вероятно, ту самую, которая перепрыгнула через кузов. Она валялась на склоне холма, прямая как палка, длинная, покрытая рыжей жесткой щетиной. От хвоста к голове она расширялась, словно воронка, и Юра разглядывал ее пасть, чувствуя, как по спине ползет холодок. Пасть была совершенно круглая, в полметра диаметром, усаженная большими плоскими треугольными зубами. Смотреть на нее было тошно. Юра огляделся и увидел, что пыль почти осела и вокруг полным-полно танков и краулеров. Люди прыгали через борта и медленно брели вверх по склону к развалинам Старой Базы. Моторы затихли. Над холмом стоял шум голосов, да слабо потрескивал неизвестно как подожженный кустарник.
– Пошли, – сказал Феликс.
Он снял с турели ружье и полез через борт. Юра двинулся было за ним, но Жилин поймал его за рукав.
– Тихо, тихо, – сказал он. – Ты пойдешь со мной, голубчик.
Они вылезли из танка и стали подниматься вслед за Феликсом. Феликс направлялся к большой группе людей, толпившихся метрах в пяти ниже развалин. Люди обступили каверну – глубокую черную пещеру, круто уходившую под развалины. Перед входом, уперев руки в бока, стоял человек с карабином на шее.
– И много туда… э-э… проникло? – спрашивал он.
– Две пиявки наверняка, – отвечали из толпы. – А может быть, и больше.
– Юрковский! – сказал Жилин.
– Как же вы их… э-э… не задержали? – спросил Юрковский укоризненно.
– А они… э-э-э… не захотели задержаться, – объяснили в толпе.
Юрковский сказал пренебрежительно:
– Надо было… э-э… задержать! – Он снял карабин. – Пойду посмотрю, – сказал он.
Никто не успел и слова сказать, как он пригнулся и с неожиданной ловкостью нырнул в темноту. Вслед за ним тенью скользнул Феликс. Юра больше не раздумывал. Он сказал: «Позвольте-ка, товарищ», – и отобрал карабин у соседа. Ошарашенный сосед не сопротивлялся.
– Ты куда? – удивился Жилин, оглядываясь с порога пещеры.
Юра решительно шагнул к каверне.
– Нет-нет, – скороговоркой сказал Жилин, – тебе туда нельзя.
Юра, нагнув голову, пошел на него.
– Нельзя, я сказал! – рявкнул Жилин и толкнул его в грудь.
Юра с размаху сел, подняв много пыли. В толпе захохотали. Мимо бежали Следопыты, один за другим скрывались в пещере. Юра вскочил, он был в ярости.
– Пустите! – крикнул он. Он кинулся вперед и налетел на Жилина, как на стену.
Жилин сказал просительно:
– Юрик, прости, но тебе туда и правда не надо.
Юра молча рвался.
– Ну что ты ломишься? Ты же видишь, я тоже остался.
В пещере глухо забухали выстрелы.
– Вот видишь, прекрасно обошлись без нас с тобой.
Юра стиснул зубы и отошел. Он молча сунул карабин опомнившемуся загонщику и понуро остановился в толпе. Ему казалось, что все на него смотрят. «Срам-то, срам какой, – думал он. – Только что уши не надрали. Ну пусть бы один на один – в конце концов Жилин это Жилин. Но не при всех же…» Он вспомнил, как десять лет назад забрался в комнату к старшему брату и раскрасил цветными карандашами чертежи… Он хотел, как лучше. И как старший брат вывел его за ухо на улицу, и какой это был срам!
– Не обижайся, Юрка, – сказал Жилин. – Я нечаянно. Совершенно забыл, что здесь тяжесть меньше.
Юра упрямо молчал.
– Да ты не беспокойся, – ласково сказал Жилин, поправляя его капюшон. – Ничего с ним не случится. Там ведь Феликс возле него, Следопыты… А я тоже сгоряча решил, что пропадет старик, и кинулся, но потом, спасибо тебе, опомнился…
Жилин говорил еще что-то, но Юра больше не слышал ни слова. «Уж лучше бы мне надрали уши, – в отчаянии думал он. – Лучше бы публично побили по лицу. Мальчишка, сопляк, эгоист неприличный! Правильно Иван сделал, что треснул меня. Не так еще меня надо было треснуть. – Юра даже зашипел сквозь зубы, так ему стало стыдно. – Иван вот заботился и обо мне, и о Юрковском, и он нисколько не сомневается, что и я тоже заботился о Юрковском и о нем… А я?.. То, что Юрковский прыгнул в пещеру, я воспринял только как разрешение на геройские подвиги. Ни на секунду не подумал о том, что Юрковскому угрожает опасность. Жаждал, дурак, сразиться с пиявками и стяжать славу… Хорошо еще, что Иван не знает».
– Па-аберегись! – завопили сзади.
Юра машинально отошел в сторону. Сквозь толпу к пещере вскарабкался краулер, тащивший за собой прицеп с огромным серебристым баком. От бака тянулся металлический шланг со странным длинным наконечником. Наконечник держал под мышкой человек на переднем сиденье.
– Здесь? – деловито осведомился человек и, не дожидаясь ответа, направил наконечник в сторону пещеры. – Подведи еще поближе, – сказал он водителю. – А ну, ребята, посторонитесь, – сказал он в толпу. – Дальше, дальше, еще дальше. Да отойдите же, вам говорят! – крикнул он Юре.