Мальчик, идущий за дикой уткой - читать онлайн книгу. Автор: Ираклий Квирикадзе cтр.№ 78

Смотрины были устроены в Батумском городском театре. Этого требовала местная традиция. Супруги Шиллеры купили билеты на спектакль “Испанский священник”. Амалия и все ее родственники, включая Шаганэ, моих родителей, меня, моих сестер, заняли лучшие места в партере. Рядом с Амалией пустовало кресло. В него словно бы случайно должен был сесть Одиссей Пипия. По правую сторону от кресла Одиссея восседали его родственники. Все с любопытством разглядывали друг друга, ждали, когда появится Ромео сегодняшнего вечера. В люстре медленно стал гаснуть свет. В темноте заблестели перламутры биноклей. Ромео не появлялся.

Устраивать в театре смотрины вошло в моду где-то в начале шестидесятых, когда директором театра пришел работать Дмитрий Пушкарь. Это он собрал всех батумских сводников и сводниц и предложил использовать для смотрин зрительный зал театра. Годами полупустовавший зал стал наполняться нарядными родственниками женихов и невест. Талантливый организатор Пушкарь для привлечения зрителей устроил в буфете театра бесперебойную поставку чешского пива. Многие годы театральный буфет был единственным местом в Батуми, где можно было выпить пльзенское пиво. Там же можно было съесть горячие сосиски. Для того чтобы выпить пива, надо было приобрести билет на спектакль (только в буфет, без спектакля, никого не пускали). По пути в зал можно было заглянуть к буфетчику Барамидзе и заказать порцию сосисок. Барамидзе записывал, в каком ряду сидят заказчики. Каждые семь – десять минут в зрительный зал батумского театра вбегал мальчик, который складывал ладони и громко шептал: “Семнадцатый ряд, место десятое, одиннадцатое, двенадцатое! Ваши сосиски готовы!” Сидящие на этих местах батумцы, переступая через чужие колени, шли в буфет. После третьей выпитой кружки мало кого интересовало, задушит Отелло Дездемону или нет.

Апофеозом увлечения театром стало странное действо, которое было связано с маленьким человеком по имени Савелий. Он появился в Батуми зимой. Говорят, приехал из Сыктывкара. Милиционер нашел его спящим у стены вокзального ресторана. Лежал Савелий в оранжевой майке, храпел. Три пустые бутылки “Солнцедара” объясняли причину детской улыбки на губах. Милиционер не смог его разбудить, нашел в кармане паспорт на имя Табуреткина Савелия Марковича. Сыктывкарского гостя окрестили кличкой Табуретка.

Табуретка подружился с буфетчиком Барамидзе. Кто-то из завсегдатаев буфета предложил Табуретке крикнуть в театральный зал заранее заученную фразу по-грузински. Табуретка согласился за 25 рублей. Он поднялся на галерку и крикнул вниз, партеру: “Все вы идиоты, кроме сидящих в седьмом ряду на девятом, десятом местах!” Зал опешил. Потом захохотал. Зрители стали смотреть, кто сидит в седьмом ряду на девятом, десятом местах. Это были Ромео и Джульетта смотрин того дня. Странная шутка имела успех. На другой вечер Табуретка вновь орал с галерки: “Все вы идиоты, кроме…”

В городе появилось новое развлечение. Каждый мог пригласить в театр невесту, любовницу и, заплатив 25 рублей Табуретке, дождаться мгновения, когда тот восславит тебя, крикнув в разгаре спектакля с галерки: “Все вы идиоты, кретины, онанисты, кроме четвертого ряда, тринадцатого, четырнадцатого места!”

Одиссей Пипия собирался в театр, когда пришло известие о пожаре в доме бухгалтера ткацкой фабрики Папуашвили. Одиссей сорвал с себя галстук и вместо смотрин в театре через десять минут мчал свою команду на битву с огненным драконом. Прибыв к месту пожара, размотав брандспойты, он вспомнил, что не сообщил о причине своего отсутствия в театре. Одиссей ворвался в горящий дом, нашел телефон и набрал номер театра. Дмитрий Пушкарь выслушал Пипия, обещал передать Амалии слова любви и извинения. “Может, ее позвать к телефону?” – предложил Пушкарь. Вокруг Одиссея кружились огненные смерчи, падали многопудовые балки, рушились стены, но он терпеливо ждал, когда к телефону на том конце провода подойдет его Амалия.

– Одиссей, где ты?

– Я в огне! Я люблю тебя!

– Милый, я приеду сейчас же…

Со второго акта “Испанского священника” ушла вся команда родственников Амалии.

Табуретка прокричал свое знаменитое “Все вы идиоты…” в пустые ряды.

Одиссей Пипия, заметив Амалию у горящего дома, удесятерил свой пыл. Он врывался в огонь, выволакивал то стенные часы, то горящий контрабас, на котором в допожарное время играла дочь бухгалтера ткацкой фабрики. Амалия, прижав к лицу букет белых лилий, восхищенными глазами смотрела на своего возлюбленного.

И вдруг Одиссей исчез. Умолк его зычный голос, которым он давал команды своим подчиненным, и те, привыкшие действовать под его руководством, застыли, как механические игрушки, у которых кончился завод. Где главный пожарник Батуми?

Туалетная будка, стоявшая во дворе, сгорела еще в те минуты, когда Одиссей примерял дома галстук. Злоумышленники, облившие бензином дом бухгалтера Папуашвили, не пожалели и туалетную будку. Чем она им помешала? Понятно, когда сводишь счеты с бухгалтером, можно поджечь его дом, взорвать его машину, но зачем обливать бензином и поджигать туалетную будку?

Тлел настил туалета. Одиссей наступил на тлеющие доски своим весом, пробил их, и – о ужас! о ужас! о ужас! – пролетев два зловонных метра, он плюхнулся в содержимое выгребной ямы. В глубину жижи ушли резиновые сапоги, живот, мощная грудь, накачанная гирями, шея, ноздри, глаза, лоб, курчавые рыжие волосы и медная каска. Хотя нет, до медной каски дело не дошло. Сапоги уткнулись в дно. Выбраться из ямы оказалось делом трудным. Звать на помощь было стыдно. Снаружи стояли его возлюбленная, ее родственники. Собрав все свои силы, Одиссей ухватился за край обугленной доски, подтянулся, доска с треском обломилась, и он вновь, на этот раз с головой, ушел в жижу. Хочу остановить перо, чтобы не описывать кошмары бедного Пипия.

Господь Бог вместе с ангелами любви, сжалившись над ним, подхватили его за дурно пахнущие кудри и выволокли из туалетной ямы.

Перед зрителями в зареве пожара появилось нечто. Это нечто подняло руки и, уподобившись персонажу из фильма ужасов, крикнуло: “К е…й матери огонь! Все брандспойты на меня!” Пожарники, тушившие пожар, тут же повернули шланги, чтоб отмыть своего начальника.

Братья Пиписмедовы втолкнули Амалию в машину, и отец ее произнес приговор: “Моя дочь никогда не выйдет замуж за говнюка!”

В марте месяце, когда кошки воют на крыше в страстной любовной истоме, Амалию нашли в парке пионеров и школьников в объятиях идиота Зипо. Она стала первой женщиной, от которой устал Великий Батумский Казанова.

История грустная. А хочется веселого конца. Но как сочинить веселый конец, если чешское пиво в театре кончилось, Пушкарь в Иерусалиме, кавалеры батумской турбазы разъезжают на бэтээрах, супруги Шиллеры на чьей-то свадьбе отравились рыбой и в один день и один час отправились заниматься своднями на небеса… Пионер Павлик Медведев, который выволок Одиссея из огня, сидит в тюрьме за торговлю наркотиками, только Зипо счастливыми идиотскими глазами смотрит на восходы и заходы солнца субтропиков. Он стар, но средних лет проказницы до сих пор без ума от него.

В батумском парке пионеров и школьников ночами происходят престранные вещи”.