Мирабо - читать онлайн книгу. Автор: Рене де Кастр cтр.№ 70

Малуэ согласился. Принимая во внимание натянутость отношений Мирабо с министрами, с которыми он хотел встретиться, задача ему выпала сложная; Неккер и Монморен неохотно приняли его предложение: оба подумали, что у них опять станут выпрашивать деньги.

В назначенный день Монморен уладил все так, чтобы не явиться на встречу; к несчастью, и Малуэ задержали в последнюю минуту; Мирабо оказался лицом к лицу с Неккером.

Все могло еще уладиться. Однако Мирабо явился не как проситель, а как представитель народа. Он собирался разговаривать, как сильный с сильным. Он открыто потребовал у премьер-министра изложить его планы. Неккер высокомерно ответил:

— У вас ко мне какое-то предложение? Я слушаю.

Мирабо отрезал:

— Мое предложение — пожелать вам всего хорошего.

Взял шляпу и вышел, не сказав более ни слова.

Через несколько минут после этой «беседы» Малуэ встретил Мирабо. Тот сказал только:

— Я больше не вернусь, но они скоро обо мне услышат.

События, произошедшие в период с 6 мая по 23 июня 1789 года, подтвердили правоту этих слов.

Ill

В речи, не произнесенной 5 мая, Мирабо заранее указывал на ошибку, которую совершали король и его министры, колеблясь по поводу столь важных вопросов, как разделение или соединение сословий, поименное голосование, условия проверки полномочий. При таких обстоятельствах (а в истории редко складывались ситуации сложнее этой) самой большой ошибкой было играть на двусмысленностях. Проницательные умы осознали это уже утром 6 мая.

В тот день депутаты узнали, что место, предназначенное для их собраний, будет готово к девяти часам утра. Зал Малых забав, где прошло первое заседание, отдали третьему сословию; депутаты отправились туда и сделали вид, будто находятся в общем зале заседаний трех сословий, нарочито дожидаясь прибытия привилегированных, чтобы приступить к проверке полномочий. Но депутаты от духовенства и дворянства собрались отдельно. Тем самым утверждался принцип посословного голосования, который давал преимущества привилегированным сословиям. К полудню разрыв стал очевиден, и, как писал в тот момент Мирабо, «замечательный случай был окончательно упущен». Было бы ошибкой полагать, что решение, принятое третьим сословием утром 6 мая 1789 года, ясно выражалось в повестке дня; депутаты продолжали выжидать; кое-какие вожаки, возможно, знали, чего хотят, не будучи уверенными при этом, удастся ли им добиться желаемого. Зрелище этого разношерстного сборища было удручающим. «Представьте себе, — писал Мирабо, — более пятисот человек, помешенных в один зал, незнакомых друг с другом, собранных из разных мест без руководителя, без иерархии, одинаково свободных, одинаково равных, никто не имеет права командовать, никто не считает себя обязанным подчиняться, все хотят, на французский манер, быть выслушанными, и никто не желает прислушиваться к другим».

Многочисленные зрители наблюдали эту картину. Беспорядок создал у них неблагоприятное впечатление. Мирабо закончил свою статью ободряющей фразой, обращенной к участникам: «Вы начали с хаоса; но разве мир зародился из чего-то иного?»

К почти ежедневным письменным выступлениям Мирабо присовокуплял устные; впрочем, в первые дни ему не удалось вдохновить своих коллег, которые, будучи подвержены общественному мнению, заранее не доверяли своему собрату. Однако депутаты прислушивались к его заявлениям, в частности, они вняли его мнению о том, что третье сословие не должно посылать делегатов, уполномоченных вести официальные переговоры с двумя другими сословиями.

Через несколько дней после этого выступления, 18 мая, он увлек за собой аудиторию, умоляя не порывать с двумя первыми сословиями: он говорил об особенностях дворянства и духовенства, и тут его политические взгляды зашли очень далеко. Мирабо был убежден, что дворянство, разрывающееся между придворной аристократией и провинциалами-ретроградами, окажется ни на что не способным, если предоставить его самому себе; напротив, состав депутатов от духовенства, более демократический, нежели аристократический, позволяет надеяться на союз этого сословия с третьим. Если такое случится, то либо дворянство исключит себя из нации, либо придется соединить три сословия в одно собрание. Соединение сословий — ключевая идея дебютировавшего на Собрании оратора. Именно для ее обоснования Мирабо произнес несколько неожиданную речь в защиту духовенства, сдобрив ее общеполитическими соображениями и завершив выпадом против Неккера.

Его не поддержали: нескольких слов, произнесенных пастором Рабо-Сент-Этьеном, депутатом от Нима, хватило, чтобы отмести предложения депутата от Экса. Рассмотрев предложение делегата-протестанта, собрание постановило, что представители третьего сословия должны договориться с представителями двух первых сословий о методе проверки полномочий. «Говорят, что, чересчур усердствуя, я погублю общее дело», — горько признался Мирабо Дюмону.

Однако неделей позже он взял реванш: 25 мая его предложение по выработке временного регламента собрания было принято подавляющим большинством голосов. Ему все же пришлось сцепиться с Мунье, депутатом от Дофине, который съязвил:

— Я не могу согласиться с нынешним мнением господина графа де Мирабо.

Тогда вмешался другой депутат и заметил, что «не следует постоянно упоминать о рангах и достоинствах в собрании равных людей». И вот тут Мирабо бросил фразу, произведшую большое впечатление:

— Я придаю столь мало значения своему графскому титулу, что готов подарить его любому желающему. Самый прекрасный мой титул, единственный, которым я горжусь, — титул представителя большой провинции и большого числа моих сограждан.

После этой реплики он поставил на голосование свое предложение о регламенте — оно было принято 436 голосами против 11. Чтобы просветить своих коллег, Мирабо предоставил в их распоряжение регламент английской Палаты общин; впрочем, произведение сэра Сэмюела Ромильи не было до конца понято французскими депутатами, которые впоследствии предпочли режим Собрания, а не двухпалатного законодательного органа. Против этого Мирабо поначалу не возражал. Его только с каждым днем все больше раздражало упорство дворян: 27 мая он посоветовал прекратить давать им авансы и ясно высказался за союз третьего сословия с духовенством, неизбежность которого доказал несколькими днями ранее. Возможно, к нему бы прислушались, но тут маневр короля поставил все под вопрос. Под давлением аристократов от духовенства Людовик XVI предложил депутатам от всех трех сословий возобновить через посредство своих комиссаров примирительные совещания в присутствии министра юстиции. Депутаты были уже готовы дать согласие, когда поднялся Мирабо.

— Что все это значит? — спросил он. — Проявление мужества, терпения и доброты со стороны короля, но в то же время — ловушка. Она расставлена рукою тех, кто неточно сообщает ему о положении дел и настроении умов, ловушка со всех сторон, ловушка друидов. Гибель, если исполнить желание короля, гибель, если ответить отказом… Пройдем же между двумя этими подводными камнями; мы, разумеется, примем предложение короля, но предварим совещания шагом, который раздавит интригу и обличит клевету…