Мирабо - читать онлайн книгу. Автор: Рене де Кастр cтр.№ 50

Дело, возможно, тем бы и кончилось, если бы совместные интриги Сент-Оранов и маркизы де Мирабо не имели целью упрятать госпожу де Нера за решетку. Был издан тайный приказ. Мирабо должен был ехать в Брюссель, чтобы напечатать то обращение по поводу кассации, публикацию которого во Франции запретил Миромениль. Он предложил госпоже де Нера его сопровождать якобы в целях ее собственной безопасности; она не посмела отказаться. Уехав подругой, она вернулась любовницей, так как противиться влюбленному Мирабо было невозможно.

Она уступила из слабости, а не из физического влечения: «Я нежно его любила; предпочитала всем другим мужчинам, но не была влюблена». Это эвфемизм — госпожа де Нера была фригидна, поэтому хотя ее любовник всем сердцем любил ее, он постоянно изменял ей на всем протяжении их трогательной четырехлетней связи.

«Я чувствовала, — признается госпожа де Нера, — что он не был именно тем мужчиной, которого ждало мое сердце. Но я видела, что, постоянно отказывая ему в ласке, делала его несчастным. Я возомнила, будто была женщиной, подходившей его сердцу; я надеялась успокоить порывы чересчур пылкого воображения, но главным, что определило мой выбор, были его несчастья. В тот момент все были против него: родные, друзья, удача — все его покинули. Я захотела заменить ему их всех. Я пожертвовала спокойной жизнью, чтобы разделить с ним опасности, сопутствовавшие ему в его бурной жизни. С тех пор я поклялась жить только для него, следовать за ним повсюду, перенести все, чтобы быть ему полезной в счастье и несчастье».

Счастья Генриетте де Нера в эти бурные годы познать не удалось. Но она заняла свое место в Истории под нежным прозвищем Иэт-Ли, которое ее любовник составил из окончаний ее имен; она стала подругой — спутницей гения, служанкой, ангелом-хранителем, верным сердцем; если бы Мирабо женился на госпоже де Нера, возможно, его жизнь вошла бы в мирную колею.

Когда они вернулись из Брюсселя, Мирабо привел свою новую пассию в квартиру на Шоссе-дʼАнтен. Госпожа де Нера не позволила ослепить себя внешней роскошью. Решив как следует вести хозяйство, она произвела подсчеты и пришла к выводу, что им грозит катастрофа; она продала лошадей, чтобы уплатить за овес, который они уже съели, отменила договор об аренде жилья, рассчитала слуг.

Уплатив неотложные долги, она поселила в своей трехкомнатной квартире любовника и трехлетнего ребенка, которого Люка де Монтиньи еще младенцем отдал на руки Мирабо.

Чтобы покрыть основные расходы, связанные с повседневной жизнью, госпожа де Нера продала собственную мебель, она по копейке выдавала Оноре Габриэлю средства, необходимые для ведения дел.

Тот с большим волнением следил за распространением своего кассационного обращения; подпольная публикация, возможно, способствовала неудаче затеянной им процедуры. Миромениль пришел в ярость от неповиновения и отдал новый тайный приказ — о заключении Мирабо в тюрьму.

Госпожа де Нера отвела грозу, добившись от Верженна паспортов для себя и любовника; упредив арест, псевдосупруги ускользнули в Англию.

II

Интеллигенция XVIII века признавала Англию родиной свободы. Четыре войны, прошедшие с начала века, не уменьшили ее привлекательности. На сей раз обстоятельства складывались особенно благоприятно для французских гостей: в предыдущем году по Версальскому договору Англия была вынуждена признать победу Франции. Вопреки устоявшемуся мнению, французский деспотизм пришел на помощь американской свободе, подавляемой традиционным британским либерализмом, ибо материальные интересы порой ставят предел политическим уступкам.

Но беглецы руководствовались отнюдь не этими соображениями: Мирабо, защищенный в Англии презумпцией невиновности, хотел увидеться с друзьями, оставшимися у него со времен учебы у аббата Шокара, — братьями Элиоттами, он рассчитывал на их поддержку, чтобы получить работу.

Найти место для такого беспутного человека, как граф де Мирабо, к тому же обремененного любовницей и внебрачным сыном, братьям было не по силам. Это не помешало дружеской встрече, даже приглашению в гости, при условии, что французский гость не станет принуждать английских дам общаться с его сожительницей. Госпожа де Нера заранее согласилась пойти на такую жертву. Она безропотно осталась ждать в квартире на Сент-Джеймс Парк, а Мирабо отправился к Элиотту, бывшему тогда депутатом палаты Общин, в его летнюю резиденцию Бат.

Встреча однокашников после двадцатилетней разлуки порой бывает тяжелым испытанием. Приезд гостя в Бат произвел сенсацию.

«Его таланты, кои весьма велики, стали существенно более зрелыми, — писал Гилберт Элиотт своему брату Хьюго, послу в Копенгагене, — и он приобрел значительные познания. Но он все так же резок в высказываниях, так же неловок в манерах, так же некрасив лицом и нескладен, так же неопрятен в одежде и самодостаточен, каким мы его помним со школьных лет… Его храбрость, энергия, таланты, прилежание, а главное, его несчастья и страдания должны, скорее, усилить, нежели ослабить наши добрые чувства к нему, я и в самом деле счастлив принимать его и, возможно, оказать ему здесь услуги».

Ему пришлось быстро разочароваться: Мирабо перевернул в Бате все вверх дном; шокировал всех своими высказываниями, а потом напугал стыдливую мисс Элиотт, принявшись за ней ухаживать. «Этот Мирабо — не обычный француз: это тиран, да, как каждый гениальный человек, попирающий своими грубыми и тяжелыми ступнями прах человеческий». Не имея возможности далее привечать Мирабо у себя, Элиотт отвез его в Лондон; почтительно поздоровался с госпожой де Нера, тотчас разглядев ее достоинства: «Ей можно поставить в заслугу то, что она верна самому некрасивому и жалкому плугу в Европе». Элиотт тем не менее представил Мирабо своим друзьям-политикам, «вигам» второго плана; все они противостояли Уильяму Питту, молодому богу того времени.

Среди других знакомых, встреченных в Лондоне, следует назвать юрисконсульта Ромильи, бывшего первого министра Шелборна, герцога Ричмонда, а главное, Берка. У последнего, ирландца по происхождению, было с Мирабо много общего: восстав против социальной несправедливости, растроганный страданиями пролетариата, он, сам того не сознавая, заложил принципы, восторжествовавшие в 1789 году. Общение с ним наложило свой отпечаток на Мирабо. Берк привел нового друга на заседания парламента, и, сидя рядом с британским эссеистом, будущий депутат Учредительного собрания получил первые уроки ведения дебатов. Потом судьба взяла реванш: когда Мирабо пробился наверх, Берк, стряхнув с себя иллюзии, оказался самым стойким и самым трезвомыслящим критиком революции.

В Англии Мирабо восстановил связь с женевскими изгнанниками, которые из Невшателя перебрались сначала в Ирландию. Он несколько раз виделся с Клавьером, мечтавшим поселиться в Париже. Эти встречи оказались важными: у женевцев можно было встретить французских журналистов — Ленге, Тевено де Моранда и Бриссо де Варвиля, — последний, устав от Швейцарии, прозябал в Лондоне. Именно там Мирабо близко с ним сошелся; с тех пор они работали вместе. Мирабо передал этому профессиональному памфлетисту для ознакомления незаконченную рукопись «Размышлений об ордене Цинцинната» и, следуя его указаниям, закончил ее, дал на читку доктору Прайсу, другу Франклина, а потом на перевод сэру Ромильи. Труд вышел в конце 1784 года за подписью Мирабо.