Владимир Святой - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Карпов cтр.№ 59

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Владимир Святой | Автор книги - Алексей Карпов

Cтраница 59
читать онлайн книги бесплатно

Владимир рассказа об «испытании вер» — несомненный язычник и по своему мировоззрению, и по своей психологии. Он и отнесся к проповеди грека как язычник, ища в его словах прежде всего ощутимой выгоды для себя лично. И до, и после крещения князь глядел на мир глазами политика, правителя своей державы, интересы которой (вряд ли различимые со своими собственными интересами) стояли для него на первом месте. Просьба греков о помощи, то плачевное положение, в которое попала Империя, — все это давало киевскому князю возможность в полной мере воспользоваться выгодами собственного положения, получить от переговоров максимум того, что они могли дать.

Владимир согласился предоставить военную помощь императору Василию. Но дело стало за ценой. Как мы помним, русский князь не считал для себя выгодным разменивать дружину на золото или серебро. («Серебром и златом дружины не добыть, а с дружиною добуду себе и серебра, и золота», — говорил он в свое время.) Поэтому (может быть, даже не поднимая вопрос о деньгах) русский князь потребовал от императоров ни много ни мало, как руки их сестры, дочери императора Романа II, порфирородной принцессы Анны. Женитьба на византийской принцессе-христианке князя-язычника в любых обстоятельствах была бы невозможной. Поэтому очевидно, что в ходе переговоров встал вопрос о крещении князя; вероятно, Владимир дал понять о своей готовности в случае благоприятного ответа принять христианскую веру. Так, предположительно, реконструируется ход русско-византийских контактов в 986 году.

Надо ли говорить о том, как поразило, в какое смятение привело византийских послов, прибывших в Киев, предложение русского князя! Во все времена брачные отношения сильных мира сего — предмет высокой или низкой политики, объект торговли и спекуляций. Но требование Владимира было в своем роде беспрецедентным. В нем, пожалуй, в равной степени проявились два различных, но во многом связанных в биографии князя начала — с одной стороны, его несомненная государственная мудрость, ясное осознание тех громадных преимуществ, которые могла бы получить Русь, если бы ее глава породнился с правящим византийским домом; с другой — непомерное тщеславие и гордыня. Имевший пять «водимых» жен и несколько сотен наложниц, князь возжелал заполучить на свое ложе самую знатную и, пожалуй, самую недоступную невесту из всех имевшихся в тогдашнем мире.

И это было воистину так. В те времена византийский император бесспорно стоял на первом месте среди правителей Запада и Востока как прямой наследник римских императоров (вернее сказать, как собственно римский император). Анна же, которую Владимир потребовал себе, являлась не просто византийской принцессой, и даже не просто дочерью и сестрой византийских императоров, но порфирородной принцессой — то есть рожденной в Порфире, особом покое императорского дворца, где имели счастье появляться на свет лишь дети правящего в то время императора. Порфирородные представители династии (порфирогениты) всегда были окружены особым священным ореолом, их судьбы напрямую связывались с судьбами Империи, и отдавать их «на сторону» нельзя было ни в коем случае.

В свое время император Константин Багрянородный, автор известного нам трактата «Об управлении Империей», разъяснял своему сыну, будущему императору Роману II (отцу Анны), а заодно и всем последующим василевсам, как именно следует отвечать на «неразумные и нелепые домогательства» правителей «варварских» стран (особенно «из этих неверных и нечестивых северных племен»), которые пожелали бы породниться с правящей в Византии династией. Такую просьбу следовало немедленно отвергнуть как кощунственную и недопустимую; при этом Константин предлагал ссылаться на слова, якобы произнесенные императором Константином Великим (IV век) и начертанные на престоле константинопольского храма Святой Софии: «Никогда василевс ромеев да не породнится через брак с народом, приверженным к особым и чуждым обычаям, по сравнению с ромейским устроением». «Подобно тому, как любое живое существо вступает в сношения с ему единородными, так и у каждого народа стало правилом вступать в брачные сожительства не с иноплеменниками и иноязычными, а с людьми того же рода и того же языка», — высокомерно утверждал порфирородный император. Если же кто-либо из правителей Ромейской державы дерзнет совершить нечто подобное, то он «должен рассматриваться как нарушитель отеческих заветов и царских повелений, как чуждый сонму христианскому — и предается анафеме». Таким был, по словам Константина, незаконный узурпатор престола, его собственный тесть Роман I Лакапин, выдавший в 927 году свою внучку (разумеется, не порфирородную, дочь своего сына Христофора) за болгарского царя Петра; но ведь Роман и был человек «простой и неграмотный», действовавший самовластно, «не повинуясь при этом запретам церкви, не следуя заповедям и повелениям Великого Константина», — за то он и «ненавидим, порицаем и поносим» всем ромейским народом, утверждает Константин; его поступок нельзя оправдать никакими соображениями политического характера .

Последующие правители Византии следовали предписаниям Константина Багрянородного. Так, в 967 году император Священной Римской империи Отгон I безуспешно пытался сосватать за своего сына, будущего императора Отгона II, порфирородную дочь византийского василевса (вероятнее всего, ту же самую Анну, которой было тогда всего четыре года), но получил отказ императора Никифора Фоки. «Неслыханнейшее дело, чтобы багрянородная дочь багрянородного императора могла быть выдана за иноземца», — так, по словам кремонского епископа Лиутпранда, руководителя франкской делегации, отвечали греки на просьбу Отгона . В 995 году начались долгие, но также безрезультатные переговоры о браке Отгона III с одной из порфирородных византийских принцесс (очевидно, одной из двух дочерей императора Константина VIII — Зоей или Феодорой). Правда, императору Отгону II удалось все-таки получить в жены византийскую принцессу Феофано, но та была не только не порфирородной, но вообще не принадлежала к императорскому роду, приходясь лишь племянницей узурпатору престола Иоанну Цимисхию.

Нет сомнений, что византийские послы первоначально отвечали на предложение Владимира примерно так, как рекомендовал отвечать в подобном случае Константин Багрянородный. Однако условия союза были произнесены, и послам надлежало покинуть Киев, чтобы передать требования Владимира императору Василию. Как мы знаем из летописи, византийское посольство получило богатые подарки от киевского князя. Осенью 986 года послы должны были вернуться в Константинополь. Очевидно, вместе с греками в Царырад отправились и послы самого Владимира — те самые десять «добрых и разумных мужей», которым было поручено «испытать» христианскую веру. Посланники князя встретили весьма теплый прием у императоров Василия и Константина и патриарха Николая Хрисоверга. Церковная же служба произвела на них неизгладимое впечатление. Послы возвратились домой воодушевленные всем видимым и слышанным, с богатыми дарами и новыми впечатлениями [60].

Между тем, как мы помним, с начала 987 года ситуация в Империи значительно осложнилась; начался мятеж двух Вард — сначала Склира, а потом Фоки. Эти обстоятельства заставили императора Василия по-новому взглянуть на перспективу заключения союза с князем Владимиром на условиях, продиктованных в Киеве. Разочаровавшийся в собственных подданных, изменивших ему, оставшийся без армии, а вскоре и запертый в Константинополе, Василий увидел в таком союзе единственный выход из сложившегося положения. Его сестра должна была стать и вознаграждением новому союзнику, и гарантом будущей верности последнего.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию