Конфуций. Первый учитель Поднебесной - читать онлайн книгу. Автор: Сигэки Каидзука cтр.№ 18

Теперь следует задаться вопросом о том, какую позицию занял Конфуций в отношении наследия времени «мудрых министров», предшествующего поколения. Выше я сказал, что он действительно глубоко уважал великого представителя той эпохи, Цзы Чаня. Однако сыну служилого, вероятно, импонировало само происхождение Цзы Чаня – отпрыска знатной семьи, и он мог ощущать какую-то неполноценность по отношению к нему из-за собственного изначально низкого социального статуса. Конечно, он, естественно, проникся уважением к Цзы Чаню, дав верную оценку его выдающимся человеческим качествам. Однако в глубине сознания Конфуция, вероятно, сохранялась бессознательная подоплека – стремление к воспитанию и образованию, казалось, принадлежавшим аристократам просто по праву рождения.

Как бы то ни было, Конфуций называл Цзы Чаня благородным мужем и превозносил его добродетели. Термин «благородный муж», как я объяснил выше, означал идеального аристократа, или идеал человека, получившего аристократическое воспитание. Конфуций принял такое толкование этого термина лишь временно, не безусловно и не безоговорочно.

Конфуций принял термин «благородный муж», означавший идеального аристократа, но использовал его для описания идеала, к которому должен стремиться совершенствующийся человек. Его беседы о нравственности всегда в то же время были посвящены и добродетелям, которыми должен обладать «благородный муж». В «Изречениях» Конфуций использует выражение «благородный муж» по самым разным поводам (оно встречается там более семидесяти раз). Тем не менее, поскольку «Изречения» – это запись разговоров Конфуция с его учениками, а не систематизированная книга, в них нигде не дается четкого определения этого термина, используемого с разными нюансами, варьирующими в зависимости от контекста и собеседника.

Приблизительная классификация разных смысловых нюансов показывает, что первоначальное значение термина – это «благородный муж» в отличие от деревенщины, то есть от обычных людей. В этом смысле «цзюнь-цзы» означает идеал аристократа. Опять же, в утверждении «Благородный муж – не орудие» подразумевалось, что «благородный муж» – не тот, кто владеет какими-то особыми умениями, но тот, кто получил общее образование, которое давалось знатным людям. Именно такое образование стремилась обеспечивать группа, центром которой стал Конфуций. В таком представлении о благородном муже и о целях полностью новаторского образования нашел отражение контраст между служилыми и аристократами. Представители класса служилых, обладая специальными навыками, занимали чиновничьи должности или служили знатным семьям, чем и зарабатывали себе на жизнь. А знати не было нужды беспокоиться о средствах к существованию, располагая наследственным имуществом, поэтому аристократы могли посвятить все свое внимание управлению и связанным с ним религиозным обрядам. В связи с этим среди аристократов сохранялось некоторое пренебрежение к тем, кто был вынужден заниматься профессиональной деятельностью. Такое представление об идеальном вельможе пришло к школе Конфуция из эпохи «мудрых министров». Тем не менее, в «Изречениях» достаточно редко встречаются примеры использования термина «благородный муж» в этом смысле.

На втором месте следует упомянуть представление о благородном муже, отраженное в словах «Благородный муж не стремится наедаться досыта или жить безбедно; в действиях прилежен, в речах осмотрителен, он исправляется, взяв за образец тех, кто знает Путь. Такого человека можно поистине назвать любящим учение».

В данном случае имеется в виду человек, не желающий роскоши в повседневной жизни, отказывающийся от бесполезных дебатов и стремящийся делать то, что говорит, спрашивающий старших, когда у него возникают какие-нибудь сомнения, и обладающий энтузиазмом по отношению к учебе. Именно на использование термина «цзюнь-цзы» в смысле субъекта практического образования приходится большинство его упоминаний в «Изречениях».

Если в более раннем словоупотреблении выражение «благородный муж» означало аристократически воспитанного идеального человека, здесь оно маркирует ученика в процессе нравственного воспитания. Такое представление об ученом, готовом посвятить всю жизнь своему нравственному воспитанию, никогда не встречалось до Конфуция. Именно ему принадлежит заслуга превращения концепции «благородного мужа», обученного аристократическому хорошему вкусу, в представление о благородном муже, приносящем жизнь в жертву своему нравственному формированию.

Более раннее словоупотребление указывало на сложившегося человека, уже получившего образование, однако эта поздняя коннотация указывает на несовершенную личность, наделенную некоторой целью и стремящейся к образованию. Теперь следует обсудить, что именно должен был изучать благородный муж во втором значении, стремясь к достижению своей цели.

По словам Конфуция, «благородный муж изучает всю культуру и связывает свое изучение ритуалом». Здесь слово «культура» означает «Стихи» и «Писания», которыми нельзя было пренебречь в процессе образования служилого. Культура старого дома Чжоу или, по крайней мере, то, что от нее оставалось, содержалась в этих двух книгах (хотя, конечно, слово «книга» не означает обязательно лишь письменные материалы, поскольку сюда включалось и передававшееся изустно). Однако нельзя было ограничиваться чтением книг вроде «Стихов» или «Писаний» и усвоением содержащихся в них знаний. Книжное знание должно было сочетаться с действительной практикой. Говоря, что такое знание должно быть связано ритуалом, Конфуций имел в виду, что осуществление ритуальных установлений с большей достоверностью закрепляло за человеком знания. То же означает и цитированное ранее предписание Конфуция быть «в действиях прилежным, в речах осмотрительным», акцентирующее важность практики.

Какова же была цель благородного мужа, к достижению которой он стремился, изучая литературу и осуществляя ритуал? Конфуций говорит: «Если человек не человечен, что ему ритуал? Что ему музыка?» То есть изучение ритуала и музыки бессмысленно без «человечности». В таком случае «человечность» – нечто более фундаментальное даже по сравнению с ритуалом, а ритуал с музыкой – на самом деле проявления этой высшей «человечности» и одно из средств ее осуществления. Человечность – главная добродетель и базовый принцип, отстаиваемый Конфуцием. Конфуций говорил, что благородный муж не станет стремиться к богатству и почестям, его не удручают бедность и низкое положение, поскольку он не разлучается с человечностью даже на время, достаточное, чтобы поесть. В спешке или в опасности он остается непоколебимым в человечности, – потому что, если «благородный муж откажется от человечности, как он сможет называться благородным мужем»?

Цель земной жизни благородного мужа тесно связана с достижением человечности. Конфуций говорит также: «Есть некоторые благородные мужи, не достигшие человечности, но никогда я не слышал о низком человеке, добившемся ее». По-видимому, эти слова свидетельствуют о том, что выражение «благородный муж» не обязательно означает того, кто уже достиг человечности. Однако данное высказывание содержится в тексте «Поздних изречений», которые появились несколько позже. Благородный муж изучает древнюю культуру, практикует ритуал и ни на мгновение не расстается с человечностью. Он всегда стремится к осуществлению человечности. Поле значений термина не включает того, кто уже достиг совершенной и всецелой человечности.