Дорога в СССР. Как "западная" революция стала русской - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кара-Мурза cтр.№ 36

Ленинской группировке в 1918–1921 годы удалось добиться сосредоточения реальной власти в Центре с таким перевесом сил, что вплоть до 1980-х годов власть этнических и местных элит была гораздо слабее Центра. Это обеспечили и формирование системы неофициальной власти партии, подчиненной Центру, и полное подчинение Центру прокуратуры и карательных органов, и создание унитарной системы военной власти, «нарезающей» территорию страны на безнациональные военные округа, и политика в области языка и образования. Огосударствление этничности в развивающемся советском обществе не имело разрушительного характера потому, что этничность занимала в сознании людей небольшое место – мысли и чувства были заняты теми перспективами, которые открывало общество.

А.С. Панарин писал: «Этническая специфика как принадлежность малого жизненного мира, не отменяющая универсалии публичного большого мира, – такова стратегия модерна… В СССР действовала доминанта модерна: культуры союзных республик были национальными по форме, но едиными – социалистическими – по содержанию. Это социалистическое содержание было на самом деле европейско-просвещенческим. Парадокс коммунизма состоял в том, что он подарил “советскому человеку” юношеское прогрессистское сознание, преисполненное той страстной веры в будущее, которая уже стала иссякать на Западе. Молодежь всех советских республик принадлежала не национальной традиции – она принадлежала прогрессу» [14, с. 170].

Так была решена главная проблема момента – закончить Гражданскую войну и снова собрать историческую Россию в одну страну на основе солидарного социалистического общества. Потому-то система была прочной и на взлете. Отечественная война – экзамен. Эта программа соответствует одному из главных правил здравого смысла – каждое поколение должно решать ту критическую задачу, что выпала на его долю. Тогда на эти вызовы были найдены адекватные ответы – на целый исторический период.

Сейчас политизированная трактовка концепции СССР, которая якобы виновата в наших нынешних бедах, уж слишком поверхностная. СССР был «собран» как институт советского строя. Его конструкция была прекрасно гармонизирована с политической, социальной и культурной системами. Как только идея развития и единое социалистическое содержание национальных культур в СССР были во время перестройки «репрессированы», а затем их лишили своих политических и экономических оснований, на первый план вышла агрессивная политизированная этничность, и «архитекторы» перестройки взорвали мину под СССР. Катастрофы перенесли и национально-государственная система, и экономика с культурой, и демография, и структура общества.

Не хотели этого? Надо было связать руки подрывникам. Но это уже история. Воспоминание о Ленине и СССР сейчас важно как урок. Это знание сегодня необходимо, даже несмотря на то, что тот опыт не может быть применен в нынешних условиях. Важны не рецепты, а методология подхода к проблеме.

После долгой войны, катастрофы революции и Гражданской войны требовалась восстановительная программа – НЭП. При выработке ее концепции, наконец, в полной мере проявилось понимание Лениным сути крестьянской экономики. Вопрос о ней тогда был поставлен ребром, без доктринерства. Двум наиболее авторитетным экономистам-аграрникам России Л.Н. Литошенко и А.В. Чаянову было поручено подготовить два альтернативных программных доклада. Литошенко рассмотрел возможности продолжения, в новых условиях, варианта «реформы Столыпина» – создания фермерства с крупными земельными участками и наемным трудом. Чаянов исходил из развития трудовых крестьянских хозяйств без наемного труда с их постепенной кооперацией.

Доклады в июне 1920 года обсуждались на комиссии ГОЭЛРО (это был прообраз планового органа) и в Наркомате земледелия. В основу НЭПа была положена концепция Чаянова. Его главная идея, что крестьянская экономика не есть капитализм, восторжествовала. Ленин убедил партию, что в России в условиях глубокого спада производства восстановление крестьянской экономики – фундаментальное условие построения социализма. Иными словами, НЭП был вызван не конъюнктурой, а всем типом России как крестьянской страны.

Ленин не пошел на открытое столкновение со всей системой понятий и категорий марксизма, проще было назвать НЭП временным отступлением, уступкой буржуазной сущности крестьянства. Главное тогда было получить поддержку в срочной проблеме стратегического выбора. Главное значение этой программы Ленина сегодня – исторический урок. Он, на мой взгляд, в следующем: длительное сохранение неадекватной системы понятий, даже если в условиях авторитарного государства есть возможность принимать верные стратегические решения, в конце концов, ведет к поражению. Нельзя использовать понятия совершенно иной модели. Для анализа нашего нынешнего кризиса полезно рассмотреть труд Ленина «Развитие капитализма в России» как заданную парадигму – вместе с противоречащей этой модели реальностью.

Нам надо осмыслить всю систему процессов: революцию 1905–1907 годов, реформу Столыпина, Февраль – Октябрь 1917 года, НЭП, индустриализацию-коллективизацию и крах 1988–1994 годов. Только тогда нам станут понятны причины двух важнейших наших катастроф ХХ века: неизбежности превращения реформы Столыпина в крестьянскую коммунистическую революцию, которая отошла в историю, породив советский строй, – и краха советского строя с мировоззренческим кризисом и в завершении реформами 1990-х годов.

После Гражданской войны главным изменением в доктрине государственного строительства было становление однопартийной системы – по мере того как союзные и даже коалиционные вначале левые партии переходили в оппозицию к большевикам. Это происходило, несмотря на неоднократные, вплоть до 1922 года, попытки большевиков восстановить признаки многопартийности. Идея единства все больше довлела. Многие рядовые эсеры и меньшевики быстро «перетекли» в РКП(б), а лидеры эмигрировали, были сосланы или арестованы в ходе политической борьбы.

Партия заняла в политической системе особое место, без учета которого не может быть понят и тип Советского государства. В литературе нередко дело представляется так, будто концепция Ленина превратить партию в скелет всей советской системы и ее сращивания с государством возникла из-за того, что политически незрелые и малограмотные депутаты рабочих и крестьянских Советов не могли справиться с задачами государственного управления. Это не требовалось для управления, проблема глубже. Для строительства СССР как большой системы нужна была именно партия нового типа. Выражаясь высоким стилем, можно было бы сказать, что нужна была партия не классовая, а цивилизационная.

Ведь «рабоче-крестьянский народ», судя по совокупности наказов и приговоров, желал жить в России и «жить по-своему, а не по европейски», поэтому не прошел вполне социалистический проект меньшевиков. В тот исторический момент возможность «жить по-своему» давал советский проект. Этот цивилизационный смысл большевизма тогда прекрасно понимали и западники, и традиционалисты. Вальтер Шубарт в своей известной книге 1938 г. «Европа и душа Востока» пишет: «Самым судьбоносным результатом войны 1914 года является не поражение Германии, не распад габсбургской монархии, не рост колониального могущества Англии и Франции, а зарождение большевизма, с которым борьба между Азией и Европой вступает в новую фазу… Дело идет о мировом историческом столкновении между континентом Европы и континентом России…