Дорога в СССР. Как "западная" революция стала русской - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кара-Мурза cтр.№ 35

«Сборка» в условиях войны. Второе, еще более важное условие, которое определило выбор модели СССР как федерации, – на территории бывшей Российской империи шли гражданские войны разной интенсивности, а также интервенция иностранных вооруженных сил (14 государств). Э. Карр пишет: «Повсюду на территории нерусских окраин проблема самоопределения безнадежно переплеталась с проблемами гражданской войны… Выбор делался не между зависимостью и независимостью, а между зависимостью от Москвы и зависимостью от буржуазных правительств капиталистического мира… В то время Ленин был так же не готов, как и любой другой большевик – или антибольшевик, – рассматривать национальное самоопределение как абстрактный принцип или оценивать его вне контекста гражданской войны» [39, с. 220].

Большевики в октябре 1917 года унаследовали национальные движения, которые уже вызрели в царской России и активизировались после Февраля. Если бы Российская империя и сумела преодолеть системный кризис 1905–1917 годов и продолжила свое развитие как страна периферийного капитализма, то ускоренное формирование национальной буржуазии неминуемо привело бы к отделению от России и созданию национальных государств. Эти движения получили бы поддержку Запада и либерально-буржуазной элиты в крупных городах Центра самой России. Монархическая государственность с этим справиться бы не смогла, и Российская империя была бы демонтирована.

Для советской власти не существовало дилеммы: сохранить национально-государственное устройство Российской империи – или преобразовать ее в федерацию республик. Собирание бывшей империи могло быть проведено или в войне с национальными элитами регионов, или через их нейтрализацию и компромисс.

Предложение учредить Союз из национальных республик, а не Империю (в виде одной республики), нейтрализовало возникший при «обретении независимости» национализм. Армии националистов потеряли поддержку населения, и со стороны Советского государства гражданская война в ее национальном измерении была пресечена на самой ранней стадии, что сэкономило России и другим народам очень много крови. Работа по «собиранию» страны велась уже во время войны (историки называют это военно-политическим союзом советских республик). Скорее всего, иного пути собрать Россию и закончить гражданскую войну в тот момент не было. Но спорить об этом сейчас бесполезно ^[24].

Известен результат предложенных Лениным принципов союзного государства на Украине. Глава образованного Центральной радой правительства (Директории) В.К. Винниченко в воспоминаниях, изданных в Вене в 1920 году, признает «исключительно острую неприязнь народных масс к Центральной раде» во время ее изгнания в 1918 году большевиками. Он пишет: «огромное большинство украинского населения было против нас», а также говорит о враждебности, которую вызывала проводимая Радой политика «украинизации». Он добавляет, в упрек украинцам: «Ужасно и странно во всем этом было то, что они тогда получили все украинское – украинский язык, музыку, школы, газеты и книги» (цит. в [39, с. 379]).

Окончательное политическое банкротство националистов произошло в 1920 году, когда последний из министров директории Петлюра (социалист и националист) заключил договор с Польшей Пилсудского – национальными врагами украинских крестьян. В июле 1920 году член ревкома Галиции Ф. Конар (националист, внедренный в ревком, позже арестованный) сообщал Винниченко, что на правобережной Украине «отношение к России настолько хорошее, что даже ужас берет… В петлюровской армии страшное дезертирство, более всего дезертируют все те же “проклятые” галичане» (см. [85]).

Красная армия, которая действовала на всей территории будущего СССР, была той силой, которая стягивала народы бывшей Российской империи обратно в единую страну – и она нигде не воспринималась как иностранная. Воссоединение произошло быстро, до того, как сепаратисты успели легитимировать свои «государства». В 1991 году их внукам уже пришлось создавать исторические мифы об «утраченной независимости».

Националисты не могли ничего противопоставить сплачивающей идее союза «трудящихся и эксплуатируемых масс» всех народов прежней России. Альтернативная национальная политика «белых» закончилась крахом. Выдвинув имперский лозунг единой и неделимой России, белые сразу были вынуждены воевать «на два фронта» – на социальном и национальном. Это во многом предопределило их поражение. Недаром эстонский историк тех лет писал, что белые, «не считаясь с действительностью, не только не использовали смертоносного оружия против большевиков – местного национализма, но сами наткнулись на него и истекли кровью».

Американский антрополог К. Янг пишет о «судьбе старых многонациональных империй в период после Первой мировой войны»: «В век национализма классическая империя перестала быть жизнеспособной формой государства… И только гигантская империя царей оказалась в основном спасенной от распада благодаря Ленину и с помощью умелого сочетания таких средств, как хитрость, принуждение и социализм.

Мощно звучавшая в границах “тюрьмы народов” национальная идея оказалась кооптированной и надолго прирученной при посредстве лапидарной формулы “национальное по форме, социалистическое по содержанию”… Первоначально сила радикального национализма на периферии была захвачена обещанием самоопределения и затем укрощена утверждением более высокого принципа пролетарского интернационализма, с помощью которого могла быть создана новая и более высокая форма национального государства в виде социалистического содружества» [86].

Итоги. Перед советской властью была задача: собрать разделившиеся куски бывшей империи. Собирание могло быть проведено или в войне с национальными элитами протогосударств, или через их нейтрализацию и компромисс. Первый вариант был нереален, а второй успешен. Сегодня гораздо продуктивнее не обвинять Ленина и большевиков в том, что они не совершили невозможного и не создали унитарного государства по типу Франции, а понять, каким образом они смогли так нейтрализовать этнический национализм, чтобы вновь собрать не просто единое государство, но во многих отношениях гораздо сильнее консолидированное государство, нежели Российская империя ^[25].

Это – столь важный фактор в завоевании советской властью авторитета у населения, что даже многие руководители Белого движения признали это с уважением. Красные в большой мере выразили идеалы белых, которых сами они не могли защитить. По выражению В.В. Шульгина, пришлось «белой идее переползти через фронты гражданской войны и укрыться в стане красных». Не надо бы нынешним поколениям российской молодежи это забывать!