Руденко. Генеральный прокурор СССР - читать онлайн книгу. Автор: Александр Звягинцев cтр.№ 50

Может быть, нет необходимости вносить понятие „опротестование” решений Верховного суда потому, что это как бы ставит Президиум Верховного Совета на уровень судебной инстанции. Но сказать, что Генеральный прокурор может войти в Президиум Верховного Совета с вопросом об отмене постановления Верховного суда, будет правильно. Мы не можем исходить из измышлений буржуазных теоретиков, которые ставят суд надо всем, как суд, ни от чего не зависящий и т. д. Мы отлично понимаем, для чего буржуазным теоретикам нужна такая постановка вопроса.

Мы бы просили Президиум Верховного Совета сохранить ст. 30 Положения, может быть, с изменением редакции, но сохранить принципиальное право Генерального прокурора входить в Президиум Верховного Совета СССР по вопросу об отмене, изменении постановлений Верховного суда СССР».

После того как Руденко закончил свое выступление, Ворошилов, ведший заседание, спросил: «Кто просит слова?» Слова попросил Председатель Верховного суда А. А. Волин, основной оппонент Генерального прокурора. Отметив актуальность и своевременность принятия нового Положения о прокурорском надзоре, он сказал, что многие предложения Верховного суда были учтены составителями проекта.

Затем он обратил внимание членов Президиума на то, что нельзя пройти мимо статьи 30, которую так яростно защищал Генеральный прокурор Руденко. Он, в частности, сказал: «Хочу отметить, что не только Верховный суд и не главным образом т. Волин, как сказал т. Руденко, возражает против этой статьи. Я считаю, что это оговорка. Что значит – главным образом? В равной степени против этой статьи возражает Юридический отдел, возражает Министерство юстиции СССР и возражают другие товарищи. Я позволю себе сказать, что статья 30 проекта Положения не поддерживается и юридической наукой. В кулуарах юристы, говоря между собой, считают эту статью порочной, не соответствующей нашей советской Конституции.

Тов. Руденко в своем выступлении ссылался на старое Положение о прокуратуре, на Положение 1933 г. Но разве можно забывать о Конституции, изданной в 1936 г., которая действует в настоящее время и которая поставила несколько иначе все эти вопросы. Думаю, что т. Руденко это достаточно хорошо известно. Нельзя базировать свое мнение на законах, давно отмененных и отживших в нашем государстве…

Как бы мы ни хотели проявить ведомственное начало, мы, люди, работаем и уходим, а учреждения и порядки в наших учреждениях должны оставаться. Поэтому я просил бы понять мою точку зрения не как ведомственную.

Почему не может быть принята ст. 30? Что вытекает из этой статьи? Во-первых, что решения судебных органов, в том числе Верховного суда СССР, могут быть отменены Президиумом Верховного Совета СССР. Это означает, что правосудие в нашем государстве не кончается в судебных органах. Это первое положение, которое вытекает из этой статьи.

Второе положение – что Президиум Верховного Совета наделяется судебными функциями. Надо ли нам устанавливать такое положение? Ведь законодатель издает законы и следит за их исполнением – это его высшая функция как высшего органа государственной власти. Устанавливать же такое положение, чтобы законодатель издавал законы, следил за их исполнением и сам исполнял, нельзя. Функция законодателя более высокая, нежели функция правосудия. Нельзя смешивать функции одного порядка с высшими государственными функциями – издание законов и наблюдение за точным их исполнением».

Ворошилов, слушавший до этого молча, вставил реплику:

«А если эти функции высшего государственного органа, которым у нас является Верховный Совет, а в период между сессиями – его Президиум, захватываются Верховным, но не Советом, а судом, тогда на авансцену выступает прокурор, который следит за законностью. Я думаю, что тов. Руденко имеет в виду это.

Нечего греха таить: суд позволяет себе иногда законодательствовать, и вы эти случаи знаете, когда вместо трех лет наказания за проступок дают 25 лет. Вы очень хорошо, с большим подъемом говорите, но нужно иметь в виду и такие случаи. А как здесь быть?»

Волин ответил дипломатично:

«Если это имеет место, хотя бы в отдельных случаях, то это, Климент Ефремович, глубоко неправильно, и мы сделаем соответствующие выводы.

Продолжаю: может быть, действительно полезно было бы принять такое Положение, которое предлагает тов. Руденко, и отступить от Конституции. Может быть, это диктуется жизнью? Но мне думается, что не следует изменять Конституцию, в этом нет никакой необходимости».

Затем Волин подробно остановился на том, как Президиум Верховного Совета СССР осуществляет руководство Верховным судом СССР и направляет его деятельность. Он назвал три основные формы руководства: заслушивание докладов и отчетов об исполнении законов, истолкование законов, обязательное для всех судебных органов, и осуществление помилования. Помимо этого есть еще партийное руководство в лице Е[К КПСС, которое наблюдает, контролирует деятельность Верховного суда.

«Надо ли еще устанавливать в проекте Положения те формы, о которых говорит т. Руденко? Я думаю, что этого делать не надо. Мы все подчиняемся нашей центральной власти, центральному партийному руководству. Нужно ли искусственно (я здесь далек от упрека в адрес т. Руденко) с ведомственным уклоном формулировать этот вопрос? Это не только в нашем государстве, но и за границей будет воспринято как некоторый отход от демократических начал в осуществлении советского правосудия. Статья 30 тянула бы нас в этом отношении, т. е. в части демократического устройства нашей судебной системы, назад. Вот почему мы решительно высказываемся против этой статьи проекта».

Далее Волин подробно изложил свое мнение о том, каким образом Генеральный прокурор может влиять на принятие более правильного решения по судебным делам: личное участие в заседаниях пленума Верховного суда, внесение на рассмотрение пленума вопроса о даче судам соответствующих руководящих указаний, повторная постановка того или иного вопроса на рассмотрение пленума Верховного суда, внесение представлений в Президиум Верховного Совета. В этом случае Президиум Верховного Совета вправе истолковать закон иначе, чем его истолковал пленум Верховного суда.

«В наших законах достаточно положений, – заключил Волин, – чтобы направить дело суда, не употребляя формулировок, противопоставляющих закон Конституции. Вот почему мы просим статью 30 проекта Положения исключить, потому что в такой формулировке она неправильна».

Выступивший вслед за Волиным министр юстиции Горшенин говорил обтекаемо. С одной стороны, он сказал, что статью 30 в том виде, как она представлена, принимать нельзя. В то же время заметил, что Волин не прав, когда приписал докладчику какой-то ведомственный подход. По его мнению, не противоречит Конституции наделение Президиума Верховного Совета функцией рассмотрения протестов. Закончил же он тем, что заявил: «Вряд ли нужна статья 30, ибо это приведет к смешению и к некоторому перекосу во взаимоотношениях, установленных в государственном устройстве».

Выслушав всех желающих, Ворошилов предоставил заключительное слово Руденко. Согласившись с некоторыми прозвучавшими на заседании предложениями, Роман Андреевич основной упор сделал на возражениях Волина. Он сказал: «Тов. Волин вступил в противоречие с собой, ибо он говорит, что пленум Верховного суда и повторно может не согласиться с Генеральным прокурором. Тогда я спрашиваю – как же быть? Значит, я должен войти с представлением в Президиум Верховного Совета. И нечего нам пугаться, что вся заграница будет говорить об этом, вся наука восстанет против этого. Наоборот, я думаю, что наука воспримет это положение как правильное. В заключение хочу сказать, что я получил большое удовлетворение от активного обсуждения представленного документа. Состоявшееся обсуждение на заседании Президиума имеет очень большое значение, и сейчас наша обязанность состоит в том, чтобы сделать все возможное для усиления прокурорского надзора».