Первое поражение Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Жуков cтр.№ 47

Однако накануне публикации статьи неожиданно пришёл третий вариант ответа, не предусмотренный Сталиным. И пришёл не из Киева, а из Харькова.

…Ещё 4(17) декабря Генеральный секретариат имитировал «съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Украины». Подобрал для него две с половиной тысячи воинствующих националистов, готовых своим именем подтвердить полномочия Рады. Те не только не замедлили выразить поддержку и самой Раде, и её политике, но ещё и приняли вызывающе оскорбительную резолюцию:

«Мы осуждаем централистские намерения Московского (Великорусского) правительства, которое, ведя дело к войне между Московщиной /так в тексте! – Ю.Ж./ и Украиной, грозит разорвать федеративные связи, к которым стремится украинская демократия».⁶⁶

130 действительно избранных, а не подобранных депутатов – большевики и левые эсеры – в знак протеста покинули Киев и уехали в Харьков. Крупнейший промышленный центр края, где 11(14) декабря открывался 3-й съезд Советов Донецкого и Криворожского бассейнов (то есть Харьковской и Екатеринославской губерний). Включились в его работу, почему с общего согласия съезд областной и переименовали во Всеукраинский. Тот же поспешил избрать как высший орган власти края временный ЦИК во главе с украинским социал-демократом И.Г. Медведевым и принял манифест «Ко всем рабочим, крестьянам и солдатам Украины». В нём возвестил о лишении всех прав как Рады, так и её Генерального секретариата. Ни словом пока не упомянув ни о формах будущих взаимоотношений с Петроградом, ни о той территории, на которую собирался распространить свою юрисдикцию, возвестил лишь о том, что счёл самым важным. О намерении» обратиться к Совету Народных Комиссаров с заявлением, что войны между Украиной и Россией быть не может».⁶⁷ И сделал то уже на следующий день, 13(26) декабря, радиотелеграммой:

«Вновь созданная народная власть Народной Украинской Республики ставит своей непременной задачей не только избежать столкновения, вызванного прежней Радой, но и направить все силы на создание полного единения украинской и великорусской демократий». А далее уточнялось: «ответ, данный прежней Радой 4 декабря на ультиматум Совета Народных Комиссаров, дан ею не от имени украинского народа, а от имени лишь тех незначительных кругов украинской буржуазии, интересы которых она защищала… Центральный Исполнительный Комитет Советов Украины уверен, что дело не дойдёт до пролития крови, что шовинистическо-националистический угар, созданный Радой, прекратится».⁶⁸

Но перед тем, 12(25) декабря, съезд наконец посчитал необходимым всё же прояснить свои отношения с Петроградом. Резолюцией «Об организации Советской власти» поручил ЦИКу «немедленно распространить на всей территории Украинской Республики все декреты и распоряжения рабоче-крестьянского правительства федерации /т. е. Совнаркома – Ю.Ж./, имеющие общее для всей федерации значение». Иными словами, тем признал вхождение Украины в состав Российской Федеративной Советской Республики. И уточнил: «установить между рабоче-крестьянским правительством Российской Федерации, а также правительствами отдельных частей России и рабоче-крестьянским правительством Украины полную согласованность целей и действий, необходимую в интересах рабочих и крестьян, народов Российской Федерации, исходя из принципа, что правильными и нормальными эти взаимоотношения могут быть только в случае, если правительства всех частей России будут органами власти рабочих, солдатских и крестьянских депутатов».⁶⁹

Во второй резолюции, «О самоопределении Украины», утверждённой в тот же день, разъяснил принципиальную разницу между взглядами своими и Рады. «Съезд, – провозглашал документ, – будет бороться за самоопределение Украины в интересах рабочих и крестьян, за их господство, за отмену всяких национальных ограничений, всякой национальной вражды и ненависти, за Украинскую рабоче-крестьянскую республику, основанную на тесной солидарности трудящихся масс Украины, независимо от их национальной принадлежности, с трудящимися массами всей России».⁷⁰

Тем самым съезд безоговорочно признал и поддержал идеи, изложенные не столько в «Декларации прав народов России», сколько в разговоре Сталина по прямому проводу 17(30) ноября с Н.В. Поршем и С.С. Бакинским, ставшим в советском правительстве края, Народном секретариате, ответственным за межнациональные дела.

Однако о территории уже советской, рабоче-крестьянской Украины, о том, какие же губернии составляют её, на съезде так и не было сказано ни слова. Случайно ли?

Столь благоприятные вести из Харькова позволили Ленину, Троцкому и Сталину вздохнуть с облегчением. Ещё бы, ведь теперь у Рады появился не менее опасный, с её точки зрения, противник, нежели Россия. Противник, столь же законно, как и она сама, претендующий на власть в Киеве и всём крае. Зато у Петрограда появилась свобода политического манёвра. И потому он, не порывая окончательно с Генеральным секретариатом, занял предельно осторожную позицию в своём ответе харьковскому ЦИКу.

«Совет Народных Комиссаров, – говорилось в нём, – обещает новому правительству братской республики полную и всестороннюю поддержку в деле борьбы за мир, а также в деле передачи всех земель, фабрик, заводов и банков трудящемуся народу Украины».⁷¹

В декабре 1917 года вполне обоснованное беспокойство Совнаркома вызывало положение не только на Украине, но и на других национальных окраинах (оказавшихся в равной степени как по эту, так и по ту сторону германского фронта), так или иначе влиявшее на ход переговоров в Бресте.

Некоторые трения между Петроградом и Гельсингфорсом возникли при официальном признании независимости Финляндии. Дело заключалось в том, что ещё в октябре непродуманная, конфронтационная политика Временного правительства привела к победе на октябрьских выборах в сейм Финляндии младофиннов. Получивших 112 мест из 200 и сразу же образовавших новую правую партию – Национально-коалиционную. Не удовлетворявшуюся гарантией признания независимости страны.

6(19) декабря сейм не только принял постановление о государственной независимости Финляндии, но и ультимативно потребовал от Совнаркома незамедлительного вывода русских войск с отныне суверенной территории.⁷² Всех. И расквартированных в Великом Княжестве задолго до революции: 62-го армейского корпуса (четыре дивизии с приданной им артиллерией); гарнизона крепостей (и прежде всего Свеаборгской, расположенной неподалёку от Гельсингфорса); кораблей, стоявших в порту столицы, одной из баз Балтийского флота. И введённых после захвата немца и Моонзундского архипелага и сдачи Корниловым Риги: бригады 45-й дивизии, 5-й Кавказской казачьей дивизии, штаба 1-го конного корпуса. А заодно и отрядов Отдельного корпуса пограничной стражи, расположенных вдоль шведской границы.

Сейм, тем самым, не афишируя свою ориентацию на Берлин, пытался помочь германскому командованию. Создать возможность для высадки немецкого десанта на южном побережье Финляндии и «взять в клещи» Петроград. Нарушить и без того зыбкое равновесие на фронте, благодаря чему диктовать свою волю на переговорах в Бресте. Понимая всё это, Совнарком не просто отклонил такое требование. Поручил Наркоминделу «ответить, чтобы Финляндия ультиматумов не предъявляла, так как иначе будет наказана».⁷³