Стальной оратор, дремлющий в кобуре. Что происходило в России в 1917 году - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 57

Известный своей книгой «Россия, кровью умытая» писатель Артем Веселый цитирует фронтовика: «Бить их всех подряд: и большевиков, и меньшевиков, и буржуазию золотобрюхую! Солдат страдал, солдат умирал, солдат должен забрать всю власть до последней копейки и разделить промежду себя поровну!»

Командный состав был напуган такими настроениями. Одним офицерам просто сильно не понравилось правление Керенского, другие увидели в большевиках сильную власть, способную управлять страной. Именно поэтому армия не захотела защитить законное Временное правительство и вполне благожелательно отнеслась к тому, что власть взяли большевики.

Генеральный штаб и пальцем не пошевелил, чтобы спасти Временное правительство и помешать большевикам взять власть. 25 октября Генеральный штаб и Военное министерство вели себя так, словно политические баталии их вовсе не касаются. Генералы и офицеры соблюдали удивительный для военных людей нейтралитет. Офицеры штаба Петроградского округа и Генерального штаба, узнав о начинающемся восстании большевиков, преспокойно отправились в заранее оборудованное убежище, где провели ночь, выпивая и закусывая.

Утром там появился представитель Военно-революционного комитета большевиков, чтобы составить список офицеров, готовых сотрудничать с новой властью. Генштабисты самодовольно говорили:

– Они без нас не могут обойтись…

Узнав, что большевики свергли Временное правительство, сотрудники многих министерств разбежались или саботировали новую власть. «Ярким исключением из этого, – с гордостью вспоминал генерал Потапов, – явилось царское Военное министерство, где работа после Октябрьской революции не прерывалась ни на минуту».

До революции армейское и флотское офицерство не очень интересовалось политикой. В дни Февральской революции офицеры поддержали свержение царя, считая, что это неизбежно и этой неизбежности следует подчиниться. Многие из них были убеждены: нельзя идти против народа. Это привело их в Красную армию.

По подсчетам историков, на стороне большевиков в Гражданскую войну служило почти 50 тысяч бывших офицеров. Из них более 600 бывших генералов и офицеров Генерального штаба. Генштабисты внесли заметный вклад в победу Красной армии. Из 20 командующих фронтами 17 были кадровыми офицерами, все начальники штабов – бывшие офицеры. Из 100 командующих армиями – 82 в прошлом офицеры.

При этом в большевистском руководстве бывших офицеров на дух не принимали. Дмитрий Фурманов, комиссар чапаевской дивизии, писал: «Спецы – полезный народ, но в то же время народ опасный и препотешный. Это какое-то особое племя – совершенно особое, ни на кого не похожее. Это могикане. Больше таких Россия не наживет: их растила нагайка, безделье и паркет». Многие бывшие офицеры уже после Гражданской войны будут арестованы и уничтожены. Судьба генерала Потапова сложилась удачнее.

Кедров и Подвойский когда-то подружились с ярославским агрономом Александром Дидрикилем. Он познакомил молодых людей со своими многочисленными и весьма привлекательными сестрами. Кедров женился на Ольге Дидрикиль, Подвойский на Нине. Еще одна сестра вышла замуж за швейцарца Фраучи; их сын Артур Фраучи после революции превратился в Артура Христиановича Артузова и служил на Лубянке. В 1924 году он попросил бывшего генерала Потапова помочь чекистам, и тот принял участие в знаменитой операции «Трест». Выдавал себя за активного участника подпольной монархической организации, которая будто бы готовила в стране военный переворот и нуждалась в помощи белой эмиграции и иностранных разведок.

Из всех, кто участвовал в этих играх, генерал Потапов чуть ли не единственный, кто умер своей смертью, – он скончался в феврале 1946 года. Остальных уничтожили. Руководителя операции «Трест» Артура Артузова расстреляли в 1937-м. Его дядю, Михаила Кедрова, старого друга Потапова, – в 1941-м…

Революция практически всей страной была воспринята как очевидное благо. Временное правительство приняло законы давно назревшие и совершенно необходимые. Но не справилось с управлением страной. Впрочем, а кто бы справился? А уж то, что последовало потом… И вспоминали царский режим как время счастливое и прекрасное.

Во многих странах государственный гимн никогда не менялся. Это нерушимый и неприкасаемый атрибут государства. В России гимн менялся множество раз. Всякий раз – по политическим мотивам.

При дворе императрицы Екатерины II оркестры играли «Гром победы, раздавайся». Музыку написал Юзеф (Осип) Козловский, любимец князя Потемкина-Таврического, директор его музыкальной капеллы. Стихи Гавриила Державина. Он написал их, восхищенный победами Суворова, взявшего крепость Измаил.

После победы над Наполеоном при дворе императора Александра I зазвучало «Боже, храни короля», это гимн Великобритании, союзника по совместной борьбе с Францией. Василий Жуковский перевел текст на русский язык.

Первый государственный гимн Российской империи был написан при Николае I и на английский манер начинался словами «Боже, царя храни». Музыка директора придворной Певческой капеллы Алексея Львова. Слова Василия Жуковского. В последний раз «Боже, царя храни» исполняли искренне и истово, когда началась Первая мировая война. Толпы выходили на улицу с флагами и хоругвями, молились о даровании победы русскому оружию. Гимн разделил судьбу монархии.

После Февральской революции гимном России стала французская «Марсельеза», «Боевая песня рейнской армии». Ее написал охваченный патриотическим порывом инженер Клод Жозеф Руже де Лиль, узнав в 1792 году, что республиканская Франция объявила войну монархической Австрии. Песню впервые исполнили марсельцы, спешившие на помощь революционному Парижу, поэтому песня называется «Марсельезой», то есть «Марсельской».

Поколения свободомыслящих россиян воспитывались в восхищении перед Французской революцией, и после февраля 1917 года под «Марсельезу» маршировали воинские части, ее исполняли при встрече иностранных делегаций и даже в театрах перед началом спектаклей. Народник Петр Лаврович Лавров перевел «Марсельезу» на русский. Первые слова «Отречемся от старого мира!» точно соответствовали настроениям того времени. Французский дипломат вспоминал революционные песнопения на улицах Петрограда: «Тенора требовали голов аристократов, сопрано – голову царя, басы вообще же не желали никого щадить».

Все, что делалось после Февраля, делалось слишком поздно, слишком медленно – словом, половинчато. Упущения и ошибки складывались в роковую цепь, под бременем которой республика пала. Более точно определить раздвоенную душу Февраля, считал Федор Степун, чем это сделал Керенский, нельзя:

– Какая мука все видеть, все понимать, знать, что надо делать, и сделать этого не сметь!

Но почему Временное правительство не сделало то, чего от него ожидали? Керенский и его министры не считали возможным принять кардинальные решения, меняющие судьбу страны, поскольку это прерогатива представительной власти. После отречения царя постановили, что соберется Учредительное собрание, определит государственное устройство, сформирует правительство и примет новые законы. Временное правительство потому и называлось временным, что должно было действовать только до созыва собрания.