Год Людоеда: Детская тема - читать онлайн книгу. Автор: Петр Кожевников cтр.№ 27

Конечно, на глаза Шмель попадались материалы завистливых и в большинстве своём нищих журналистов, в которых размазывались душераздирающие истории про западных извергов, использующих для удовлетворения своих неуёмных страстей детей, вывезенных из стран угасшего социализма. В этих сюжетах приводились фотографии истерзанных ребятишек и даже их подлинные имена и фамилии. При этом авторы возмущались тем, что западные адвокаты неизменно настаивают на неподсудности приёмных родителей, перелагая вину на малышей, которых, по их убеждению, настолько испортили на родине, что своим отвратительным поведением они разбудили во взрослых добропорядочных гражданах немотивированную агрессию, выразившуюся в насилии и истязании своих недавних любимцев.

А если эти выводы вполне научно обоснованны? Да и большая ли печаль в том, что двух-трёх малолеток довели до ручки не у себя дома, а на чужбине? Остальным-то наверняка по-настоящему повезло, и они любимы и оберегаемы своими счастливыми мазерами и фазерами.

Одна такая история напрямую относилась к Ангелине и даже таила для неё реальную опасность. Речь шла о журналистском расследовании неугомонной Лолиты Руссо про Марию, прозванную по возвращении в Россию Азиатской. Документы на эту девочку, от которой мать-одиночка отказалась сразу после родов, из дома-интерната оформляла сама Шмель и деньги получала от узкоглазого улыбчивого торговца детьми, замаскированного под представителя одного западного благотворительного фонда, тоже Шмель. Но манёвр её состоял в том, что контора, через которую удочеряли Марию, принадлежала не Ангелине, да и подписи её ни под одной из бумаг не значилось. Поэтому, как бы теперь ни разматывали этот узелок, для Шмель это вряд ли могло означать беду, поскольку и человечка того, взявшего на себя ответственность с российской стороны, уже не сыскать — не то выехал, не то помер, ну а больше на Ангелину указать, пожалуй, просто некому. Да, остаётся ещё всё тот же Кумир, но для него это такой пустяк, что он не удосужится даже вспоминать о какой-то там Марии Азиатской.

Шмель не особо обижалась на своих преследователей, да и зла она, насколько себя помнила, никогда не умела держать подолгу: так, поерепенится, посплетничает, и как рукой сняло! Единственное, что, пожалуй, всё же всерьёз расстраивало Ангелину, — это какая-то буквально литературная близость её врагов к собственной её судьбе. И то, шутка ли сказать?! Борона — муж её одноклассницы Зинки Подопечной; Лолита — дочь Инки и Стаса Весовых: один — опять же одноклассник, другая — сокурсница по институту. Да и этот городской придурок — тоже сын одноклассницы, блаженной Вики Следовой. Вот ведь какой расклад выпадает! Ни дать ни взять — «мыльная опера»!

Тот, кто пытался узнать историю названия селения Клопово, получал от местных жителей два ответа: одни уверяли, что это — в честь местного помещика Ионы Клопова, который эмигрировал в семнадцатом году в Париж или Лондон, другие доказывали, что в память легендарного комиссара Абрама Клопова, бескомпромиссно уничтожавшего здесь классовых врагов, пригоняемых из обезумевшей столицы сломленной Российской империи.

Недоброжелатели посёлка объясняли его происхождение существованием на этом месте, не столь отдалённом от Ленинграда, фермы по разведению клопов. Данное производство, по злой молве, было организовано в тридцатые годы. Идея состояла в том, чтобы подвергать неугодные коммунистам силы террору кровососущих насекомых, которых предполагалось внедрять в квартиры «бывших», а также в представительства капиталистических стран, да и в сами недружественные державы.

«Клопиный инкубатор», как якобы называли мифический объект очередной пятилетки обитатели соседних селений, было решено строить силами заключённых. При отборе кандидатов, фактически — смертников, не учитывались ни режимы, ни сроки, ни даже статьи осуждённых. В результате исполнения этого принципа из сотен зеков, периодически завозимых в Клопово, в кромешной вражде и беспределе выживали единицы. Земля поменяла брюквенный цвет на свекольный. Клопы превратились в трупоедов и раздувались до габаритов майского жука или навозника.

Война сорок первого года оборвала все эксперименты по разведению кровососов. Ушедшие в партизаны бывшие узники и охранники в одну из ледяных февральских ночей атаковали оккупированную ферму и сожгли её дотла. Суровый мороз завершил дело. Новое племя клопов исчезло. Коварный план оказался сорван.

После победы над фашистами бывшие лагерники и краснопогонники, позабыв о всяких знаках различия, вернулись на место, где их судьбы когда-то вынужденно пересеклись. Здесь они отстроили заново жильё, восстановили хозяйство, продолжили нормальную для тех времён советскую, социалистическую жизнь.

* * *

У клоповцев имелось одно непреходящее свойство, не объяснённое ни одной из историй возникновения их селения. Это была невероятная физическая сила, благодаря которой селяне становились знаменитыми атлетами и единоборцами. Практически каждый дом в Клопове был населён чемпионами и призёрами по метанию молота, борьбе, толканию ядра, боксу и другим олимпийским видам спорта. Жители селения подолгу проживали в Ленинграде, фанатично тренировались, успешно выступали, заканчивали учебные спортивные заведения, сами становились наставниками молодёжи и оседали в городе на Неве.

В конце восьмидесятых советский спорт стал необратимо разваливаться. Клоповцы, лишённые привычных стипендий, пайков, кроссовок, массажей и прочих социальных и витаминных подпорок, волей-неволей приступили к самостоятельному выживанию. Не умея в основном ничего, кроме броска через бедро и прочих десятилетиями отработанных телесных навыков, они получали хорошо оплачиваемые при их безденежье предложения по запугиванию, вымогательству, изыманию квартир и автомобилей, избиению и прочему насилию над разными должниками, обманщиками, ворами и прочими достаточно плохими, по описанию заказчиков, личностями. Так, исполняя криминальные поручения, большинство клоповцев перестраивало свою судьбу.

К началу девяностых всемирная спортивная слава клоповцев существенно была потеснена славой криминальной. Их основными признанными лидерами стали братья Терентий и Булат. К этому времени клоповцы существенно расширили сферу услуг и начали проявлять собственную инициативу. Они теперь занимались организацией детской проституции, торговлей и трансплантацией внутренних органов, продажей детей, организацией смертельных боёв между людьми и животными. Особенно прославились клоповцы производством видеофильмов, документальной основой которых становились совершаемые ими преступления.

В криминальном мире клоповцев первое время называли спортсменами, тем самым как бы исключая причастность группировки к профессионалам уголовного дела. В середине девяностых, когда на счету у клоповцев накопилось много кровавых расправ и крупного шантажа, им всё же присвоили статус бандитов, на этот раз подразумевая, что они всё равно больше шпана, хоть и убийцы, но никак не «законники».

Клоповцы действительно не вписывались в каноны преступного этикета ни своим насилием над детьми, ни истреблением пенсионеров. Впрочем, основная причина, наверное, состояла всё же не в беспределе клоповцев, а в том, что за группировкой числилось сотрудничество с силовыми ведомствами, которые якобы в свою очередь попустительствовали своим осведомителям. Именно в этом, по мнению некоторых журналистов, по-своему причастных к правоохранительным органам, вполне мог содержаться ключ к тайне о безнаказанности клоповцев. Иначе, предполагали держатели четвёртой власти, как объяснить, что, несмотря на полнейшую очевидность исполнения бывшими спортсменами того или иного леденящего сердце обывателя преступления, клоповцы остаются на воле? Мы, повторяли работники СМИ, буквально указываем прокуратуре на конкретные имена и предоставляем неопровержимые улики, но с этими полтора-иванами ничегошеньки не происходит! Так кто же виноват в безнаказанности бандитов, и что же делать нам, знающим, но беспомощным противостоять не только организованной, но и фактически узаконенной преступности?