Река без берегов. Часть вторая. Свидетельство Густава Аниаса Хорна. Книга первая - читать онлайн книгу. Автор: Ханс Хенни Янн cтр.№ 74

— — — — — — — — — — — — — — — — — —

Мы забыли, что четверо выпивших мужчин, когда мы уходили, сидели вместе. За время нашего отсутствия степень их опьянения значительно повысилась. Они встретили нас каким-то лепетом и немыми слезливыми взглядами. — У вас ни в чем не будет недостатка. Вы наши гости. Положитесь на нас. В хижины не ходите. Мы обо всем позаботились. Пейте, друзья. Ночь длинная. Раньше следующего дня пароход в море не выйдет. Капитан знает, в чем его долг перед пассажирами…

Они болтали, но не поднимались со своих мест. Хозяин дома — в серых сумерках — раз или два взмахнул рукой. Как ни странно, мы разглядели его бледные пальцы. И кто-то еще в комнате, кого мы прежде не замечали, уловил этот знак. Были принесены две керосиновые лампы. Нашим глазам их мягкий желтый свет показался ошеломляюще ярким. Лишь через несколько секунд мы обратили внимание на две фигуры в японских шелковых кимоно… Чересполосица пестрых узоров… Зеленое, темно-синее, брызжуще-красное… Из этого разноцветья выглядывают бархатно-черные руки — две и две; бархатно-черные пальцы сжимают ножки ламп… Лампы были поставлены на низкий стеллаж с книгами. И когда фигуры отдалились от источника света, мы рассмотрели, что над шелковыми кимоно имеются еще и лица. Темные, застыло улыбающиеся юные лица… (Я не знаю, к какому племени принадлежали их обладательницы.) Потом те же девушки принесли два стакана и тарелку, полную порезанных пополам лимонов. (Вынырнул откуда-то и черный слуга, но тотчас снова исчез.) Они выжали руками в каждый стакан по половинке лимона, насыпали туда же по ложке мелкого сахарного песку, а потом почти до краев наполнили стаканы джином. Одна девушка занималась мною, другая обслуживала Тутайна. Четверо мужчин молча смотрели на нас. Их мысли, казалось, остановились. На один-единственный драгоценный момент мне тоже показалось, что время замерло. (Я увидел, как в дверном проеме снова появился слуга.) Одна приятная минута, нежданная, растворила все мое сознание и всю память. Мои муки и сомнения окутались туманом. Я увидел, как Тутайн поднял стакан. Это было событием мирового значения. Но я уже чувствовал, что эта минута отсутствия желаний растекается. Я поднял свой стакан. Мы выпили за здоровье присутствующих мужчин. Они, со смертельно-серьезными лицами, выпили за наше здоровье…

Незаметно пролетел час. И еще один. Наше бытие угасало. Много раз повторялось одно и то же: девушки руками выжимали в пустые стаканы половинки лимонов, добавляли сахар и доливали в стакан чистый, как вода, джин. И мы пили. Благодаря воздействию фруктового сока какой-то кусочек моего мозга не закрылся. Маленький остров сознания еще плыл над туманным морем. Я чувствовал, что скучаю. Что охвативший меня покой нельзя приравнять к освежающему сну. Все будто онемели. Тутайн начал зевать. Без всякого стеснения. Даже не пытаясь прикрыть рукой рот. Мои челюсти тайком подражали в этом челюстям Тутайна.

Капитан рывком поднял голову, неловкими движениями рук смахнул со стола осколки нечетких впечатлений и соединил свои путаные мысли в одну формулу.

— Пора, — сказал он.

Я истолковал это так, что пришло время уходить. Где-то в моих ушах отыскалось воспоминание о звуке пароходного гудка. Я поднялся на ноги, Тутайн тоже поднялся и прислонился ко мне. Но мое толкование оказалось ошибочным. Капитан хотел лишь намекнуть, что мы созрели для отхода ко сну. И все присутствующие с ним согласились. Но дальше произошло только то, что хозяева удалились, прихватив с собой капитана. Ему предстояло спать в доме владельца отар… Мы же с Тутайном остались в комнате, где слуги еще не успели погасить лампы. Но и мы были не одни. Где-то на дальнем плане маячили, сидя на корточках, обе девушки-негритянки. Они, похоже, ждали чего-то от нас. Да только мы не могли с ними заговорить, потому что они бы нас все равно не поняли; мы теребили свою растерянность и присматривали себе спальное место. Нам ведь такого места не предложили и оставили нас в полном неведении… Тут снова появился хозяин дома; по его знаку девушки взяли лампы и понесли впереди нас, к двум дверям в глубине помещения… Я еще колебался. Я увидел, как хозяин, Тутайн и одна из девушек исчезли. Мои глаза почувствовали, что ламповое освещение наполовину убавилось. Но сбоку, через окно, падал белый свет еще не полной луны. Я заметил его, только когда внутреннее освещение стало слабее. Хозяин между тем вернулся. Теперь девушка, которая оставалась со мной, наконец шагнула вперед и открыла для меня дверь. Хозяин дружески подтолкнул меня. Я очутился в комнате с голыми стенами. Луна и здесь проникала своим светом сквозь оконное стекло. Кровать была расстелена. Возле кровати на полулежал плетеный ковер. Оценив эту обстановку, я вспомнил, как Тутайн, перешагивая через порог отведенной для него комнаты, наморщил лоб и тихо сказал: «Мы дорогие гости. У нас ни в чем не будет недостатка. Здесь обо всем позаботились».

Итак, девушка от меня не ушла. Она осталась. Я не мог с ней заговорить. Я знал, что она меня не поймет. Я подумал, что сейчас и Тутайн оказался в чужой комнате наедине с девушкой ^{161} . «Мы достаточно напились, чтобы сделать что-то такое, о чем потом будем жалеть», — повторял я себе вновь и вновь. Я не осмеливался раздеться. Я прислушивался к тому, что происходит за стенкой, в соседней комнате. Но оттуда не доносилось ни звука. Наконец — с сердцем, полным тревоги, — я освободился от одежды и залез в постель. Улегшись, я продолжал прислушиваться: вдруг какой-нибудь шум или вскрик всё изменит… Я смотрел на девушку. Я уже знал, что она от меня не отстанет… разве что я придумаю, как приказать ей уйти, чтобы она поняла. Я горестно вздохнул сквозь стиснутые зубы. «Он мне пообещал, что никогда больше не нападет с ножом на девушку. Он будет очень стараться сдержать обещание», — уговаривал я себя.

Пока я искал утешения в давних словах Тутайна, японское шелковое кимоно соскользнуло с плеч негритянки. И вот она передо мной — юная, с сухой пылающей кожей, трепещущая… Я закрыл глаза. Я знал, что не смогу устоять, если не произойдет этого жуткого изменения ситуации за стеной: вскрика или мгновенного всплеска борьбы, предвосхищенного моим страхом… Сочные, тающие фрукты; прозрачное ароматное вино, орошающее наши гортани: это и есть наслаждение жизнью, наслаждение оттого, что мы присутствуем здесь. Это наш час, а не чей-то еще… Лампа погасла. Я протянул руку в темноту. Комната внезапно углубилась и расширилась. Посередине этого нового пространства луна нарисовала фиолетовую, с желтым отливом, фигуру: придумав цвет, который чернее черного, который представляет собой инверсию светящего пламени. Это было настолько красиво, что мой страх усилился ^{162} …

Ночь прошла. Наутро Тутайн сделал очень четкий, холодный жест. Из кошелька он достал два соверена — по одному для каждой девушки. Вынул из манжеты запонку: две пуговицы, два бледных лунных камня, оправленных в серебро ^{163} ; раскусил зубами застежку, соединявшую пуговицы, и протянул девушкам по маленькому украшению. Обе вскрикнули от восторга; и тут же тихо рассмеялись. Они смеялись от всего сердца. В их глазах плавали матово-белые отблески круглых лунных камней.