Екатерина Великая - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Игоревна Елисеева cтр.№ 155

Личная встреча монархов разрядила русско-шведские отношения. После возвращения Густава из Петербурга в Стокгольме заметно упало влияние Франции. В 1780 году Густав подписал предложенное Екатериной соглашение о вооруженном нейтралитете, и политические контакты стали еще более тесными. До поры до времени обе стороны были довольны этим.

Встреча в Могилеве

Однако Россия нуждалась не только в поддержании покоя на севере, но и в приобретении союзника на юге. Новые политические идеи, которые выдвигал Потемкин, позволяли разрешить наболевшие проблемы в татарско-турецких отношениях. Для того чтобы успешно справиться с ними, предстояло переориентировать внешнюю политику России на союз с Австрией.

Между тем уклонение «на восток» — такое естественное, с точки зрения Екатерины, — не вдохновляло Панина. Он вынашивал идеи господства Петербурга на северо-западе, а столкновение с Турцией, обладание Крымом представлялись ему недопустимым распылением сил. Двигаясь в данном направлении, Россия неизбежно покинула бы своего «естественного союзника» Пруссию и сблизилась бы с Веной. Что, на взгляд вице-канцлера, было ошибкой.

Он попытался воздействовать на императрицу через наследника. В 1774 году Павел, как уже упоминалось, подал августейшей матери пространную записку «Рассуждение о государстве вообще, относительно числа войск, потребных для защиты оного, и касательно обороны всех пределов». В ней через призму чисто военных вопросов цесаревич старался показать несостоятельность внешнеполитического курса России: первой Русско-турецкой войны и попыток решить вопрос отношений с Турцией и Крымом силовым путем ^[1075]. Великий князь, как девять лет назад Панин, говорил о близости интересов Петербурга и Берлина, а от себя добавлял, что необходимо жестко регламентировать жизнь страны на прусский манер и перестроить войска по образцу «лучшей армии мира». К составлению проекта привлекались секретари Панина — Д. И. Фонвизин и П. И. Бакунин, то есть те лица, которые вместе с покровителем трудились над конституционным актом, долженствовавшим ознаменовать вступление Павла на престол ^[1076]. Можно сказать, что рукой наследника во внешнеполитической части проекта водил Панин. Однако если в международных вопросах мысли учителя и ученика совпадали, то внутренняя политика государства виделась им по-разному. Даже за два дня до своей смерти в марте 1783 года Никита Иванович продолжал убеждать будущего императора установить после восшествия на престол конституционную монархию ^[1077]. Умение великого князя не сказать ни «да», ни «нет» порождало у сторонников Павла много иллюзий на счет будущего правления. Но уже наиболее ранний из его проектов выдержан в гораздо более самовластном духе, чем «Учреждения о губерниях» Екатерины II.

«Рассуждение…», а также написанное примерно тогда же «Мнение о государственном казенном правлении и производстве дел по свойству их рассмотрения и распоряжения его зависящих» содержат предложение отказаться от выборности дворянских судей, отменить генерал-губернаторов, как лиц, мешающих осуществлению принципа единоначалия. Сам факт подачи «Рассуждения…» свидетельствовал об уверенности сторонников партии наследника в своих силах. И они отчаянно сопротивлялись так называемой «новой восточной системе», предложенной Потемкиным. Но Григорий Александрович сумел настоять на своем.

На протяжении полутора десятилетий, прошедших после Семилетней войны, Петербург и Вена были противниками на международной арене. Однако у великих держав нет постоянных союзников, а есть постоянные интересы. Интересы же подталкивали прежних врагов друг к другу, поскольку и Россия, и Австрия желали присоединить к себе ряд турецких земель. Именно на это обратил внимание императрицы Потемкин.

Момент для сближения был выбран удачно. Воспользовавшись тем, что Англия и Франция погрузились в пучину колониальной войны, Фридрих II в июле 1778 года напал на Австрию. Боевые действия велись вяло, без особого успеха для Пруссии (из-за мелочности событий острословы даже прозвали их «картофельной войной»), и в конце концов обе стороны согласились на посредничество Франции и России в разрешении конфликта. В марте 1779 года в Тешене начались переговоры, а 13 мая был подписан договор, восстанавливавший мир на немецких землях. Австрия возвращала себе небольшую часть Баварии, а взамен соглашалась поддержать претензии Пруссии на два соседних маркграфства, когда там пресечется правящая династия ^[1078]. Удачные для держав-посредников переговоры в Тешене позволили сгладить русско-австрийские противоречия и дали Петербургу и Вене шанс на сближение.

Зимой 1780 года венский и петербургский кабинеты известили о намерении своих монархов встретиться будущей весной в Могилеве. «Император, шутя, намекнул мне о своем желании повидаться… с русской императрицей, — писала Мария Терезия в Париж австрийскому послу Мерси д’Аржанто, — можете себе представить, насколько неприятен был мне подобный проект… по тому отвращению и ужасу, которые мне внушают подобные, как у русской императрицы, характеры» ^[1079]. Но не одни «отвращение и ужас» перед Екатериной заставляли престарелую императрицу-королеву беспокоиться за сына. Его визит в Россию мог означать серьезную переориентацию внешней политики Австрии, следовавшей в профранцузском русле ^[1080].

Не менее негативной была реакция в петербургских политических кругах. Еще недавно английский посол сэр Джеймс Гаррис сообщал в Лондон о безусловном перевесе влияния Фридриха II в России над «инфлюенцией» любого другого двора ^[1081]. Теперь его тон изменился. «Прусская партия крайне встревожена тем, что пребывание императора в России будет столь продолжительным» ^[1082], — писал он. Панин позволил себе в резких выражениях осудить «страсть» Иосифа II к путешествиям ^[1083].

За сближение с Австрией выступали Г. А. Потемкин и статс-секретарь А. А. Безбородко, приобретавший, благодаря своим недюжинным талантам, все больше влияния. Идея свидания с Екатериной принадлежала Иосифу II. 4 февраля императрица ответила, что намерена весной отправиться в Белоруссию и прибудет в Могилев 27 мая ^[1084]. 9 мая Екатерина покинула Царское Село. С дороги она часто писала Потемкину, который заранее отбыл навстречу Иосифу II и уже начал предварительные переговоры ^[1085]. «Ласкательные речи графа Фалькенштейна (Иосиф II путешествовал инкогнито. — О. Е.) приписываю я более желанию его сделаться приятным, нежели иной причине; Россия велика сама по себе, а я что ни делаю, подобно капле, падающей в море» ^[1086], — писала Екатерина 22 мая.