Мудрая змея Матильды Кшесинской - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 20

Значит, загадочный Рицци, приславший Одиль пугающее письмо, был в курсе этой переписки и этого шифра. Возможно, он дружил с Одиль или Маргарит, вот та или другая рассказала о шифре и ключе к нему…

Однако время шло, и наша героиня продолжила уборку. Закончила она работу уже на грани дня и понесла накопившийся мусор в пубель. Собственно, каждый поход туда – это прогулка, потому что приходится пересечь чуть ли не всю деревню и лишний раз ею полюбоваться. А если кто-то думает, что мусорка в Муляне – это несколько зловонных ящиков среди неаккуратно вываленного мусора, то он ошибается. Площадка, на которой стоят четыре контейнера (для пищевого мусора, для бумажного и пластика, для металла и для стекла), заасфальтирована, вокруг нее – засаженные полевыми цветами лужайки. По другую сторону дороги простираются наполовину сжатые поля. Солнце светит, небо сияет, плывут белые облака, щебечут птицы, вдали шумит комбайн – вовсю идет жатва. Деревенская идиллия как она есть!

Вдруг Алена оглянулась на приближающийся рокот мотора. Мимо пронесся серебристо-серый мотоцикл и исчез за поворотом.

При виде этого механического коня Алене снова вспомнился тот конь, о котором шла речь в таинственном письме, адресованном покойной Одиль.

В чем же все-таки смысл этих слов: «“Серый” конь. Левый задний»?

«Левый задний» – это может быть место, где стоит, вернее, стоял какой-то серый конь Руэн. Может быть, там спрятано то, что должна была вернуть Одиль какому-то Рицци?

Лошади стоят в конюшнях, стойлах, возможно, в сараях, в амбарах. Хотя нет, амбары – это для хранения зерна. Ладно, ограничимся стойлами, конюшнями и сараями. Ни один из этих объектов не может быть левым задним – прежде всего потому, что существительные «конюшня», «стойло» и даже «сарай» во французском языке женского рода.

Алена на всякий случай уточнила это по словарю в своем мобильнике – да, она не ошиблась.

Лошадей еще могут держат в денниках, но по-французски это тоже stalle, стойло, и тоже женский род. Если бы речь шла о них, написали бы «левая задняя». Что же может быть левым задним – мужского рода, причем иметь отношение к лошадям? Манеж? Лошадей тренируют в манежах. Да, это слово мужского рода. Загон, пастбище, луг? Это тоже существительные мужского рода, но… Левый задний манеж, левый задний загон, левое заднее пастбище, левый задний луг? Слабо верится.

А у самой лошади что может быть – левое заднее мужского рода? Нога, копыто, вот и все. Хвост у нее сзади, но он все же ни правый, ни левый, а как бы средний. Кроме того, слово «хвост» по-французски женского рода.

А, да, у коней еще есть тестикула, проще говоря, яичко. Тестикула в русском языке женского рода, а во французском – мужского, тестикюль, с ударением на последнем слоге. Тестикулы в самом деле бывают правые и левые, но вот насчет задних и передних – сомнительно. Они как бы все задние по определению.

В любом случае части лошадиного тела вряд ли могут иметь отношение к письму. Не может же его автор требовать вернуть ему левую заднюю ногу коня по имени (кличке?) Руэн, левое заднее копыто или, извините, левый тестикюль!

Смех и грех, честное слово. Даже голова от всего этого разболелась.

Алена неспешно побрела к дому, любуясь золотистой солнечной сетью, которая медленно опускалась на Мулян. Дневная жара спала, аромат цветов стал крепче, к нему добавились запахи свежего сена – кое-где на лужайках застрекотали триммеры.

Навстречу попалась рыжеволосая девушка в майке и джинсах. Она несла большую полиэтиленовую сумку, набитую старыми газетами и еще какими-то бумагами.

Вдруг ручка у сумки оторвалась, и часть бумаг вывалилась на асфальт.

Девушка, сердито бурча под нос, принялась их собирать. Алена тоже подняла несколько газет и подала ей. Девушка буркнула что-то отдаленно напоминающее «мерси», подхватила сумку под мышку и пошла дальше.

– Эппл, подожди, забери и это! – раздался возглас, и Алена увидела мадам Бланш, которая семенила от своего дома, держа еще две сумки: одну большую, с бумагами, другую маленькую, в которой что-то позвякивало.

Эппл?

Так это и есть служанка-мигрантка?

Никакая не сиамка, не вьетнамка, не китаянка и ни разу не сенегалка. Европейский тип лица. На итальянку похожа, если бывают рыжие веснушчатые итальянки. Но не идут итальянцы в прислуги во французских деревнях. Раньше португальцы брались за любую работу, но это было давно.

Вручив служанке сумку с бумагами, мадам Бланш заметила Алену, запнулась, как бы собравшись попятиться, но тут же улыбнулась и помахала ей своей бренчащей сумкой:

– Собралась варить варенье и разбила сразу три банки! Ужасно глупо!

Алена сочувственно улыбнулась.

Старая дама пошла вслед за Эппл к пубели, а Алена повернула к бывшему maison blue и внезапно вспомнила: мадам Бланш утром, пока еще была в полусознании, допустила одну очень ценную обмолвку, о которой наша героиня совсем было забыла.

Она сказала: «Тот серый конь Руэн давно сгорел во Френе».

Вот куда нужно пойти, вот где можно попытаться поискать разъяснения – во Френе! Там конюшни, там школа верховой езды, там можно узнать и насчет пожара, и о чем-то «левом заднем».

Рвануть, что ли, прямо сейчас? Вернуться домой, надеть шорты, кроссовки – и вперед?

Алена покачала головой и с сожалением взглянула на меркнущее небо. До Френа пять километров. Это час пути. Вряд ли удастся найти кого-то в это время в конюшнях школы верховой езды, кроме сторожа. И вряд ли от разговора с ним будет толк. А возвращаться придется в темноте по полям, по лесам. Дороги, ведущие через лес, конечно, заасфальтированы, но фонарные столбы на них не предусмотрены. А в лесах водятся не только косули и барсуки, но и кабаны… Как-то не готова Алена к внезапной встрече в темноте с лесным зверьем и даже с безобидной косулей.

Лучше отложить поход во Френ до завтра. Жаль, что он в противоположной стороне от Нуайера, а между здешними населенными пунктами не ходит никакой общественный транспорт. Вообще-то в нем нет надобности: здесь в каждом доме не по одному автомобилю, да еще велосипеды, багги и мотоциклы.

Это прекрасно, но хорошо бы, чтобы весь этот автопарк не мотался по ночному Муляну и не мешал спать.

Из «Воспоминаний об М.К.»

Все русские цесаревичи, начиная от Павла I, завершив курс наук, отправлялись в путешествие по России и Европе. Однако Николаю Александровичу устроили грандиозное морское и сухопутное турне и по тем землям, где прежде не ступала нога ни одного наследника российского престола. Первым пунктом на пути числилась Вена, затем – Триест и Афины. Там к нему присоединился кузен – принц греческий Георгий, которого чаще звали Джорджи. Это был большой оригинал, обладатель самых экстравагантных пристрастий. Первым делом он заявил Ники, что намерен сделать себе настоящую японскую татуировку и переспать с настоящей японской гейшей. Ники тоже загорелся, только он еще не знал, отважится ли и на то и на другое. Впрочем, до прибытия в Японию оставалось много времени – предстояло посетить множество городов Индии и Китая, Цейлон, Сингапур и остров Ява.