– Каждый находит его сам, – мягко ответил мэр.
– Вы спрятали его! – Лицо капитана медленно исказилось, вернулось что-то прежнее, суровое. Капитан начал медленно подниматься.
– Нет, – отвечал мэр.
– Где он? – Пальцы капитана задергались у кожаного футляра, висевшего справа на поясе.
– Не могу вам точно сказать.
– А ну говорите, да поживее! – И капитан вынул из кобуры оружие.
– Ничего не могу вам сказать.
– Лжец!
На лице мэра, не сводившего глаз с Харта, появилось выражение жалости.
– Вы устали, – сказал он. – Вы долго путешествовали, и вы прилетели от людей, которые давно уже живут без веры и тоже устали. А теперь вам так хочется веры, что вы сами себе мешаете. Если вы совершите убийство, вам будет труднее. Так вы его никогда не найдете.
– Куда он ушел? Ведь он сказал вам, и вы знаете. Ну же, говорите! – Капитан поднял оружие.
Мэр покачал головой.
– Скажите мне! Скажите мне!
Раздался выстрел – всего один. Мэр упал, ему ранило руку.
Мартин прыгнул вперед:
– Капитан!
Оружие метнулось в сторону Мартина.
– Не мешать!
Мэр поднял глаза вверх, придерживая раненую руку.
– Уберите оружие. Вы раните самого себя. Вы никогда не верили, а теперь считаете, что можете поверить, и лишь приносите людям вред.
– Вы мне не нужны, – молвил Харт, возвышаясь над мэром. – Я упустил его здесь, разминулся на день. Что ж, полечу дальше. И дальше. И дальше. На следующей планете я разминусь на полдня, потом – на четверть, на два часа, на час, на полчаса, на минуту. Но я догоню его! Слышите? – Он уже орал, склоняясь к лежавшему на полу. Он едва держался на ногах от усталости. – Идемте, Мартин. – Он опустил руку, оружие повисло.
– Нет, я остаюсь здесь.
– Болван! Оставайтесь, если хотите. А я полечу дальше, так далеко, как смогу, со всеми остальными.
Мэр поднял глаза на Мартина:
– Не волнуйтесь за меня, улетайте. Мои раны залечат.
– Я вернусь, – пообещал Мартин. – Я только дойду с ним до ракеты.
Они промчались через весь город. Любому было видно, каких трудов капитану стоило казаться несгибаемым, как в молодые годы. Добравшись до ракеты, он хлопнул по ее обшивке трясущейся рукой. Он убрал оружие. Потом посмотрел на Мартина:
– Ну, Мартин?
– Да, капитан?
Капитан поднял глаза к небу.
– Вы уверены, что не полетите со мной?
– Нет, сэр. Не полечу.
– Нас ждет великое приключение, ей-богу. Я найду его!
– Вы решили лететь за ним, сэр? – спросил Мартин.
Лицо капитана сморщилось, он закрыл глаза.
– Да.
– Хотелось бы мне знать…
– Что?
– Сэр, когда вы его найдете – если найдете, – что вы попросите?
– Я… – Капитан заколебался, открыл глаза. Кулаки его сжимались, разжимались. Он минуту размышлял в недоумении, а потом заулыбался странной улыбкой. – Я… я попрошу у него немного мира и покоя. – Он прикоснулся к ракете. – Давно, давно уже я не… не мог расслабиться.
– А вы когда-нибудь пытались, капитан?
– Не понимаю, – сказал капитан Харт.
– Неважно. Прощайте, капитан.
– Прощайте, Мартин.
Команда стояла у входа. Лишь трое решили лететь вместе с Хартом. Семеро оставались здесь, с Мартином.
Капитан Харт оглядел их и выдал свое заключение:
– Глупцы!
Он влез в люк последним, быстро отдал честь, резко рассмеялся. Крышка люка захлопнулась.
Ракета поднялась в небо, подобно огненной колонне.
Мартин смотрел на нее, пока она не скрылась из виду.
На другом конце луга стоял мэр в окружении нескольких сограждан. Он поманил Мартина рукой.
– Улетел, – сказал Мартин, подойдя к мэру.
– Да, улетел, бедняга, – отозвался мэр. – Так и будет летать с планеты на планету, неустанно ища, и вечно, вечно будет опаздывать – на час, на полчаса, на десять минут, на минуту. Наконец он опоздает всего на несколько секунд. А когда он облетит три сотни миров и ему будет семьдесят или восемьдесят лет, он упустит его на долю секунды, а потом еще на долю секунды. И так и будет летать, думая, что вот-вот поймает то, что он оставил здесь, на нашей планете, в нашем городе, сейчас…
Мартин смотрел мэру прямо в глаза, и мэр протянул ему руку.
– Да разве можно в нем сомневаться? – Он поманил за собой остальных и повернулся к городу лицом. – Идемте. Нас ждут. Он там.
И они вошли в город.
Нескончаемый дождь
[7]
Дождь продолжался – жестокий нескончаемый дождь, нудный, изнурительный дождь; ситничек, косохлест, ливень, слепящий глаза, хлюпающий в сапогах; дождь, в котором тонули все другие дожди и воспоминания о дождях. Тонны, лавины дождя кромсали заросли и секли деревья, долбили почву и смывали кусты. Дождь морщинил руки людей наподобие обезьяньих лап; он сыпался твердыми стеклянными каплями; и он лил, лил, лил…
– Сколько еще, лейтенант?
– Не знаю. Миля. Десять миль, тысяча.
– Вы не знаете точно?
– Как я могу знать точно?
– Не нравится мне этот дождь. Если бы только знать, сколько еще до Солнечного Купола, было бы легче.
– Еще час, самое большее – два.
– Вы в самом деле так думаете, лейтенант?
– Конечно.
– Или лжете, чтобы нас подбодрить?
– Лгу, чтобы вас подбодрить. Хватит, поговорили!
Двое сидели рядом. Позади них – еще двое, мокрые, усталые, обмякшие, как размытая глина под ногами.
Лейтенант поднял голову. Когда-то его лицо было смуглым, теперь кожа выцвела от дождя; выцвели и глаза, стали белыми, как его зубы и волосы. Он весь был белый, даже мундир побелел, если не считать зеленоватого налета плесени.
Лейтенант чувствовал, как по щекам бегут струи воды.
– Сколько миллионов лет прошло, как здесь, на Венере, прекратились дожди?
– Не острите, – сказал один из второй двойки. – На Венере всегда идет дождь. Всегда. Я жил здесь десять лет, и ни на минуту, ни на секунду не прекращался ливень.
– Все равно что под водой жить. – Лейтенант встал и поправил свое оружие. – Что ж, пошли. Мы найдем Солнечный Купол.