Жизнь, придуманная ею самой - читать онлайн книгу. Автор: Гала Дали cтр.№ 20

Гала в долгу не осталась, но не стала устраивать скандал, улучив момент, когда с Тцарой удалось поговорить наедине, высказала все, что думала о его фальши:

– Почему вы не были против, когда Бретон жил с замужней Жоржиной Дюбрей, пока та из ревности не спалила его квартиру? Почему не протестовали, когда Дениз очаровывала всех и спала со всеми, с кем удавалось? Почему вас не беспокоил моральный облик Симоны, но так волнует мой? Если Поль не против, то какое вам дело?! Где же ваша хваленая свобода выбора и действий?

Тцара остался при своем мнении, но это Галу уже не заботило совсем. Беспокоила только необходимость выбора.

Она давно и преданно любила Поля, была готова признать его единственным мужчиной, если бы он объявил ее единственной женщиной. Но этого-то и не было!

Нет, у Поля не появилась другая, он даже не смотрел в сторону Розы-Лу, которая была бы не против «отомстить» мужу его же способом, но Поль признавал, что делится между Галой и Максом.

Поль делился! Его сердце рвалось пополам между Галой, которая сделала из застенчивого Жежена Гренделя известного поэта Поля Элюара, и пока безвестным (не считать же скандальную известность среди дадаистов) художником Максом Эрнстом.

Гала чувствовала, что почти десять лет борьбы за Поля идут прахом. Она сумела отбить его у семьи, но теряет из-за обаяния Эрнста.

Поль был готов делиться с новым братом даже своей женой. Это говорило только об одном: не столь уж Гала ему дорога. Самым дорогим не делятся, она не смогла бы.

Тцара кричал, что Гала своим русским характером испортила им весь отдых, на вопрос, чем именно ему мешают их отношения, ответил, что мешает она сама.

– Так уезжай! Выбери другое место отдыха для своей драгоценной туши и тупой головы! Твое свиное рыло надоело мне не меньше твоего занудства!

Хорошо, что Тристан не понимал по-русски, но он и без перевода понял отменные ругательства, которыми Гала, уже не стесняясь, сопроводила эту тираду.

И все же безумие могло закончиться вместе с окончанием отдыха. Они бы просто разъехались в разные страны и только переписывались. Гала помнила, какими были письма ее и Поля после Клаваделя, и прекрасно понимала, что с Максом этого не будет. А до следующей встречи можно остыть, разобраться в отношениях с мужем и окончательно отдалить его от надоевших дадаистов.

Зря Тцара обвинял Галу в излишнем трагизме по отношению к ситуации, куда трагичней воспринимал все Поль, но воспринимал на свой лад. Если за год до того Полю и Максу было достаточно переписываться, то теперь Элюар решил, что без присутствия нового брата жить не может.

Но Максу Эрнсту запрещен выезд за границу Германии. А он так мечтал побывать в Париже…

Они разъехались в разные стороны – Элюары в Париж, а Эрнст в Кельн, но только чтобы проводить домой Розу-Лу и отправиться во Францию по фальшивому паспорту Элюара. Поль заявил об утере паспорта и получил новый в консульстве, а свой, якобы потерянный, отдал Эрнсту.

Путешествовать под чужим именем и с чужим паспортом после войны было хотя и возможно, но очень опасно. Мечущаяся в нерешительности Гала временами даже мечтала, чтобы Макс попался и был посажен под арест. Тогда все разрешилось бы само собой – Поля наказали бы тоже, запретив на несколько лет выезд за пределы Франции.

Но все прошло гладко, немного погодя Элюары встречали своего друга-брата в Париже. Где он будет жить? Конечно, у них, ведь Элюары больше не делят жилье с Гренделями, Клеману Гренделю надоели дадаистские ужимки сына, и он согласился на аренду для супругов небольшого домика с садиком в северном предместье.

О чем думал и на что рассчитывал Поль, отдавая другу свой паспорт и приглашая его в свой дом? Несомненно, на то, что и Гала, и Макс будут любить его, Поля Элюара. Только вот как любить – не знал и сам.

Эрнст приехал, поселился и некоторое время жил безвыездно, поскольку не имел документов (не пользоваться же «утерянным» паспортом Поля рядом с ним самим). Появляясь в Париже без документов, он рисковал быть обвиненным в шпионаже и посаженным уже не на пару суток, немецких шпионов в Париже никогда не жаловали.

Друзья подсуетились и выправили ему документы на чужое имя, потом нашли работу и заказы. Картины Макса понемногу стали продаваться, и хотя этого хватило бы на скромную жизнь в одиночку, Эрнст не спешил съезжать из гостеприимного дома Элюаров.

Началась жизнь втроем. Какая? Да какая только возможна! Глупо думать, что, оставаясь на целый день с красивым мужчиной, влюбленным в нее, Гала могла не нарушить клятву супружеской верности. Нарушал ли эту клятвы Поль? Конечно, он нередко оставался в Париже на ночь, проводил время в кабаках и у шлюх.

Жалел ли о своей дружбе и приглашении Макса в их семью?

Удивительно, но не жалел. Поль не раз уверял и Галу, и Макса, что готов делиться с ними всем, в том числе и друг другом.

Некоторое время Гала была в ужасе от такого положения дел, и непонятно, что именно терзало ее больше – возможность принадлежать сразу двум мужчинам или необходимость выбора между ними. Но выбирать не пришлось.

За Максом приехала Роза-Лу с сыном, однако убедить блудного мужа вернуться в семью не удалось. Роза-Лу вернулась в Кельн, Макс остался.

Почувствовав неладное, забеспокоились Грендели. Почему в доме Поля и Галы живет другой? Клеман Грендель нашел свой выход – он купил сыну небольшой дом на большом участке с хорошим садом неподалеку от собственного в Обоне. Родители надеялись, что в новый дом, где были только комнаты для супругов и для Сесиль, не переедет Макс Эрнст.

Клеман Грендель рассчитал все, вплоть до количества комнат и того, что из Обоне просто так в Париж не приедешь, а возить Эрнста на своей машине он не намерен.

Не ожидал только упрямого желания сына видеть своего названного брата рядом.

Поль немедленно распорядился снести перегородки на самом верху, в получердачном помещении, чтобы превратить его в мастерскую художника. Грендели были в ужасе, но поправить ничего не могли.

Сумасшедший дом – это не только психиатрическая лечебница, но симпатичный особнячок с черепичной крышей в саду из каштановых деревьев и множества розовых кустов. Особнячок становится сумасшедшим, если в нем селится сумасшедший художник.

Много лет живя бок о бок с Дали, Гала научилась тому, что сумасшествие – это вполне обычное состояние для большинства людей, только есть те, кто этого состояния боится, и те, кто его приветствует. Дали и Макс Эрнст из вторых. Но если Дали старался и выглядеть таковым, то Эрнст, напротив, производил прекрасное впечатление на всех, кто не видел его картины.

Голубоглазый красавец, обаятельный, умеющий вести беседу, чуть лукавый и всегда веселый Макс писал только монстров. Таковым у него выходило все – от людей до цветов и ягод. Эрнст писал страх и только страх. Почему – в этом смог бы разобраться только Фрейд, что-то в детские годы Макса повлияло на его психику, но дружелюбный, милый, очаровательный молодой человек (Макс Эрнст выглядел куда моложе собственного возраста), стоило ему взять кисти в руки, превращался в вестника апокалипсиса, художника безумия.