Крымская война. Соотечественники - читать онлайн книгу. Автор: Борис Батыршин cтр.№ 8

Оказавшись в столице, фон Эссен обрадовался: наконец он увидит жизнь «потомков» изнутри, погуляет по знакомым улицам… Какое там! Совещания сменялись лекционными залами, за ними следовали классы военных училищ и полигоны. В том же темпе работали и остальные. Жора Корнилович как-то пожаловался, что врач пригрозил отстранить его от полетов, если не сбавит обороты.

А как их сбавишь, если каждый час, каждая минута были у авиаторов на счету? Вместо стареньких М-5 конструкции Григоровича, оставшихся в девятнадцатом веке, потомки пообещали им новую технику. Ознакомившись с невероятными боевыми самолетами XXI-го века, авиаторы поначалу размечтались о таких же — сверхдальних, сверхзвуковых, несущих вооружения больше, чем десяток германских цеппелинов, способных поразить любую цель, на любом расстоянии, при любой погоде.

Действительность, как водится, оказалась куда скромнее. Авиагруппу «Алмаза» оснастили подкосными одномоторными монопланами СМ-92 «Финист» в модификации, разработанной для российской погранслужбы. Конечно, легоньким поршневым самолетикам далеко было не то что до «сухих» и «МиГов», но даже до боевых машин Второй Мировой, но для своей задачи они подходили, как нельзя лучше. Необычайно мощный по меркам 1916-го года двигатель М-14 позволял разгоняться до 280-ти в час с радиусом действия в 600 км. На борт, кроме пилота и стрелка можно было взять еще 3–4 человека; вооружение в подвесном варианте составило 2 пулемета винтовочного калибра, пару контейнеров-«семерок» с НУРами и две стокилограммовые бомбы. Вдобавок к этому, в дверцах салона можно было установить дополнительно один, а то и два ПКМ-а на турелях что превращало самолетики во вполне приличные «ганшипы», неплохо смотревшиеся бы где-нибудь над джунглями Центральной Африки или Латинской Америки. А скорость и приличная скороподъемность гарантировали им превосходство над любыми истребителями Великой Войны. «Финисты» могли, по выбору, оснащаться колесными или поплавковыми шасси, что позволяло действовать как с гидрокрейсера, так и с сухопутных аэродромов, возникни в этом необходимость.

«Алмаз» получил четыре таких машины — три, полностью готовые к работе, располагались в ангаре и на открытой летной палубе гидрокрейсера; четвертая же, в полуразобранном состоянии хранилась под палубой, в специально оборудованном ангаре-мастерской. Их освоение и стало ближайшей задачей эссеновких подчиненных.

* * *

Как-то, вечером, переключая каналы, Эссен наткнулся на репортаж о съемках «масштабного исторического фильма о подвигах русских моряков в годы Первой Мировой войны». И оставил бы это событие без внимания, если бы в кадре не мелькнула знакомая картинка: палуба «Алмаза», гидросамолеты со знакомыми опознавательными знаками и он сам, на мостике, в окружении алмазовцев. Все это преподносилось, как кадры со съемок.

Андрей Митин, к которому Эссен кинулся за разъяснениями, признал: верно, есть и съемки, и ролики, время от времени появляющиеся в Сети. Все это — часть компании дезинформации, связанной с появлением «попутчиков». Какие бы усилия не прикладывали «компетентные органы», сведения все равно просочатся, слишком много людей, так или иначе, задействовано в Проекте. А нелепые, порой бредовые, утечки как раз и играют играть роль информационной дымовой завесы, искажающей общую картину.

Но ведь фильм-то на самом деле снимают? — недоумевал Эссен. — А значит, его придется рано или поздно показать? На что Андрей предложил лейтенанту зайти в Интернет и поинтересоваться количеством незавершенных кинопроектов. И потом, кто сказал, что фильм не появится на экранах? На ялтинской киностудии соорудили фрагмент палубы «Алмаза»; крейсер во время ходовых испытаний будет тщательно отснят с разных ракурсов, а что лица у «офицеров» другие, так смена актеров на вторых ролях — обычное дело. Фильм уже активно обсуждают в соцсетях; есть официальный сайт и куча сообществ, где знатоки ядовито высказываются по адресу очередного киноляпа, поносят мосфильмовских халтурщиков, выдающих кривую самоделку за легендарный «Алмаз», обсуждают «неправильные» мундиры, засветившиеся в «материалах со съемочной площадки»…

В информационной реальности XXI-го века Эссен освоился быстро. Поначалу он отрывал по нескольку часов ото сна, чтобы нырнуть во Всемирную паутину. Потом бросил — сколько можно ходить с чугунной головой и красными от недосыпа глазами? Взялся скачивать из Сети книги, справочники, все, что может пригодиться дома (ноутбук ему обещали оставить), но Андрей объяснил, что не стоит тратить на это время. Квалифицированные специалисты подготовят для его любые подборки, снабдят ссылками, поисковиками, закачают информацию на внешний диск. «Вы так легко делитесь с нами знаниями?» — спросил авиатор своего визави. «А что тут такого? — удивился тот. — В конце концов, мы втянули вас в эту историю, так что считайте это компенсацией за причиненное неудобство…»

И Митин и Рогачев объясняли: цель экспедиции — вернуть «Можайск» и «Помор»; что будет с этой «реальностью» дальше — забота ее коренных обитателей. В том числе и алмазовцев, в распоряжении которых будет могучий рычаг, способный перевернуть историю — знания из будущего.

Что ж, «потомки» выполнили обещание и отправили «попутчиков» домой. А что биток после удара немного откатился назад — это не их вина. Недаром Груздев говорил, что им еще далеко до полного понимания Времени…

* * *

Часто зазвонила рында, ей вторили боцманские дудки. «Окончить малую приборку! Команде подготовиться к построению по сигналу «Большой сбор!» Эссен поправил фуражку и торопливо зашагал на корму. Да, они действительно привыкли к другому темпу жизни. Вот и Зарин не стал дожидаться, когда корабли придут в Севастополь и команда увидит заваленные брошенным при эвакуации имуществом пирсы, заглянет в глаза людям, оставленным на произвол судьбы. Лучше сразу объяснить, где и главное, когда они находятся. Тем более, усмехнулся про себя лейтенант, им не впервой сталкиваться с последствиями перемещений во времени.

I

Миноносец «Живой».

Ночь и половина следующего дня прошли в отчаянных попытках удержать миноносец носом к волне. Слабосильный «Херсонес» не справлялся, не выгребал против крепчающего ветра. Караван ушел вперед, оставив их наедине с морем, низким осенним небом, дождем.

Качка выматывала душу. Глебовский, человек сугубо сухопутный, неожиданно оказался стоек к морской болезни. Остальные же — и казачьи офицеры и гражданские, до отказа заполнившие миноносец, мучились ужасно. В отсеках висел густой запах рвоты и немытых человеческих тел; Адриан Никонович только сунулся туда, и ему сразу сделалось дурно. На палубе инженеру полегчало, не пришлось даже «травить за борт». Беженцы, жавшиеся к надстройкам в тщетных попытках укрыться от брызг и дождя, вполголоса ругались, сетовали на погоду, материли красных. Рассказывали о казачьем уряднике, который застрелился, не выдержав качки, тесноты, безнадеги. Адриан Никонович верил — в скитаниях по охваченному войной югу России он навидался и не такого.

Миноносец сносило к осту. Буксирный трос лопался уже раза три, и каждый раз с «Херсонеса» подавали новый. В последний раз вместо каната завели якорную цепь, но неудачно — «Живой» навалился на буксир, свернул набок форштевень и проделал в его борту изрядных размеров дыру, по счастью, выше ватерлинии. Боцман стервенел, матами разгоняя пассажиров, мешавших аварийной партии; кто-то заорал «Тонем!» и вспыхнула паника. В давке инженеру заехали локтем между лопаток и он, не взвидя света от боли, полетел с ног. Схватившись за какую-то трубу, он сумел подняться. Рядом хлопнул выстрел, закричали женщины, и чей-то голос проревел в рупор, перекрывая вой ветра: «Кто сойдет с места, застрелю!» Инженер, притиснутый к надстройке, совсем было упал духом, но тут его пальцы нащупали скобу трапа. Спасение! Глебовский судорожно вцепился в ледяной металл и полез вверх.