Такова торпедная жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Рудольф Гусев cтр.№ 63

Свой первый шмат Ларион не выдал, а отколол — он получил тридцать суток без берега за сон на посту из первых уст — от самого Шефа. Норму Шефа. Охранял он от происков зарубежных разведок неподъемный торпедный аппарат. Аппарат привезли в разобщенном виде, втащили через окно первого этажа в помещение будущей лаборатории. При втаскивании повредили окно. Оно не закрывалось, поэтому выставили сторожевой пост. На всякий случай. Чтобы в самоволку через окно никого не потянуло, и трубы были бы под присмотром. На первом курса училища каждый курсант, еще не притершийся к тяготам воинской службы, постоянно хочет спать. А во сне что-нибудь съесть. Вкусненькое и домашнее. Наши воспитатели, участники войны, учили нас военному делу настоящим образом. Главное, уметь охранять и оборонять, а высшую математику изучать теми силами, что останутся. Мы, конечно, экономили свои силы, поэтому, осмотрев пост, Ларион удобно устроился на самом большом ящике и, не долго думая, уснул: «Кому нужны эти трубы?». На его беду о ящиках вспомнил Шеф. Перед уходом домой. Вернее, не о ящиках, а об открытом окне. Он знал, что такая ценная информация живо циркулирует в курсантской среде, находя лиц, особо заинтересованных. Шеф решил лично осмотреть, насколько «герметична» Система… Дальше все было как в страшном сне. Оглушенный ревом Шефа, униженный чужим всесилием и собственной слабостью и беззащитностью, Ларион только и сообразил: вот что значит «норма Шефа». Он был отправлен в роту досыпать, а пост поручили его однокашнику Виктору Родкевичу. Виктор как раз планировал чуть попозже воспользоваться этой брешью для внезапной проверки своей пассии, что жила неподалеку, у парка Победы. Слух об открытом окне до него дошел одним из первых — или уши у него были хороши, или слух знал, куда бежал. «Мероприятие срывается… Нет, откладывается… Нет, состоится». «Выходной» спортивный костюм Виктора уже лежал недалеко от лаборатории в вентиляционном канале. «По этой воронке больше не ударят». Надо сказать, что Виктор давно и досконально изучил здание Системы. Он исследовал все трапы, переходы, пожарные лестницы и запасные выходы. Он отстоял дежурства на всех внешних постах у бесчисленных дверей и ворот, изучил углы обзора, время и места смены патрулей. В результате, покинуть незамеченным Систему для него было делом техники. Важно, чтобы случайно не закрыли твой укромный выход, пока ты на воле. А здесь — гарантия. Он знал, когда прибывает первый автобус и где лучше выйти из такси. Потому ленинградские девушки не чувствовали его долгого отсутствия. Дело было верное. Виктор вытащил блокнот, вырвал листок и начертал записку своему сменщику Славе Домогацкому: «Увидел — молчи» и был таков. Виктор был романтиком до мозга костей. Пройдут годы, и он уведет жену у своего друга вскоре после свадьбы, а после окончания училища вдруг решит стать разведчиком. Станет он обычным сотрудником Особого отдела и исчезнет из поля зрения однокашников. Однако я опять уклонился.

В эту ночь по крайней мере трое курсантов из роты не спали: Ларион — от расстроенных чувств, Виктор — от их удовлетворения, а Слава Домогацкий от сочувствия и страха. Лариону оставалось до выпуска еще около двухсот дежурств, исходя из нормы два-три в месяц. Больше он на посту не спал. Выучился. Правда, на собственном опыте, зато навсегда.

Ларион.

Командиром отделения на первом курсе у нас был Иван Кудрявцев. Когда пришел — был тих и скромен. И вдруг в одночасье стал диктатором. Выполненные нами беспрекословно, точно и в срок первые два-три его приказания подействовали на него, как наркотик. Ему захотелось командовать еще и еще. Вырвавшись вперед нас всего на два курса, Иван разговаривал с нами тоном Министра обороны. То его не устраивал порядок в наших рундуках, то не удовлетворяла заправка коек, то наши физиономии казались ему слишком унылыми. Как и всякий крупный военачальник, Иван особое внимание уделял состоянию оружия. Наши карабины он осматривал всегда неожиданно, в глубокой тайне, как стратегическую операцию. На оценки не скупился. Тогда была принята двухбалльная система — Г (грязное) и Н (норма). За «гуся» в ближайшее увольнение собираться было не принято. Короче, высказывание А. В. Суворова «Далеко шагает мальчик, пора его унять» мы относили не иначе, как на счет новоявленного Бонапарта. И случай подвернулся. А подсунул его нам сам Иван, дав точнейший рецепт, вернейший способ и наименование операции. За обедом.

Мы тогда не обедали, а «принимали пищу». Так это официально называлось. Иван сидел во главе стола, а мы, подчиненное ему отделение, соответственно слева и справа, образуя так называемый «бачок» в составе восьми человек. Нам выделялась кастрюля первого, кастрюля второго и по кружке компота. Тогда в моде были разные хохмы за обедом и ужином. То бросали очередность выбора блюд «на морского»: первый съедал все мясо из второго блюда, второй лучшее, что осталось и т. д. (Последние бежали за «добавкой»). То разыгрывали компот. Но стоило взять лишнего и не доесть — кара была жестокой. Так вот, Иван за обедом как-то спросил — предложил:

— А не дернуть ли нам кружечку «смерча»?

— Какого еще «смерча»?

— А такого. В кружку компота добавляем ложку черного перца и ложку горчицы, тщательно размешиваем и бросаем «на морского» — кому достанется, кому повезет.

Сам Иван, конечно, надеялся, что повезет не ему. Начальство! Однако к моменту его предложения кое-кто уже успел пригубить «сладенького», потому идея повисла в воздухе. Саша Бубнов вообще уже выпил свой компот — была у него привычка пить компот после первого блюда. Знание математики, как оказалось, не только облегчает жизнь, по иногда делает ее даже веселой. У меня сразу появилась идея… Пришли в класс.

— Мужики! Слушай сюда! Угостим Ивана «смерчем» собственного рецепта и собственноручного розлива!

— Как же мы узнаем, сколько пальцев выкинет он?

— Это не имеет значения. Вернее имеет, но не принципиальное. Главное, самим выкинуть сколько надо и счет начать с конкретного человека, например, со Славы Домогацкого. Он сидит рядом с Иваном. Кто-то крикнет: «Счет с Домогацкого и „по солнцу“». Слава хватает пальцы Ивана и громко называет их число.

— Так мы же не знаем их число.

— Для тех, кто не усек с первого раза, повторяю. Я сижу тоже рядом с Иваном, только с другой стороны, напротив Домогацкого. Мои пальцы он сосчитает последними, а выкинул столько, чтобы дополнить Ивановы до 8 или до 16, если он выкинет 9 или 10. Ну а вы выкипите по результатам простого подсчета, который сейчас и проведем.

Идея овладела массами и стала материальной силой. После проведения тренировок настроение поднялось на недосягаемую высоту. Каждый запомнил, сколько должен выбросить пальцев на следующий день. За обедом Саша Бубнов бросил пробный шар: «Так мне пить или не пить? Или дернем кружечку „смерча“»? Иван оживился: «Да, действительно!». Он энергично потер руки, приготовил раствор, тщательно перемешал и поставил на середину стола.

— С кого считаем?

— С Домогацкого и «по солнцу».