Династия Романовых. Загадки. Версии. Проблемы - читать онлайн книгу. Автор: Фаина Гримберг cтр.№ 52

Но унижаться Наталье Алексеевне пришлось недолго. Екатерина играючи раскрывает заговор молодой четы. Как всегда, она действует решительно, дипломатично и… страшно! От нее сын узнает, что обожаемая супруга была ему неверна и потому и ребенок, который должен родиться, это, возможно, и не его ребенок. Но мало этого. Мы уже знаем, как умеет Екатерина убирать, сметать со своего пути всех, кто ей так или иначе помеха… Юная мать и новорожденная дочь умирают…

«Гамлет»? «Дон Кихот»? «Безумец»?.. Всего вышерассказанного с лихвой хватило бы для того, чтобы впасть в любую форму помешательства. А прибавьте к этому размышления о том, убила мать отца или все-таки убийца не она, не она… Или она?.. Она!.. Однако можно держать беспроигрышное пари: Павел не заболел психически, не помешался в уме. Романовы крепкие, они с ума не сходят; ни в северных ссылках, ни в одиночных камерах, ни перед лицом кошмарных убийств. Это все – истинная их стихия. И, должно быть, и вправду спокойно, без вопросов и жалоб спускался Николай Романов в известную «расстрельную» комнату екатеринбургского дома. Долой скучную шелуху буржуазного облика «полковника – отца семейства». Теперь он был настоящий, истинный, породненный с этими предками своими. И нет, он не мешался в уме, сойдясь лицом к лицу с бездной ужаса и смерти. Он шел навстречу… Так шел по лесенке деревянной на башню молодой Михаил Федорович – самому видеть, как закачается на виселице маленькое тело четырехлетнего сына Марии Мнишек. И вот так мчался в Рим царевич Алексей Петрович – предавать отца. И вот так шагал великий Петр ко гробу сына, удушенного по его приказу. И вот так же вышагивал по камере своей неукротимый Иван Антонович… И вот так стоял Павел над мертвой женой и слушал утешения матери, которая была… убийцей его отца и его жены?..

Следует сказать хотя бы несколько слов и о друге Павла Петровича, с которым Екатерина своего сына рассорила навсегда. Другом этим был человек, впоследствии проживший долгую и бурную жизнь, Андрей Кириллович Разумовский, племянник известного фаворита Елизаветы. Первоначально юный Андрей входил в число аристократических подростков, которых императрица включила в окружение сына, чтобы он имел общество сверстников. Павел Петрович и Андрей Разумовский настолько подружились, что разлучаясь на несколько часов, обменивались короткими письмами. Эта переписка на французском языке сохранилась и рисует молодых людей интеллектуалами, увлекающимися музыкой и театром. Считается, что после смерти невестки Екатерина обнаружила среди ее бумаг компрометирующую переписку с Андреем Разумовским. Конечно, эта переписка не сохранилась. Зато сохранилось известие о том, что Павел Петрович во время своего заграничного путешествия, уже вторично женатый, встретил Разумовского, подвизавшегося в Италии на дипломатическом поприще, и пытался вызвать его на дуэль. Естественно, Разумовский, российский дипломат (императрица сослала его на это самое «дипломатическое поприще»), вызова не принял и драться с наследником престола не стал. Между прочим, императрица отзывалась о своей первой невестке весьма дурно; но Потемкину писала, что находилась безотлучно у постели умирающей от родов молодой женщины. Наверное, это очень ужасно, когда в такой ситуации у постели роженицы безотлучно дежурит ненавидящая ее свекровь…

Заботилась ли Екатерина о судьбе династии? Да, конечно! Формально это была Голштин-Готторпская династия – от Анны Петровны, старшей дочери Петра Великого, и от ее мужа, герцога Карла-Фридриха Голштинского. Но фактически это была династия Екатерины, она могла чувствовать себя родоначальницей…

Но, наверное, в глубине души она была такая же одиночка, такая же «сама по себе», как великий Петр. Они оба знали, что не будет равных им. И потому убить сына или невестку не затруднялись особенно… И просто не знали: кому оставить все то большое, громадное-громадное, что успели сотворить…

Но, как бы там ни было, с 1776 года Павел Петрович снова женат. София Вюртембергская преображается в Марию Федоровну. С нею проживет он всю свою дальнейшую жизнь, она станет матерью девятерых его детей. Она его и похоронит. Следует отметить, что по распоряжению этой женщины был учрежден Воспитательный дом в Москве – учреждение, где обеспечивались медицинской и социальной помощью незаконнорожденные и неимущие дети и их матери. Учреждением и попечительством о «богоугодных заведениях» для призрения неимущих также занималось особое «ведомство императрицы Марии Федоровны»…

Постепенно оформляются два двора – матери и сына. Резиденция Павла – Гатчина. Пышности материнского двора Павел противопоставляет свои простоту и нарочитую скромность.

Он кладет начало «скромному фаворитизму» при дворах российских императоров. Комическая суетня фаворитов при императрице, жадно домогающихся чинов и богатства, отвращает его. Нет, он не будет сменять фавориток, «как перчатки». С Нелидовой и Лопухиной он играет в свою, рыцарскую игру: «обожание Рыцарем Прекрасной дамы»…

Отношения матери и сына – более чем натянутые. Но все же Екатерина подчинила себе сына. Она даже решается (рискует) показать его Европе. Что ж, он и его жена хорошо себя ведут, родили ей двух отличных мальчиков-внуков, Александра и Константина…

А Европа, она все знает, все понимает, но… молчит, соблюдает правила приличия, и только втихаря ухмыляется; извините, иронизирует… Потому что уж давным-давно миновали те времена, когда возможно было не принимать Романовых и их послов. «Я, простите, болею, а племянница никак не может веру переменить, извините великодушно; не принимаем!» Но все подобное – в прошлом. Теперь принимают, и с почетом принимают, и с любопытством посматривают на путешествующую пару, на графа и графиню Норд («Северные») – прозрачное инкогнито.

И вот тогда-то, когда Павел Петрович с супругой объезжали европейские столицы, в Вене, в 1781 году хотели было поставить «Гамлета». Говорили, что интересно будет увидеть сразу двух Гамлетов: одного – на сцене, другого – в зале. Но, впрочем, постановка так и не состоялась. А Павел Петрович и сам соотносил себя с принцем Датским; и мать была его Клавдием и его Гертрудой, и вельможа Никита Иванович Панин, просвещенный граф, руководитель его воспитания, был его Полонием. И Павел даже рассказывал, как явился ему призрак великого прадеда, Петра I, и сказал: «Бедный Павел, бедный князь!..» Конечно, призрак был прав.

Да, в характере Павла, конечно, присутствовал этот, как мы его назовем, «комплекс Гамлета» – нервическая неуравновешенность человека, чьи права (и на очень и очень многое права) попраны. Но сумасшедшим, безумным Павел не был. Зато он был Дон Кихот и хотел двинуть российскую армию в Индию, вышибить оттуда англичан и устроить что-то вроде раздела Индии: половину – ему, половину – другому императору, Наполеону французскому. Но не успел…

Иные историки недоумевают: вроде бы Павел урезал дворянские привилегии и пытался облегчить положение крепостных; но, при этом, ненавидел Французскую революцию, ненавидел и боялся. А ничего удивительного здесь, пожалуй, и нет. Павел желал нивелировать сословия не как демократ, а как неограниченный диктатор; то, что называют «тиран»…

Не прошло и трех месяцев от начала нового, девятнадцатого, века, и Павел I был убит. В марте 1801 года, заговорщиками, ночью. Был ли он, как позднее говаривали, «подозрителен до безумия»? Нет, наверное, он все же был недостаточно подозрителен…