Роман с куклой - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Тронина cтр.№ 14

Олимпиада не обиделась, как следовало ожидать, а совсем даже наоборот – всхлипнув, ответила на его поцелуй, и до конца лета они только тем и занимались, что бегали по задворкам, среди лопухов и крапивы, и целовались – исступленно, до головокружения.

Весь год Митя думал об этой девушке, но когда приехал на дачу следующим летом, то обнаружил возле Липы странного субъекта в косоворотке и высоких сапогах, который своим видом страшно эпатировал добрейшую Анну Леонидовну. Немного утешало ее то, что новый знакомый был из дворян.

– Ладно уж, пусть приходит… – как-то взмахнула она пухлыми ручками, устав совестить дочь. – Я ведь что думаю… Главное – это не форма, а содержание, а по содержанию твой Костя никакого отношения к рабочим людям не имеет. И вообще, может, с возрастом у него все это пройдет…

Новый Липочкин друг называл себя социал-демократом, ругал «жандармские порядки», царящие в России, но в конце концов Митя застал того целующимся в кустах бузины с Липой.

Так бесславно закончилась Митина любовь, но неожиданно на сцену вышла Полина – средняя из сестер Бобровых. Она была вертлявой хохотушкой, в отличие от Олимпиады как чумы боялась серьезных разговоров, ненавидела приходящего социал-демократа, дразня того «ярмарочной Петрушкой», и обожала романсы.

Опять ждали Соню, но она так и не удостоила Бобровых своим приездом…

На веранде старого дома, в котором жили Бобровы, вечно надрывался граммофон голосами известных певиц – Вяльцевой и Вари Паниной, вечерами устраивались танцы.

Еще играли в крокет на специальной площадке, в другие игры, называемые «птижё», – шарады, флирт цветов, фанты, почту… Иногда даже устраивали спектакли, для этих целей снимая у одного крестьянина ригу с овином. В риге был зрительный зал, где собирались все окрестные дачники, а в овине – сцена. Будущие гении от живописи рисовали декорации, барышни спорили из-за ролей…

Иногда устраивали вечера мелодекламации. Стихи читались с таким чувством, что у зрителей, сидевших в риге, бежали мурашки по спине и екало в животе.

Словом, свою отставку у Олимпиады Митя перенес практически безболезненно – и хохотушка Полина, и непрерывное веселье отвлекли его от грустных мыслей.

Единственное, что несколько портило настроение, – это Надя, третья сестра, которая ходила за Полиной с Митей и грозилась «донести маменьке». От нее откупались мелкими деньгами и конфетами.

К концу лета Митя даже немного устал от Полины и позволил себе небольшой флирт с барышней, жившей на окраине дачного поселка.

Словом, оглядываясь на прошлое, Митя Алиханов никак не мог назвать себя несчастным.

– Глупая старуха, – с презрением произнес он, обращаясь к Максу, идущему рядом. – Нагородила черт знает что… Не может такого быть, чтобы у человека за всю жизнь был только один счастливый день! Вот смотри, я сейчас обернусь и посмотрю на луну через левое плечо. И еще раз, и еще… И еще!

– Да будет тебе! – отмахнулся Эрден, вглядываясь вперед – там, в лунном свете, уже почти рядом, шумела компания дачников. – Я сейчас попробую угадать, где тут Полина, а где Олимпиада…

* * *

Он показал пропуск охраннику и через проходную вышел в маленький дворик, выложенный брусчаткой, сквозь которую пробивалась чахлая травка.

Этому двору и этому дому было триста лет. Точнее – не дому, а дворцу, который когда-то принадлежал одному из фаворитов Петра Первого.

– Добрый день, Даниил Петрович! – кивнул ему другой охранник, уже в здании бывшего дворца, а ныне – военно-исторического архива.

– Добрый…

Здесь пахло книгами и тем особым музейным запахом, который вызывал у Михайловского трепет, – он казался сродни тому, который испытывает охотник, гоняясь за добычей. Это была его стихия, его вотчина, его заповедные владения…

– Вот, Даниил Петрович, нашла вам все то, что вы в прошлый раз заказывали! – счастливо улыбаясь, положила перед ним на стол стопку папок и книг Любочка. Любочка, работница архива, безусловно и непререкаемо уважала Михайловского – во-первых, за то, что он очень бережно обращался с документами, а во-вторых, она была одной из самых преданных его поклонниц. – Распишитесь в журнале, пожалуйста!

Михайловский тоже очень ее уважал – Любочка всегда выполняла самые сложные его заказы и была добрейшим существом. Ее даже не портили очки с толстыми линзами и маленький горб…

Михайловский расписался в каждой графе, кивнул Любочке и включил настольную лампу с зеленым абажуром.

В читальном зале с высоким сводчатым потолком, помимо него, было только двое посетителей – некий пожилой господин с меланхоличным выражением лица и толстая энергичная дама – из фирмы, подвизавшейся на составлении генеалогических древ.

Михайловский открыл первую папку, принялся осторожно переворачивать пожелтевшие страницы. «Нет, здесь я ничего не найду… Ну-ка, а тут у нас что? Ай да Любочка, ай да молодец… Нашла-таки!»

«Протоколы заседаний Чрезвычайной Следственной Комиссии (расшифровка стенографического отчета).

Заседание Чрезвычайной Следственной Комиссии от 21 января 1920 года.

Попов. Вы присутствуете перед Следственной Комиссией, в составе ее председателя К.А. Попова, заместителя председателя В.П. Денике, членов Комиссии: Г.Г. Лукьянчикова и Н.А. Алексеевского для допроса по поводу вашего задержания. Вы адмирал Колчак?

Колчак. Да, я адмирал Колчак.

Попов. Мы предупреждаем вас, что вам принадлежит право, как и всякому человеку, опрашиваемому Чрезвычайной Следственной Комиссией, не давать ответов на те или иные вопросы и вообще не давать ответов. Вам сколько лет?

Колчак. Я родился в 1873 году, мне теперь 46 лет… Я женат формально законным браком, имею одного сына, Ростислава, в возрасте 9 лет. Жена и сын находятся во Франции.

Попов. С вами добровольно арестовалась г-жа Тимирева. Какое она имеет отношение к вам?

Колчак. Она – моя давнишняя хорошая знакомая… Когда я ехал сюда, она хотела разделить участь со мною.

Попов. Вы являлись Верховным правителем?

Колчак. Да, я был Верховным правителем Российского Правительства в Омске.

Попов. Теперь главный вопрос – где золото? Что вы сделали с золотом? Вопрос архиважный для нас…

Колчак. Золото принадлежит не вам.

Попов. И не вам! Послушайте, Александр Васильевич, не усугубляйте ваше положение…

Колчак. О чем вы? Хуже уже не будет. Я и так знаю, что не выйду из этих стен живым…»

Михайловский прочитал стенограмму до конца. Потом следующую – всего их было девять, но ни в одной из них он так и не нашел того, что искал.

Он закрыл папку.

Дама из генеалогической фирмы вполголоса, но очень отчетливо жаловалась Любочке на привередливость некоторых клиентов: