"У Геркулесовых столбов…" Моя кругосветная жизнь | Александр Городницкий | страница 51 | LoveRead.ec

Лежащий вдали от Империи

Под полуопавшим каштаном,

Поручик Донской артиллерии

Не станет уже капитаном.

Под теплым светящимся лучиком,

Расставшийся с миром подлунным,

Он будет навеки поручиком,

Веселым, восторженным, юным.

Мерцает осенняя лужица,

И нет сожаления снова,

Что он никогда не дослужится

До звания очередного.

Он вспомнит мосты с переправами,

И окна родимого дома,

Где пахло нагретыми травами

Над водами Тихого Дона.

Степными, дремучими, терпкими,

На фоне темнеющей сини.

А здесь православная церковь лишь

Напомнит о бывшей России.

И лет эмигрантских – как не было, —

Есть только храпящие кони,

И это далекое небо лишь,

Где звездочки, как на погоне.

Неподалеку от могил Белой гвардии лежат виднейшие представители русской литературы и искусства XX века, умершие в изгнании: Рудольф Нуриев, Александр Галич, мой ровесник Андрей Тарковский, который поразил весь мир своим искусством кино и, блеснув, ушел из жизни. Здесь лежат замечательные писатели и поэты: Бунин, Мережковский, Гиппиус и многие, многие другие. Вот оно, огромное русское поле на французской земле…

На кладбище Сен-Женевьев-де-Буа

Забвения не вырастает трава, —

Ее, разодет как любовник,

Стрижет регулярно садовник.

На кладбище Сен-Женевьев-де-Буа,

Где статуи стынут в песцовых боа,

Покой обрели эмигранты, —

Российской свободы гаранты.

На кладбище Сен-Женевьев-де-Буа

Земля от февральского снега бела,

И смотрят на черные кроны,

Забыв про коней, эскадроны.

Звенит у обители Сен-Женевьев

Скворцов прилетевших двусложный напев,

Связав ее пением птичьим

С Донским или Ново-Девичьим.

Опять в ожидании новой весны

Покойникам снятся московские сны,

Где вьюга кружится витая,

Литые кресты облетая.

Там близкие с детства родные места,

И купол сияет над храмом Христа,

Склоняя усопших к надежде,

Что все возвратится, как прежде.

На кладбище Сен-Женевьев-де-Буа,

Исчезнув с планеты как птица моа,

Лежит лебединая стая,

В парижскую землю врастая.

Меж мраморных ангелов и терпсихор

Поет им каноны невидимый хор,

И нету, понятно из пенья,

Свободы помимо успенья.

Кладбище Сен-Женевьев-де-Буа неразрывно связано не только с русской литературой, кино, балетом, но еще и с русской авторской песней. Всякий раз, попадая на это кладбище, я кладу цветы на могилу Александра Аркадьевича Галича – человека сложной судьбы, обозначившего собой целую эпоху, которую в свое время называли «Эпохой магнитофониздата». Преуспевающий писатель, благополучный драматург, пьесы которого ставили по всему Советскому Союзу, он, на вершине своего благополучия, вдруг взял и ушел в диссиденты. Начал писать жесткие, резкие обличительные песни, после которых потерял все, что имел, был выдворен за границу и погиб при странных обстоятельствах. Его смерть до сих пор представляется загадочной. Песни Александра Галича, так же как и его и знаменитая поэма «Кадиш», посвященная Янушу Корчаку, навсегда остались в золотом фонде русской литературы и стали своеобразным памятником той несчастной эпохе, которую мы теперь называем «Эпохой застоя».

Снова слово старинное «давеча»

Мне на память приходит непрошено.

Говорят: «Возвращение Галича»,

Будто можно вернуться из прошлого.

Эти песни, когда-то запретные, —

Ни анафемы нынче, ни сбыта им,

В те поры политически вредные,

А теперь невозвратно забытые!

Рассчитали неплохо опричники,

Убежденные ленинцы-сталинцы:

Кто оторван от дома привычного,

Навсегда без него и останется.

Слышен звон опустевшего стремени

Над сегодняшним полным изданием.

Кто отторгнут от места и времени,

Тот обратно придет с опозданием.

Над крестами кружение галочье.

Я смотрю в магазине «Мелодия»

На портреты печальные Галича,

На лихие портреты Володины.

Там пылится, не зная вращения,

Их пластинок безмолвная груда…

Никому не дано возвращения,

Никому, никуда, ниоткуда.

Удивительное дело: те эмигранты, которые лежат на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа, весь остаток своей жизни мечтали вернуться на Родину, а те мальчики, которыми они когда-то были, которые умирали на фронтах и Первой мировой, и Гражданской войны, мечтали попасть в тихий и спокойный Париж, который исторически был для русского человека местом отдыха и развлечений.

С Парижем всегда тяжело расставаться. Особенно осенью, когда осень – это не только время года, но и время жизни. Когда, оборачиваясь назад, понимаешь, что счастливое время, твоя весна, твое лето, во многом уже позади. И все-таки, несмотря ни на что, хочется надеяться, что с Парижем тебе еще суждено встретиться в будущем…

Преодолевая Америку

Преодолевая Америку с востока на крайний запад,

От восхода к закату перелистывая города,

Между двух океанов, чей йодистый резкий запах,

Раз вдохнув, не забудешь, видимо, никогда,

Между длинными плоскими отмелями Ньюпорта

И лесистым Сиэтлом, где вечно идут дожди,

Открываешь жизнь совершенно иного сорта,

Не сравнимую с той, что истрачена позади.

Здесь другой Орлеан, не такие Москва и Питер,

Стоязыких племен неожиданное родство,

И второе пришествие в кратере Солт-Лейк-Сити

Возвращает надежду на старое божество.

От холодных озер до горячих степей Техаса,

Облаченная в шорты и прочую лабуду,

Все куда-то торопится эта веселая раса,

Несъедобную пищу дожевывая на ходу.

С изначальных времен здесь иные кипели страсти,

У реки Сакраменто или реки Юкон.

Здесь веками не ведали тоталитарной власти,

Над собой признавая деньги или закон.

Здесь Эйнштейн в Вашингтоне у края безлюдного мола,

Земляка опознавший, тебя привечает кивком,

И себя, даже если годами пока ты молод,

Возвратившись в Россию, чувствуешь стариком.

И обратно потянешься с чувством внезапной утраты

В те края, где впервые пробил тебя сладостный шок,

И шумит человечество новой эпохи, упрятав

Все созвездия мира в один полосатый мешок.

В нетопленой комнате девятого класса нашей мужской школы, в полуголодном 48-м году, учитель географии, повесив на доску карту мира – два огромных по-осеннему ярких желто-сине-зеленых полушария, и медленно обводя их указкой, говорил: «Есть только одна страна на свете, природа которой по своему богатству и разнообразию сопоставима с природой нашей страны, это Соединенные Штаты Америки, которая, так же как и СССР, простирается от Атлантического океана до Тихого. Где еще есть такие просторы, необозримые степи, могучие горные хребты, полноводные и быстрые реки? И если характер народа, а это так, зависит от окружающей природы, то именно эти две великие нации должны быть наиболее близки». Неожиданно для себя я вспомнил эти слова, довольно смелые для конца 40-х, с их разгулом сталинского антиамериканизма, когда летел из Нью-Йорка в Сан-Диего и, как школьник неотрывно прильнув к окошку, с удивлением первооткрывателя наблюдал за сменой величественных ландшафтов, неторопливо проплывавших под крылом «Боинга».

"У Геркулесовых столбов…" Моя кругосветная жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Александр Городницкий cтр.№ 51

Онлайн книга - "У Геркулесовых столбов…" Моя кругосветная жизнь | Автор книги - Александр Городницкий