Оружейная машина - читать онлайн книгу. Автор: Уоррен Эллис cтр.№ 5

— Я правильно понял, что эти пистолеты — из случайной выборки? Криминалисты брали их не с одного места?

— Именно. Наугад брали.

Тэллоу резко встал. Обошел кресло, уперев невидящий взгляд в пол, положил руки на спинку и поднял глаза на лейтенанта.

— Это невозможно.

— Нет, Джон. Знаешь, что до обидного невозможно? Что вчера ты нашел нечто очень странное, но мы бы к этому не имели никакого отношения. И за эту штуку болела бы голова другого отдела. Несколько месяцев подряд. А ведь еще вчера это была просто любопытная фигня и совсем не наша проблема.

— Это что же… каждый пистолет оттуда?..

— Угу. На основании поступивших данных можно утверждать, что ты заново открыл несколько сот дел об убийстве. И сложил их у моего порога.

— Я?!

— О да. Ты. Все это из-за тебя, детектив Тэллоу. Ты пробил дырку в той стенке. Оно тебе надо было, башку в эту дырку совать?

— Да ладно вам…

— Сломал — уплати. Все как в магазине, Джон.

— Вы не можете… так нельзя!

— Я тебе сейчас покажу, что можно, а чего нельзя. Значит, так. Ты обнаружил комнату, полную пистолетов, причем из каждого пистолета убили по человеку. Этими делами займешься ты. Дождешься результатов баллистической экспертизы по каждому стволу, дознаешься, как они оказались в той комнате, и найдешь их владельца или владельцев. И повесишь все дела, все до единого, на них. Потому что разрази меня гром, но ответственность за эти висяки я на себя — не возьму.

А Тэллоу, между прочим, не схватил стул и не кинул его в лейтенанта.

Но она заметила, как хищно скрючились его пальцы.

— Да, еще вот что. Людей и так не хватает. И да, я только что потеряла лучшего офицера, виной чему идиотская перестрелка, которой вообще не должно было случиться. Так что над делом работаешь ты один. До особого распоряжения. Вопросы есть?

Тэллоу просто смерил ее взглядом.

— Вот и отлично, — сказала лейтенант и протянула ему бумаги. Большой и указательный палец с шуршанием скользнули по краю стопки, и та зашипела у него в руках. — А теперь отправляйся домой. Переоденься и приступай к работе. Боже ты мой, ты только посмотри на себя. У тебя кровь на пиджаке.

Тэллоу дернулся и быстро оглядел себя. Прям как прокаженный какой-то… На левом рукаве — темное пятнышко. Частица Джима Розато на левой стороне его тела. Джим Розато всегда был слева. Джим никогда не разрешал ему садиться за руль.

Тэллоу проснулся меньше часа назад, однако сумел проглотить пару рвавшихся наружу неласковых слов и быстро вышел из офиса.

По дороге обратно Тэллоу принялся за подсчеты. Рулил и прикидывал: в Нью-Йорке каждый год остаются нераскрытыми что-то около двухсот убийств. То есть с 1985 года набежало где-то десять тысяч таких дел.

Лейтенант рассказала о трех пистолетах, прошедших экспертизу. Самое раннее из связанных с ними убийств совершено в 1999 году.

Тэллоу не знал, сколько всего пистолетов в той квартире. Двести? Да больше, наверное. Так, начнем с двухсот. Значит, за десять примерно лет двести убийств растворились в тысяче с лишним нераскрытых дел…

Ему приходилось бывать в Отделе хранения улик в Бронксе. Тэллоу бродил по сумеречным подвальным залам, где лежали вещественные доказательства по зависшим делам, и видел эти четырехуровневые стеллажи, забитые бурыми бочонками, каждый добрых три фута высотой, с намалеванными черной краской архивными номерами. Нет уж, он не желает навечно переселиться в чертоги, где хранятся погребальные сокровища неотмщенных нью-йоркских покойников…

Ему требовался план. Хороший план.

В квартире в это время дня он чувствовал себя странно, словно по ошибке оказался в чужом часовом поясе. Тэллоу стоял в крошечной ванной перед большим, почерневшим по краям зеркалом и разглядывал себя. И костюм. Потом скинул костюм. Еще подумал. Снял серый галстук и белую рубашку тоже, а потом и все остальное. Пихнул одежду ногой под раковину. Пустил из душа кипяток и долго стоял под обжигающей струей, шлепая раз за разом ладонями по стене: держись, соберись, стой, терпи. Раскаленная струя выбивала из него лишнее.

Потом он растер полотенцем саднящую кожу и пошел в спальню. Под кроватью лежал чемодан, а в чемодане — черный костюм. Костюм, который он надевал на похороны. В гостиной он откопал оливкового цвета рубашку и узкий черный галстук. Старая поясная кобура обнаружилась в картонной коробке с посылкой из Амазона (коробка была, кстати, наполовину забита дисками «Шедевры блюза от Чарли ^[2]», про которые Тэллоу напрочь забыл) под еще двумя коробками, что стояли одна на другой в дальнем углу комнаты. Тэллоу застегнул ремень, отодвинул полу пиджака и аккуратно опустил «Глок» в кобуру. Поднял на полдюйма и вернул на место.

Костюм продемонстрировал, что его стройность превратилась в худобу после того, как ему, к несчастью, стукнуло тридцать. Тэллоу решил, что ему это скорее нравится.

А потом открыл дверь и вышел в мир в траурном костюме.

Охотник все стоял и стоял на улице. И смотрел, как уносят его сокровища.

А ведь он чувствовал: что-то случилось. И день начался неудачно. Ему было трудно держать в поле зрения оба Манхэттена и сфокусироваться на том, что он называл Новым Манхэттеном, стоило неимоверных усилий. Здания вместо лесов. Машины вместо упряжек. Иногда это его не беспокоило. А вот сегодня ему было не по себе и посещали нехорошие мысли касательно состояния рассудка. Может, он стареет? И это сказывается на пластичности восприятия? Каждые несколько месяцев он просыпался с этим вопросом: а что, если он действительно болен?

Как-то однажды в молодости он вколол себе кетамин, а потом, осмысляя полученный опыт, понял: самый главный эффект кетамина в том, что он больше не беспокоился из-за того, что принял кетамин. Он запомнил это и больше не искал искусственного забытья. Но иногда накатывала слабость, и живот камнем оттягивало сознание: а ведь бывало, что он неделями совершенно не беспокоился о том, что не способен увидеть Новый Манхэттен…

Так вот, день не задался сразу, он пошел к тайнику, а перед глазами появлялись и исчезали то деревья, то столбы с указателями. Следовало удостовериться, что с тайником все в порядке. В этот раз охотник шел на целый час дольше, а все из-за камер видеонаблюдения, которые сегодня было очень трудно разглядеть. Камер он старался избегать. Иногда разуму удавалось перевести их на язык образов Старого Манхэттена, но сегодня даже собственный разум был не на его стороне.

И вот он стоял и смотрел, как мужчины и женщины в синих куртках сгружают в машины его сокровища. А ведь это годы работы!..