Мусоргский - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Федякин cтр.№ 81

Но уже носились в воздухе «предрассветные трепеты» русского Просвещения. Уже появлялись первые русские европейцы. Эти люди способны были иной раз и выйти за рамки старинных обычаев. И Ордын-Нащокин, и Артамон Матвеев, и Василий Голицын, и Симеон Полоцкий — во всех этих лицах ощутимо веяние нового времени. Полоцкий же сыграет свою роль и в воспитании наклонностей царевны Софьи.

Духовный писатель, астролог, оратор, поэт. Родом он был из Белой Руси. Образование получил в Киево-Могилянской коллегии. Принял монашество, жил в Полоцке, писал силлабические вирши. Царь Алексей Михайлович посетил Полоцк в 1656-м и получил из рук монаха Симеона стихотворное приветствие. В 1664-м Полоцкий уже в Москве, в Спасском монастыре за Иконным рядом, обучает молоденьких подьячих Тайного приказа. Бойкое перо, стихи на события в царском доме, ощутимое западное влияние… С 1667 года он — воспитатель царских детей. Пишет им «Вертоград Многоцветный», книгу для чтения, нравоучительные вирши:

Духовные лица косились на Полоцкого, подозревая латинскую ересь. Царь — любил и защищал. Через Симеона пылкая Софья пристрастится к чтению. В ее комнатах он будет представлять свои драматические опыты. Сведет царевну с интересными людьми. Среди них — Сильвестр Медведев. Писал вирши, позже — оставит записки о временах хованщины. Из окружения царевны — он единственный свидетель этой исторической драмы, оставивший документ.

Полоцкий, Медведев, домашний театр… Просвещение было доморощенное. Ни системы, ни даже малой последовательности в обретении знаний. Но всё же — просвещение. А значит — иной образ жизни.

Софья стала смелее переступать через законы терема. В ее покои были вхожи мужчины — родной ее дядя, Иван Милославский, иногда князь Василий Голицын, если он мог отлучиться со службы на украинской границе. Этот человек — слабость царевны Софьи. Ее радовало его присутствие. Она вслушивалась в речи мужчин — и жизнь Московского царства волновала ее. По смерти царя Алексея Михайловича воцарился его старший сын, Феодор Алексеевич. Человек болезненный, он не мог много времени уделять присмотру за сестрами. Царевны почуяли свободу. Софья, умная, энергичная, сумела сблизиться с братом Феодором. Она помогала ему в недугах и — день за днем, год за годом — приучила царедворцев к своему присутствию.

При Феодоре Иван Милославский снова возвысился. И сразу постарался изничтожить Артамона Матвеева, самого одаренного и потому — главного врага. Изворотливый мастер интриги сумел добиться своего: Матвеева признали чернокнижником, покусителем на царскую особу, сослали в Пустозерский острог. Все и дальше шло бы по-милославски, да у царя Феодора Алексеевича появился свой фаворит, Иван Максимович Языков. Он тоже был из людей неродовитых и деятельных. Возвысился быстро, получил боярский сан.

…Когда царица принесла царю наследника, младенец долго не задержался на этом свете. Следом за ним ушла и супруга царя. Феодор, задумываясь о будущем преемнике, поделился своими надеждами с Языковым: брат Иоанн был у порога совершеннолетия, но совершенно не способен властвовать, Алексей Михайлович еще при жизни обратил внимание на Петра. Феодор склонялся к тому же:

«Царевич Петр здрав и оделён от Бога всеми достоинствами. Он достоин наследия державного престола Российского».

Языков легко мог представить себе свое будущее при воцарении маленького Петра Алексеевича. И поспешил уговорить царя на новый брак. Феодор поддался, обвенчался с девицею Марфой Матвеевной Апраксиной. Но вскоре слег, чтобы более уже не подняться.

Последние дни царя Феодора потонули в дворцовых интригах. Новая царица склонялась на сторону Нарышкиных. Ее хлопотами Артамону Матвееву вышло послабление. Феодор перевел его в город Лух, присовокупил бывшему опальному царедворцу и небольшую вотчину Милославским ничего не оставалось, как пытаться влиянию царицы противопоставить влияние царевны Софьи. Похоже, страсть к власти уже овладела ее умом. Какие мечты реяли перед мысленным ее взором? Какие тешили ее честолюбие? Вкрадчивая и волевая, она склонялась к постели умирающего царя, всё что-то ему нашептывала…

Духовенство склонялось к Петру и его набожной матери, Наталии Кирилловне. На Петра уповал и простой народ. Но всех раздражали их родичи — чванливые Нарышкины. Партия царевича Иоанна была немногочисленна: Царевна Софья, Иван Милославский, несколько их дальних родственников. Но они своего добивались настойчивей и целеустремленней. Впрочем, была и еще одна сила, от которой зависело многое: стрельцы.

…Первое регулярное русское войско. То самое, что получает жалованье и призвано держать оружие наготове. Создавалось еще во времена Ивана Васильевича Грозного. И тогда — это была значимая сила. Быть всегда готовым к войне, к походам, к лишениям, к усмирению непокорных…

Но время шло. Жалованья не хватало. Стрельцы обрастали семьями, жили слободами, занимались земледелием, торговлей. Имели даже льготы. Воинский дух уходил из войска. Житейский разгул — оставался.

Первые слова «Хованщины», которые выпевает сквозь дремоту стрелец Кузька. В залихватской удали этих слов — славное прошлое. В дремотном бормотании — настоящее.

Еще Алексей Михайлович их выделял — и жалованьем, и кафтанами с золотой перевязью. Стрельцы привыкли к вниманию царей. Поглядывали на иные служилые сословия не без высокомерия. А те на них косились: вооруженные люди в мирной жизни, склонные «озоровать», «силу употребить». Не любил простой люд, не любили посадские, не любили бояре. В полковники стрелецкие боярину идти было зазорно. И частенько попадали туда люди корыстные, нечистые на руку. Заставляли работать на себя, удерживали жалованье, а то и батогами били.

К началу 1682 года управляли Приказом стрелецким двое. Князь Юрий Алексеевич Долгорукий — воин заслуженный, но был он стар и немощен, и должным образом исполнять свое дело был уже не в силах. Боярин Языков же думал не о стрельцах, — о судьбе собственной. Он видел: дни царя Феодора сочтены, а будущее — в тумане.

Зимою от стрельцов государю Феодору Алексеевичу была подана челобитная — на полковника Пыжова. Царь передал ее Языкову, тому ж было недосуг: велел наказать челобитчиков. По рядам стрельцов пошел ропот. Стрелецкие начальники воспряли духом, почуяли безнаказанность. Накануне кончины Феодора пришла новая челобитная, на полковника Семена Грибоедова. Языков уже был встревожен. Но и здесь разбираться не стал: посадил Грибоедова на день под замок. Стрельцов все-равно не удовлетворил, они уже выказывали недовольство.

Странные времена переживала Россия. Умирающий царь, дворцовые интриги, стрелецкое брожение и… — реформы. В декабре в Москве совещаются дворянские выборные во главе с князем Василием Голицыным. Обсуждают вопрос об отмене местничества. Чтоб не знатность ценилась, но служба государева. В январе — выходит указ Боярской думы: все высшие сословия уравнять в правах.