Черчилль. Биография - читать онлайн книгу. Автор: Мартин Гилберт cтр.№ 180

Эту речь широко комментировали. После нее поэт Осберт Ситуэлл, один из публичных критиков Черчилля за интервенцию против большевиков в 1919 г., написал ему письмо, в котором и извинялся «за свою глупость в прошлом», и признавал, что в то время Черчилль говорил «за бесчисленное множество людей».

Два дня спустя Черчилль увиделся с итальянским послом графом Гранди и предупредил его об опасности, которой чревато вторжение в Абиссинию. Сэр Роберт Ванситтарт, сотрудник Министерства иностранных дел, благодарил его за это. Потом, обедая с Ванситтартом и Альфредом Даффом Купером, финансовым секретарем государственного Казначейства, Черчилль выразил готовность отправиться с ними обоими в Рим, чтобы убедить Муссолини не предпринимать нападения. «Из нашего визита ничего не вышло, – писал он позже, – и я очень сомневаюсь, что была возможность просветить его. Он был убежден, что Британия насквозь прогнила».

Муссолини напал на Абиссинию 4 октября. В тот день на конференции Консервативной партии в Борнмуте Черчилль потребовал от правительства реорганизовать британскую промышленность, чтобы она была готова быстро перестроиться с тем, чтобы с удвоенной энергией заняться установлением паритета с ВВС Германии. Это заявление было единодушно поддержано. Через восемь дней он предложил свои услуги Консервативной партии на период всеобщих выборов, назначенных на середину ноября. Это предложение также было принято.

В палате общин Черчилль продолжал настаивать на ускоренном перевооружении и на подготовке промышленности к войне. «Нападение Италии на Абиссинию, – заявил он палате, – очень маленькая проблема по сравнению с германской угрозой. Не существует большей опасности, чем перевооружение Германии. Мы не можем позволить себе спокойно наблюдать нацизм с его жестокостью и в омерзительном сверкании его вооружений, мощнейших в Европе».

Немецкое правительство выразило протест по поводу речи Черчилля, а также его статьи о Гитлере в журнале Strand. В статье он писал: «Одновременно с созданием новой армии и больших аэродромов возникают концентрационные лагеря, язвами покрывающие немецкую землю. В них содержатся и запугиваются тысячи немцев, подчиненные неодолимой силе тоталитарного государства». Он писал и о жестоких преследованиях евреев: «Ни прошлые заслуги, ни доказанный патриотизм, ни даже раны, полученные на войне, не обеспечивают защиту людям, единственным преступлением которых является то, что родители произвели их на свет. Даже несчастные еврейские дети подвергаются преследованиям в немецких школах. Мир еще надеется, что худшее минует, и мы, быть может, увидим более счастливые времена с более мягким Гитлером. Но хотя Гитлер в Берлине произнес успокаивающие слова, винтовки, пушки, танки, боеприпасы, авиабомбы, контейнеры с отравляющим газом, самолеты, подводные лодки, а теперь еще и корабли зарождающегося флота текут все более широкими потоками с заводов Германии, уже в полной мере поставленных на военные рельсы».

25 октября парламент был распущен, и на 14 ноября назначены всеобщие выборы. Многие верили, что после выборов Болдуин введет Черчилля в кабинет министров. От британского военно-морского атташе в Берлине капитана Джеральда Мюирхед-Гулда пришло сообщение: «Немцы боятся, а я надеюсь, что вы станете первым лордом или министром обороны! Пожалуйста, не выдавайте меня!» 31 октября посол Великобритании в Берлине сэр Эрик Фиппс сообщил, что Гитлер выразил озабоченность тем, что Черчилль может стать «министром британского флота». А знакомый Черчилля в Министерстве иностранных дел Ральф Уигрэм послал ему копии секретных депеш британского посла в Берлине с прогнозом будущих территориальных претензий Гитлера.

В тот же день, 31 октября, когда избирательная кампания уже набирала обороты, Болдуин объявил: «Я заверяю, что никакого широкого перевооружения не будет». Черчилль, напротив, настаивая на усиленном перевооружении, 12 ноября написал в Daily Mail: «Я не чувствую, чтобы общество полностью осознавало, насколько вероятна опасность всемирного взрыва».

Всеобщие выборы принесли оглушительную победу Консервативной партии, получившей 432 места против 151 у лейбористов и 21 у либералов. Рэндольф проиграл. Черчилль победил с огромным преимуществом и наблюдал за первыми результатами на экране, установленном в Альберт-холле. Чтобы узнать окончательный результат, он приехал к Бивербруку в Сент-Джеймс, где хозяин обескуражил его словами: «Что ж, с вами покончено. У Болдуина такое большинство, что он может обойтись без вас».

Черчилль все же надеялся, что его разногласия с Болдуином закончены и принятие последним его помощи во время предвыборной кампании было сигналом политического примирения. Шесть дней он ждал в Чартвелле звонка от премьер-министра. Но когда был опубликован список министров, имени Черчилля в нем не было. «Это было для меня болезненным ударом и в каком-то смысле оскорблением, – написал он позже. – В прессе было много насмешек. Не хочу делать вид, что я не страдал». Окружение Болдуина было очень довольно. Томас Джонс хвалил своего шефа за то, что тот «поостерегся энтузиазма Уинстона относительно кораблей и пушек». Сам Болдуин писал: «Полагаю, в настоящее время не стоит давать ему пост. За что бы Черчилль ни брался, он вкладывает в дело сердце и душу. Если дело идет к войне, – а никто не может этого отрицать, – мы должны сохранить его свеженьким к тому моменту, когда он станет нашим военным премьер-министром».

Оскорбленный и разочарованный, Черчилль решил отправиться в долгий отпуск сначала на Майорку, а потом в Марокко. Отъезд он отложил на три дня ради участия в заседании подкомитета по разработкам в области противовоздушной обороны, на котором горячо говорил об отставании Британии в авиации и противовоздушной обороне. 10 декабря они с Клементиной улетели из Лондона в Париж. Черчиллю был шестьдесят один год. Прошло пять с половиной лет с тех пор, как он перестал быть членом кабинета министров.

Из Парижа Черчилли поездом отправились в Барселону, где вместе с присоединившимся к ним Линдеманом сели на пароход до Майорки. Во время их путешествия в Париже произошло поразившее всех событие: Сэмюэл Хор заключил с министром иностранных дел Франции Пьером Лавалем временное соглашение, позволяющее Муссолини удержать его завоевания в Абиссинии (около 20 % территории) в обмен на прекращение войны. Одним росчерком пера Лига Наций была опозорена, санкции растоптаны, а коллективная безопасность стала фикцией. Общественное негодование было таким сильным, что 18 декабря, на десятый день протестов, британский кабинет министров денонсировал «пакт Хора – Лаваля». Хор подал в отставку, и на посту министра иностранных дел его сменил Иден.

Клементина вернулась в Англию, чтобы провести Рождество в Бленхейме, а Черчилль остался на праздники в Танжере. «Назначение Идена не вселяет в меня оптимизма, – писал он Клементине 26 декабря. – Надеюсь, значение его должности поможет ему найти себя». Закончил письмо Черчилль словами «Твой скитающийся, жаждущий солнца, прогнивший, безутешный У.».

Рассчитывая, что в правительстве все еще может найтись пост и для него, Черчилль в тот же день написал Рэндольфу, который стал успешным журналистом: «По моему разумению, в данный момент для меня будет очень вредно, если ты станешь публиковать статьи с критикой министров, особенно Болдуина и Идена. В противном случае я не смогу быть уверенным в твоей лояльности и любви ко мне».