Петр Столыпин. Крестный путь реформатора - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Воронин cтр.№ 79

Впрочем, в письме Курлову Столыпин весьма прозрачно намекнул, что думает по поводу царского решения, явно пролоббированного шефом жандармов: «Киевский генерал-губернатор сообщил мне, что считает оскорбительным для себя то, что высший надзор и наблюдение за охраной государя отняты у него и переданы Вам. В этом он усматривает признание его негодным для того поста, который он занимает».

Остается открытым вопрос — с какой целью Курлов за спиной министра добился решения о передаче в свое подчинение охраны во время киевских торжеств? Наиболее простой ответ — меркантильные и карьерные соображения. Стало традицией, что каждый раз ответственные за организацию охраны во время царских поездок оказывались щедро награжденными деньгами и ценными подарками, а также нередко повышались в звании. Кроме того, в распоряжении ответственного за организацию системы охраны имелись большие средства (на охрану в Киеве было выделено 300 тысяч рублей), контроль за расходованием которых был не слишком строгим. Отнюдь не отрицая данного очевидного мотива, следует всё же задаться вопросом — был ли он единственным? Не было ли у Курлова еще и другого — получения абсолютной бесконтрольности действий, без которой невозможно было достигнуть некоей поставленной им или перед ним цели?

Подчиненными шефа жандармов по охране киевских торжеств стали три должностных лица из числа охранного ареопага — заведующий Охранной агентурой (личная охрана царской семьи) полковник ОКЖ Александр Иванович Спиридович, чиновник особых поручений при министре внутренних дел, исполняющий обязанности вице-директора Департамента полиции статский советник Митрофан Николаевич Веригин и начальник Киевского охранного отделения подполковник ОКЖ Николай Иванович Кулябко. Именно они сыграли ключевую роль в дальнейших событиях, и следует дать хотя бы краткие характеристики как этим видным представителям политического сыска, так и их руководителю.

51-летний шеф жандармов происходил из семьи потомственных военных — его дед дослужился от простого солдата до генерал-майора, а отец уже стал генералом от инфантерии. Сам же жандармский генерал последовательно служил в лейб-гвардии Конном полку, Корпусе пограничной стражи, военно-судебном ведомстве, потом в Министерстве юстиции.

После перехода в МВД Курлов занимал должности курского вице-губернатора и минского губернатора, пережил два покушения эсеровских боевиков в отместку за энергичное подавление революционных выступлений. Правда, о покушении в Минске высказывались разные мнения. Охранное отделение получило агентурную информацию о готовящемся эсерами покушении на губернатора, но, чтобы не раскрывать своего осведомителя, решило не препятствовать террористическому акту, лишь приведя заранее бомбу в негодность. Трудно сказать, знал ли об этом Курлов. Наиболее вероятно, что он был в курсе.

Во всяком случае, обе стороны остались довольны — охранников наградили за предотвращение убийства губернатора, а Курлов показал свою отвагу и то, насколько опасаются революционеры верного слуги престола. Стоит заметить, что, возможно, его действия в Киеве были в определенной степени обусловлены минским опытом, являвшимся примером классической провокации.

Однако, как бы то ни было, личная храбрость Курлова и его решительность в подавлении революционных беспорядков (особо контрастная на фоне нерешительности большинства других губернаторов) не остались незамеченными.

В 1906 году Курлов назначается управляющим Киевской губернией. Назначение состоялось по высказанной императору просьбе генерал-губернатора генерала от инфантерии Владимира Александровича Сухомлинова, у которого произошел конфликт с киевским губернатором генерал-майором Алексеем Порфирьевичем Веретенниковым. На этом посту Курлов также действовал весьма эффективно, не только жестко пресекая действия революционеров, но и сумев получить доверие киевского общества.

К этому времени относится и знакомство Курлова с Кулябко. Начальник Киевского охранного отделения предотвратил покушение на него и генерал-губернатора, которое революционеры якобы планировали осуществить на благотворительном концерте. Курлов вспоминал о тех событиях следующее: «На концерте мое место было рядом с генерал-губернатором. Обернувшись назад, я увидел, что сзади нас сидит Кулябко около какой-то женщины, внешность которой плохо гармонировала с нарядной обстановкой концерта. В антракте начальник охранного отделения не отходил от этой женщины, любезно с нею разговаривая, а в конце Кулябко доложил мне, что всякая опасность устранена, и на мой вопрос, кто была сидящая рядом с ним женщина, ответил, что это одна из его секретных сотрудниц, которая доставила ему сведения о готовящемся покушении, наблюдала в зале за возможным появлением злоумышленника и, наконец, на подъезде предупредила его, что охрана генерал-губернатора и меня сильна и, следовательно, надо отказаться от выполнения намеченного плана».

На этом эпизоде следует остановиться подробнее — он как будто является «генеральной репетицией» 1 сентября 1911 года. Думается, вообще никакие революционеры (обращает на себя внимание, что Курлов использует подобное размытое определение, не упоминая о партийной принадлежности террористов) никого убивать не планировали. Слишком всё выглядит картинно и демонстративно — секретный агент в театре и рядом с ним бдит начальник охранки. Подобным образом покушения не предотвращают, но показать свое рвение в глазах ничего не понимающих в полицейских делах высоких сановников очень удобно. Скорее всего, Кулябко или сам организовал инсценировку, или сделал вид, что поверил своей агентессе, преследовавшей какие-то собственные цели (вероятнее всего, получение награды за усердие).

Впрочем, еще более вероятен вариант, что Кулябко действовал по договоренности с Курловым или последний сам прекрасно понимал происходящую на его глазах комедию. Дело в том, что каждое покушение было для губернаторов и других высших должностных лиц чем-то вроде ордена (разумеется, неудавшееся) — оно свидетельствовало о том, насколько террористы считают их опасными для революции. За этим неизменно следовали царская милость и блестящие карьерные перспективы.

Есть и еще целый ряд более чем странных моментов. Если дама действительно была секретным агентом, то произошла ее расконспирация, что является прямым должностным преступлением. Отдельно обратим внимание на сам факт того, что Кулябко не считал чем-либо неприемлемым предотвращение террористического акта посредством непосредственного визуального обнаружения террористов секретным сотрудником, хотя инструкция Департамента полиции категорически запрещала использовать агентуру для целей охраны.

В последующем довольно распространено было мнение, что подобную имитационную схему Кулябко неудачно пытался реализовать и в отношении Столыпина, что стоило последнему жизни.

Следующий этап служебной карьеры Курлова — и. о. вице-директора Департамента полиции. На этой должности генерал пробыл недолго — с 14 апреля по 26 октября 1907 года, что дало ему в дальнейшем основание считать себя знатоком политического сыска (которым, конечно, он ни в коей мере за несколько месяцев кабинетной бюрократической работы стать не мог).

Уже находясь в эмиграции, Курлов представлял себя чуть ли не ближайшим другом и соратником Столыпина, приписывая министру инициативу своего назначения в Департамент полиции, а потом и на должности товарища министра и шефа жандармов. В мемуарах «Гибель императорской России» (вышедших в свет в Берлине в 1923 году) он рисует просто идиллическую картину взаимоотношений со Столыпиным, ставшим к этому времени культовой фигурой в среде большей части белой эмиграции: «Я вижу, — сказал улыбаясь П. А. Столыпин, — что вы имеете особое влечение к полицейской службе, и у меня явилась мысль использовать вас в этом направлении. Я сам не знаток полицейского дела, и А. А. Макаров (бывший в то время товарищем министра внутренних дел), пользующийся моим полным доверием, — прекрасный юрист, но тоже не может считаться обладающим в этом деле практическим опытом, а очень даровитый директор департамента полиции M. И. Трусевич (в 1911 году возглавивший расследование киевских событий. — Авт.) — крайне увлекающийся человек и лишен необходимой в этой деятельности выдержки… Мне кажется, что Департамент полиции настолько большое и сложное учреждение, что для руководства им нужна серьезная предварительная подготовка не сверху, а снизу, а в особенности — близкое его знакомство с личным его составом, что очень трудно сделать уже в положении начальника. Если вы не откажетесь, то попрошу вас принять на себя исполнение обязанностей вице-директора Департамента полиции».