Братья Стругацкие - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Володихин, Геннадий Прашкевич cтр.№ 43

Еще один биограф Стругацких, большой любитель и знаток их творчества, лично знакомый с ними Ант Скаландис написал об „Улитке на склоне“ в том же духе: „Удивительно, что будущее, весьма прозрачно зашифрованное в повести под именем Леса, не разглядел практически никто. Не только рядовые читатели, но и весьма квалифицированные фанаты АБС. Могу подтвердить это на собственном примере… А ведь мы не просто перечитывали „Улитку“, мы ее пытались разгадать, мы ее обсуждали, мы спорили о ней до хрипоты. Но очевидный, заложенный авторами подтекст не приходил в наши головы. Может быть, всему виной непривычность формы? Или сюжетная усложненность, невероятная многослойность? Или, наконец, пресловутая запретность — ведь это же был самиздат! А в нем по определению следовало искать не просто философию, а крамолу — аллюзии, намеки, эзопов язык…“

Из середины 60-х Стругацкие словно передали привет 80-м, когда они перейдут к новой технике письма, когда „тягучая проза“ явит себя во всем великолепии на страницах „Хромой судьбы“ и „Отягощенных злом“. Проза, обращенная к весьма „квалифицированной“ аудитории».

«Улитка на склоне» публиковалась частями. «Лесные» главы увидели свет в сборнике «Эллинский секрет» (1966). Главы об Управлении — в двух первых номерах периферийного журнала «Байкал» (Улан-Удэ) за 1968 год.

Целиком повесть к печатному станку очень долго не допускали.

Отчасти из-за того, что вовремя разглядели в ней динамит, подкладываемый под здание Страны Советов, отчасти же по другой причине: весной 1966 года за подписями партийных работников А. Яковлева (будущего активного «перестройщика») и И. Кириченко появилась «Записка Отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС о недостатках в издании научно-фантастической литературы». Стругацких громили в этой «Записке» страшно, причем под удар попали произведения именно последних лет — от «Попытки к бегству» и дальше. После этого публикация новых текстов, понятно, затормозилась. По правилам игры советских времен, подобный официальный документ делал «отмеченного» писателя «зачумленным» для издательств и редакций. Тамошнее начальство старалось держаться от такого человека на расстоянии, поскольку не желало заразиться от него неприятностями…

«Пробить» повесть в полном варианте (Управление плюс Лес) не получилось.

Более безопасную и менее «понятную» часть «Улитки», повествующую о Лесе, начальство Лениздата, что называется, «пропустило». А вот с главами об Управлении этого не случилось. Бурятский журнал «Байкал» напечатал их лоб в лоб чехословацкому кризису. И большие московские руководители приметили дерзость провинциальной редакции. Тамошним доброжелателям Стругацких крепко досталось.

«В конце 60-х, — писал Борис Натанович, — номера журнала „Байкал“, где была опубликована часть „Управление“ (с великолепными иллюстрациями Севера Гансовского!), были изъяты из библиотек и водворены в спецхран ^[17]. Публикация эта оказалась в Самиздате, попала на Запад, была опубликована в мюнхенском издательстве „Посев“ ^[18], и впоследствии люди, у которых при обысках она обнаруживалась, имели неприятности — как минимум по работе… Сами соавторы дружно любили, более того — уважали эту свою повесть и считали ее самым совершенным и самым значительным своим произведением. В России (СССР) по понятным причинам общий тираж ее изданий сравнительно невелик — около 1200 тысяч экземпляров, а вот за рубежом ее издавать любят: 34 издания в 17 странах — уверенный третий результат после „Пикника“ и „Трудно быть богом“».

В декабре 1972 года «Литературная газета» напечатала «покаянное письмо» звездного тандема: одна из самиздатовских копий «Улитки» оказалась у сотрудников «Посева», они ее благополучно издали; у них же вышли и «Гадкие лебеди», и Стругацкие должны были публично отрицать свою связь с Западом, нападать на «Посев», сработавший, по их словам, безо всякого согласия авторов. За год до того они уже писали первое «покаянное письмо» — после публикации «Сказки о Тройке» на страницах журнала «Грани» того же издательства «Посев».

Чудесные превращения «самиздата» в «тамиздат» на сто процентов торпедировали репутацию Стругацких в глазах властей. Отныне их лояльность оценивалась «верхами» как величина, стремящаяся к нулю. Отныне они — матерые антисоветчики. «Покаянные письма» не стирали с их творческой биографии этого клейма, они всего лишь давали братьям возможность избегнуть суровой кары и продолжить работу.

На территории СССР «Улитка на склоне» была впервые опубликована целиком, в ее настоящем виде, только на пике «перестройки». Ее напечатал журнал «Смена» (1988, номера 11–15).

Главы о Базе, составившие основу повести «Беспокойство», почти лишены сюжета.

На Пандору прибывает член Всемирного совета Леонид Горбовский. Далекая планета представляет собой океан охотничьих угодий, куда едут желающие «завалить» чудовищного зверя — тахорга. Своего рода экзотический курорт, «зеленые холмы Африки». В центре этого океана располагается крошечная База, где, помимо проводников, егерей, спасателей и прочей обслуги для туристов, работают и ученые.

Всё вроде спокойно, всё идет по планам и расчетам, но Горбовский охвачен тревогой. Горбовскому кажется, что человечество заигралось и в ближайшем будущем его ждут серьезные опасности, коих оно пока не в состоянии разглядеть. Он путешествует с планеты на планету, пытаясь разглядеть настоящую большую угрозу «Миру Полдня». Усевшись на обрыве, над Лесом, окружающим Базу, он бросает камешки в лиловый туман, поднимающийся снизу. Странными вопросами и этими самыми камешками он старательно раздражает начальство Базы (Поль Гнедых), вызывая в нем то же самое беспокойство, которое испытывает сам. Леонид Андреевич радуется, когда водитель вездехода на вопрос о том, как он ведет себя, въезжая в Лес, отвечает Горбовскому, что в такой ситуации надо снизить скорость и повысить внимание.

Концовка — загадочная. Концовка — убивающая сюжетность вещи наповал. Авторы отказались от главы, посвященной спасению Атоса-Сидорова, пропавшего в Лесу. Иначе говоря, они осознанно лишили текст некоего «ударного финала». Горбовский просто ведет долгие разговоры с умницей-резонером Тойво Турненом на возвышенные философские темы и, как бы между прочим, сообщает, что останется на Пандоре «еще немножко»…

В рабочем дневнике Стругацких сохранилась запись: «Горбовский, разобравшись в ситуации на Пандоре, понимает, что ничего страшного для человечества здесь нет. И сразу теряет интерес к этой планете. „Пойду полетаю, есть несколько планет, на которые стоит заглянуть. Например, Радуга“».

В итоге ничего не произошло. Есть только смутное ощущение того, что в скором времени у «Мира Полдня» начнутся крупные неприятности.