Империя должна умереть - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Зыгарь cтр.№ 135

Программа торжеств сокращена, но император все равно, как и было запланировано, едет в Чернигов, не зайдя к раненому премьер-министру. Императрица остается в Киеве и, по слухам, срочно вызывает Распутина.

Столыпин умирает в больнице 5 сентября. Вернувшись из Чернигова 6 сентября, Николай с парохода едет проститься со Столыпиным. Он стоит у гроба на коленях и молится.

Новым премьером назначают Коковцова. «Не следуйте примеру Петра Аркадьевича, который как-то старался все меня заслонять, все он и он, а меня из-за него не видно было» – такими словами напутствует нового главу правительства Николай II.

Столыпина хоронят в Киево-Печерской лавре. Его смерть вызывает волну хвалебных статей, в которых Столыпина сравнивают с убитым императором-реформатором Александром II. Это очень раздражает императрицу. «Мне кажется, что вы очень чтите его память и придаете слишком много значения его деятельности и его личности, – говорит она Коковцову. – Верьте мне, не надо так жалеть тех, кого не стало… Я уверена, что каждый исполняет свою роль и свое назначение, и если кого нет среди нас, то это потому, что он уже окончил свою роль и должен был стушеваться, так как ему нечего было больше исполнять. Опирайтесь на доверие государя – Бог вам поможет. Я уверена, что Столыпин умер, чтобы уступить вам место, и что это – для блага России».

Предшественник Столыпина, Сергей Витте, разделяет чувства императрицы и считает, что смерть Столыпина – к лучшему. Он теперь на почетной пенсии – член Государственного совета. Столыпина он ненавидел и считает, что тот «развратил русскую администрацию, уничтожил самостоятельность суда, развратил прессу, уничтожил всякое достоинство Государственной думы, обратив ее в свой департамент». Нет сомнения, что это ревность. Тем не менее в одном Витте прав: именно Столыпин начал вводить ручное управление судами и выборами. Система эта сохранится, и после Столыпина управлять ею будут совсем другие люди. Двойной агент Богров приговорен военно-окружным судом к смертной казни и повешен 12 сентября.

После смерти своего врага Илиодор становится агрессивнее, как будто у него начинается обострение психической болезни. Он скандалит с Московской городской думой: узнав, что власти города собираются выкупить усадьбу Толстого в Хамовниках и устроить там музей, он пишет матерную телеграмму городскому голове Николаю Гучкову (брату Александра), требуя отказаться от покупки усадьбы – или устроить в ней тюрьму или бордель. Потом Илиодор вешает в своем монастыре портрет Толстого, чтобы посетители «плевали в его мерзкую рожу». На лбу Толстого написано: «слуга Сатаны», на рубашке – «Лев Толстой – безбожник, предтеча Антихриста». Как сообщает «Газета-Копейка», «особенно неистово плюют женщины». Почти каждый день в монастыре происходят стычки между прихожанами и полицией – Илиодор требует выгонять полицейских за то, что они, «как калмыки», не прикладываются к кресту.

26 сентября Илиодор объявляет своей пастве о том, что приближается конец мира и пришествие Антихриста, поэтому призывает всех рыть под монастырем катакомбы, где можно будет спрятаться. Он просит приносить продукты, чтобы кормить работников. Чтобы враги не узнали, он распоряжается при обнаружении в подземелье любого любопытствующего бить его по затылку лопатой. Всего в добровольцы записывается 991 семья, в основном работают женщины и дети. За четыре дня весь двор покрывается канавами, тоннели уходят под храм и другие корпуса.

В донесениях полиции есть упоминание о том, что именно катакомбы становятся причиной конфликта между Илиодором и Распутиным: якобы иеромонах хочет привлечь Распутина к сбору пожертвований, пытается добиться госфинансирования. Распутин отказывает. После чего происходит нечто неожиданное.

16 декабря 1911 года Григорий Распутин встречается в Петербурге с Илиодором и Гермогеном. 53-летний Гермоген, последний церковный иерарх, поддерживавший Распутина, вдруг начинает обвинять его в безнравственности и требовать больше не переступать порог царского дворца. Распутин отталкивает Гермогена, обзывает его, убегает, Илиодор и еще несколько человек догоняют, завязывается драка. Илиодор и Распутин катятся кубарем вниз по лестнице, а наверху стоит Гермоген и кричит Распутину проклятья. Распутин вырывается, кричит, что отомстит, и убегает.

Почему Гермоген именно сейчас решился на конфликт с Распутиным, не ясно. Сосланный в Крым епископ Феофан еще два года назад жаловался ему на Распутина, но тогда Гермоген не обращал внимания на слухи. Скорее всего, Гермоген находится под сильным влиянием Илиодора.

А поведение Илиодора могут объяснить только психиатры. Он не только предрекает пришествие Антихриста, но и сам решает устроить локальный политический апокалипсис. Спустя пару недель после драки в столице начинают передавать из рук в руки листовки с письмами императрицы и ее дочерей к Распутину. Теми самыми, которые год назад Распутин, хвастаясь, передал Илиодору: «Как томительно мне без тебя, – пишет Александра. – Я только тогда душой покойна, отдыхаю, когда ты, учитель, сидишь около меня, а я целую твои руки и голову склоняю на твои блаженные плечи… Тогда я желаю все одного: заснуть, заснуть навеки на твоих плечах, в твоих объятьях. О, какое счастье даже чувствовать одно твое присутствие около меня…» Письмо подписано: «Во веки любящая тебя Мама». С этого письма начинается слух, что императрица – любовница Распутина.

«Это ли не позор! Такие рассказывают ужасы про царицу и Распутина, что совестно писать, – констатирует обычно хладнокровная собирательница светских сплетен генеральша Богданович. – Эта женщина не любит ни царя, ни России, ни семьи и всех губит».

Трудно представить себе, что происходит с замкнутой и нервной императрицей, когда она узнает, что весь Петербург читает ее личную переписку.

В январе 1912 года Святейший Синод принимает решение сослать Илиодора в глухой монастырь во Владимирской губернии. Гермогена приказом императора увольняют из Синода и высылают в Саратов. Он отказывается подчиниться и раздает интервью газетам. Тогда в его епархию приезжает проверка и обнаруживает серьезные нарушения, его отстраняют от должности и отправляют в монастырь в Гродненской губернии.

Газеты широко освещают происходящее: они печатают статьи в защиту Гермогена и против Распутина, но министерство внутренних дел конфискует тиражи. Скандал продолжается весь месяц, 24 января лидер октябристов Александр Гучков инициирует запрос в МВД: по какой причине конфискуют газеты?

Николай II в ярости. Министры из нового кабинета во главе с Коковцовым боятся к нему подступиться и отправляют барона Фредерикса, чтобы тот посоветовал императору на время выслать Распутина из столицы. «Сегодня требуют выезда Распутина, а завтра не понравится кто-либо другой и потребуют, чтобы и он уехал», – с раздражением отвечает император. Наконец, 15 февраля Распутин приходит к премьеру Коковцову. Они долго разговаривают – скорее всего, Коковцов предлагает Распутину деньги, чтобы тот уехал. На следующий день Распутин уезжает на родину.

Появляется надежда на разрешение проблемы. 26 февраля к императору приходит новый председатель Думы, избранный после отставки Гучкова, тоже октябрист, Михаил Родзянко. Он приносит с собой документы. Зачитывает императору свидетельства, что Распутин – член секты хлыстов, что он ходит с женщинами в баню, показывает письма раскаявшихся женщин, совращенных Распутиным, демонстрирует вырезки из иностранных газет, в которых написано, что Распутин – удобный инструмент в руках революционеров для дискредитации монархии в России. Николай II очевидно впечатлен аргументами Родзянко. В знак расположения он знакомит его с цесаревичем, которому Родзянко представляется как «самый большой и толстый человек в России».