Любовь гика - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Данн cтр.№ 82

Мисс Зегг дожидалась Арти, держась за ручки его пустой коляски. С ней было двое новообращенных из администрации. Увидев нас, они сразу засуетились. Мисс Зегг поспешила нам навстречу, размахивая руками и воркуя:

– Позвольте я вам помогу, образец для подражания Артуро!

Но я развернулась, схватилась за подлокотник коляски, чтобы она не откатилась, нагнулась назад и сбросила Арти на сиденье. Новообращенные ахнули и схватились за вороты своих белых сорочек при виде столь фамильярного обращения с их кумиром.

– Не называйте меня образцом для подражания, – проговорил он со злостью. – Мне неприятно!

Мисс Зегг, последняя из преемниц Альмы Уизерспун на посту главы администрации, сделала шаг назад и спрятала руки в широкие рукава. Арти подмигнул мне и сказал, что мы с ним увидимся после его представления. Я открыла рот от изумления.

– А разве ты не зайдешь к близняшкам? Они просили, чтобы ты зашел!

– Нет. – Он улыбнулся мне и покачал головой. – Я сейчас не хочу их видеть. И еще долго не захочу.

– Арти! Ну, ты и срака!

Мисс Зегг отвела новообращенных подальше, чтобы они не слушали, как Великий Арти позволяет своей сестрице оскорблять себя. Мисс Зегг об этом не знала, но ей еще долго пришлось бы ждать очереди на ампутацию всех пальцев на ногах. Она много лет проработала в старшей школе, где вела курсы делопроизводства, и Арти нравилось, как она справляется с работой старшего администратора. Он потянулся к рычагу управления коляской, но я схватила его за ухо и сердито уставилась на него.

– Они меня попросили тебя привести. Что я теперь им скажу?

Он моргнул и оглянулся на узкую лесенку, ведущую в смотровую комнату на крыше хирургического фургона.

– Ну, как я понимаю, Мешкоголовый – человек непредсказуемый. В общем, скажи им, пусть они не особенно сопротивляются. Пусть будут с ним поласковее. Мне не хотелось бы, чтобы он сделал им больно.

Арти надавил на рычаг управления и покатился к трем белым фигурам, ждущим чуть поодаль. У него была назначена встреча с администрацией, или визит в послеоперационные палаты, или интервью с очередным бездарем-репортером.

Я не нашла в себе силы вернуться к близняшкам. При одной только мысли о том, как я посмотрю им в глаза и скажу, что надежды нет, меня бросало в жар. Я решила пройтись. Солнце уже поднялось, но было еще по-утреннему прохладно, и в проходах между фургонами лежали густые тени.

Мама сидела в столовой за большим столом, поглощенная одним из своих крупномасштабных швейных проектов. Двадцать шесть фартуков из синей с блестками ткани и головные повязки из той же ткани для рыжих. Блестящая ткань текла синей рекой в ее тонких белых руках – навстречу своей судьбе под иглой тарахтящей швейной машинки. Я подошла к маме и погладила ее по локтю. Она не глядя склонилась ко мне, подставив щеку для поцелуя. У нее на щеке, рядом с носом, сверкала прилипшая синяя блестка. Я поцеловала маму и сняла блестку.

– А что, близнецы больше не завтракают? – спросила она. – Переживают, что растолстеют? Я их почти и не вижу в последнее время.

Игла строчила по ткани, голос Лил продолжал бормотать, а я тихонько прошла в дальний конец фургона, к родительской спальне. Двери были раздвинуты, но окно закрывала плотная штора. В комнате царил полумрак, сонный и душный от запаха духов Лил, папиного пота и табака. Я шагнула к полке на папиной стороне кровати, отодвинула в сторону книги и нащупала пистолет, спрятанный в глубине. Проверив предохранитель, я сунула пистолет за пояс юбки, а сверху прикрыла подолом свободной блузки. Кончик дула вонзился в кожу, рукоять давила на живот. Металл был тяжелым, но на удивление теплым. Я прошла к выходу мимо мамы. Она даже не обернулась.

Близнецы репетировали. Я поняла это сразу, потому что Мешкоголовый стоял у заднего входа в их сценический шатер. Глядя на него, я подумала, что Арти натравил его на близняшек лишь для того, чтобы снять этот груз со своих собственных плеч. Мешкоголовый начал кланяться и кивать, как только заметил меня в отдалении. Я подняла руку, коротко кивнула ему и вошла в шатер.

Близняшки были одни. Через час здесь соберутся рыжие, чтобы дрыгать ногами и вертеть задницами. Это у них называется «потанцевать». Я остановилась, наблюдая за близнецами, склонившимися над нотной подставкой над клавишами пианино, такого же черного и блестящего, как их длинные волосы. По крайней мере, им хватило спокойствия вымыть головы, причесаться и сесть за работу.

– Нужно записать всю каденцию. Я не хочу, чтобы какой-нибудь никудышный тапер запорол всю мою пьесу паршивой импровизацией, – сказала Элли.

– Надо поставить ее в начале, чтобы было понятно, что это часть композиции, – произнесла Ифи.

– Лучше я напишу грубые замечания прямо в нотах. А вот и Оли!

Они обернулись ко мне. В глазах – вопрос и тревога.

– Где Арти?

Я подошла к ним и прикоснулась к руке Элли, хотя смотрела на Ифи. Смотрела ей прямо в лицо. Не могла оторвать взгляд. Она все поняла, и ее глаза омертвели. Фиолетовый блеск сменился лиловой ночной темнотой, растворившейся в тускло-угольной черноте.

– Он не придет.

Рука Элли стиснула мое запястье.

– Ты с ним говорила? Что он сказал?

Мне захотелось быть дворником где-нибудь в Рио или цветочницей в Квебеке.

– Он сказал, Мешкоголовый опасен. Не сопротивляйтесь. Будьте с ним поласковее. Арти не хочет, чтобы вам сделали больно.

Им незачем было смотреть друг на друга. Они смотрели на меня. Их четыре руки сплелись в запутанный клубок у них на коленях.

– Может, мне сходить к папе? К Хорсту? Давайте я их приведу.

Пару мгновений они молчали. Сейчас они были совсем одинаковые, словно не сестры-близняшки, а одна девушка и ее отражение в зеркале. Потом они произнесли на два голоса, слившихся воедино, как это бывало в редкие моменты их полного согласия:

– Попробуй, но вряд ли это поможет.

Я кивнула и вытащила из-за пояса пистолет:

– Вы знаете, как с ним обращаться?

Я положила пистолет на верхнюю крышку пианино. Элли и Ифи уставились на него. Он лежал на блестящей полированной крышке – такой тихий, зловещий. Когда я выходила, близняшки так и сидели застывшие, как изваяния.

Я нашла папу в рефрижераторе, где он пересчитывал ящики с мороженым. Я закричала, что его зовут близняшки. Он передал свою папку-планшет кому-то из рабочих, таскавших ящики, и тяжело спустился с лесенки, скрипя коленями, что тут же похоронило мои надежды на папу, который сейчас всех спасет. Я сообщила ему, где сейчас Элли и Ифи, а сама пошла к дедушке.

Цыпа спал на капоте грузовика с генератором. Его лицо пряталось в лужице зеленоватой тени от урны с дедушкиным прахом. Сам он лежал на животе, штанины его комбинезончика задрались до колен, носки собрались гармошкой. Гладкая кожа у него на ногах слегка покраснела. Наверное, он уже долго тут спал. Я опустила задравшиеся штанины, чтобы укрыть его ноги от солнца. Цыпа дернул ногой, его рот слегка приоткрылся во сне. Дежурство на операции утомило его. В парке аттракционов включилась музыка. Звякнули цепи включившейся карусели.