Григорий Распутин - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Варламов cтр.№ 73

И чуть дальше: «Трагедия в самом Распутине была более глубокая, чем простой грех. В нем боролись два начала, и низшее возобладало над высшим. Начавшийся процесс его обращения надломился и кончился трагически. Здесь была большая душевная трагедия личная. А вторая трагедия была в обществе, в разных слоях его, начиная от оскуднения силы в духовных кругах до распущенности в богатых».

«Распутин… с трудом удерживаясь на занятой им позиции "святого" и оставаясь в несвойственной ему среде, или в обществе людей, мнением которых не дорожил, распоясывался, погружался в греховный омут, как реакцию от чрезмерного напряжения и усилий, требуемых для неблагодарной роли "святого", и дал повод говорить о себе дурно», – писал князь Жевахов.

«История Церкви показывает, что были люди, которые достигали даже очень высоких духовных дарований, и потом падали нравственно», – говорил по поводу Распутина еще один русский епископ – Гермоген.

«Ив печальной истории падения главную роль сыграло высшее петербургское общество, – рассуждал схимонах Епифаний. – Оно окружило сибирского крестьянина всеми видами соблазнов. И старец не устоял. Высшее столичное общество, дабы взять в руки этого "фаворита" Царской Семьи, поступило с ним бездушно и духовно жестоко. Там не стеснялись в выборе средств. И эти средства стали для Григория Ефимовича страшным ядом. Под их воздействием он превратился в двуликого Януса. При дворе он был "старцем Григорием", целителем, подававшим надежду на жизнь Наследнику, а за порогом царского дворца, в палатах аристократов он слыл уже "Распутиным". О нем ходили непристойные анекдоты, весело-мрачные рассказы и толки».

Место это чрезвычайно примечательно потому, что многие биографы Распутина ставили падение их героя в вину развратной столице. Получалась история о чистой, святой душе, попавшей в «Вавилон» и им погубленной.

«Но столичное общество, бездельное, злостное, жадное к сенсациям <…> Его не трогает вещее слово русского человека, его забавляет, волнует бородатый мужик, введенный в барские хоромы. Его окружают блестящая молодежь, титулованные дамы, его наперебой зовут к себе, сажают за стол, уставленный серебром и хрусталем, напаивают вином, ласково и обещающе улыбаются. Он пьет, приходит в мужицкое веселье, вскакивает из-за стола: "А ну-ка, голубушки, трепака". И под звуки рояля бородатый мужик пляшет…» – писал эмигрантский автор И. П. Якобий.

Иное увидел в коллизии «Распутин и петербургский свет» В. В. Шульгин, возложивший ответственность на обе стороны:

«Хоровод "мятежных душ", неудовлетворенных жизнью, любовью. В поисках "за ключами счастья" одни из них ударились в мистицизм, другие – в разврат… Некоторые и в то, и в другое… Увы, он танцует на вершинах нации… свою ужасную пляску смерти. Этот своеобразный порочный круг вьется через всю столицу: от дворцов к соборам, от соборов к притонам и обратно. Этот столичный хоровод, естественно, притягивает к себе из глубины России, с низов, родственные души… Там на низах, издревле, с незапамятных времен, ведутся эти дьявольские игрища, где мистика переплетается с похотью, лживая вера с истинным развратом… что ж удивительного, что санкт-петербургская гирлянда, мистически-распутная, притянула к себе Григория Распутина, типичного русского "хлыста"! Вот на такой почве произошло давно жданное слияние интеллигенции с народом! Гришка включился в цепь, и, держа в одной руке истеричку-мистичку, а в другой истеричку-нимфоманку, украсил балет Петрограда своим двуликим фасом – кудесника и сатира… <…> Гришка прекрасно знал, где каким фасом своего духовного обличил поворачиваться».

Но вернемся к книге Епифания:

«И об этой трагической двойственности "старца Григория", сокрытой от Царской Семьи, пришлось говорить Преосвященному Феофану Императрице Александре Федоровне. Владыка Феофан хотел, чтобы это представление имело характер мнения Епископата Церкви, и он предлагал членам Святейшего Синода и иным иерархам сделать это сообща, от лица многих. В частности, он предлагал это Архиепископу Сергию (Страгородскому), в бытность его ректором С.-Петербургской Духовной Академии, с которым имел тесные служебные отношения. Но никто из иерархов Церкви не решился на этот ответственный шаг. Все епископы, с которыми пришлось говорить Владыке Феофану, высказывали одно и то же мнение: "Вы духовник Ее Величества. И это – ваш личный долг".

Поступая так, Владыка Феофан не отказывался от своего долга. Но он не хотел высказать свое личное мнение, с которым могли и не посчитаться. А вот не посчитаться с мнением Епископата Царская Семья уже не смогла бы.

Но Епископат Церкви уклонился от щекотливой миссии представления Царствующим Особам по поводу репутации старца Григория Ефимовича, что использовалось врагами как Церкви, так и государства. При этом положении Епископ Феофан, как духовник Государыни, был вынужден просить у нее высочайшей аудиенции. В нравственной чистоте ее и в том, что разговоры о ней и Распутине являются бессовестной, грязной и безобразной клеветой на нее, он был совершенно уверен. Ведь ложь и клевета были средством политической борьбы против Монархии. Столичное высшее общество первым начало травлю Царской Семьи, а революционеры перехватили инициативу, доведя до абсурда великосветскую версию.

Аудиенция у Государыни продолжалась, по свидетельству Владыки Феофана, полтора часа. Кто близко знал Преосвященного, тому по опыту известно, насколько он был деликатен, говоря о ком-либо. К примеру, Владыка никогда никого не называл на "ты", даже мальчиков-гимназистов. Он избегал самой возможности осудить человека, в данном случае Григория Ефимовича и тем более Государыню Императрицу. Но она, как выразился сам Владыка, страшно обиделась.

Очевидно, она подумала, что и он верит безобразной клевете, которую распространяли круги, близкие к Престолу, мстя Императрице за то, что Она, по природной застенчивости, не сумела создать близких отношений с высшим светом. Святитель Феофан исполнил свой нравственный долг, и несмотря на личную невыгоду и опасность, пошел на аудиенцию к Царице, чтобы открыть ей ужасающую правду о старце, которого она почитала как лечителя своего сына.

За это Владыка Феофан поплатился фактической ссылкой из Крыма в Астрахань, где получил тропическую малярию и туберкулез горла.

Весьма характерно то, что клеветники совершенно умалчивают об этой высочайшей аудиенции. А почему? Да потому что мужество Святителя, проявленное им при этом, противоречит той состряпанной ими лжи, согласно которой Епископ Феофан ввел Распутина во Дворец».

Аудиенция, о которой идет речь в книге схимонаха Епифания, состоялась осенью 1911 года в Крыму.

«В начале 1911 г. епископ Феофан выступил перед Синодом с предложением официально выразить Императрице неудовольствие в связи с поведением Распутина. Отказываясь, епископы и члены Синода заявили ему, что это дело как раз лично для него как духовника Императрицы. Находясь в то время на кафедре в Крыму, он навещал императрицу Александру Федоровну, когда Царская Семья приезжала в свою летнюю резиденцию в Ливадии. Осенью 1911 года Владыка говорил с Государыней около полутора часов и Государыня, как сказал сам Владыка, «была очень обижена». Она, конечно, поняла, что Владыка слышал клевету, распространяемую не только революционерами, но даже и людьми, близкими к престолу».