Григорий Распутин - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Варламов cтр.№ 156

Телеграмма Государя пришла в Тобольск, кажется, 27 августа, поздно вечером. В 11-м часу вечера в этот же день в Тобольске загудел большой соборный колокол. Это епископ Варнава собирал в собор свою паству величать архиепископа Иоанна. Услышав необычный по времени звон, народ повалил в церковь. Собралось и духовенство. Все недоумевали, что за причина неожиданной тревоги? Но вот пришел и преосвященный. Облачившись, он с сонмом духовенства вышел к гробнице архиепископа Иоанна. Начали служить молебен. Служили хитро, обезопасив себя на всякий случай:

тропарь пели Св. Иоанну Златоусту, припевы – "Святителю, отче Иоанне, моли Бога о нас", – понимай, как хочешь: "Иоанне Златоусте" или "Иоанне Тобольский", – а на отпусте упомянули и Иоанна Тобольского. В заключение пропели величание Иоанну Тобольскому. Настроение среди богомольцев и среди духовенства было приподнятое, восторженное. Следующий же день внес некоторое разочарование. За ночь поразмыслили. Возникли сомнения: "Ладно ли сделали? Не влетело бы?"

Между тем народ, услышав о прославлении святителя, с утра повалил в собор. Посыпались просьбы – служить молебны. Епископ же Варнава в этот день уехал в объезд епархии. Соборное духовенство не решалось отказывать в просьбах. Началось целодневное служение молебнов перед гробницей, однако с осторожностью, на всякий случай: служили так, чтобы можно было, если грянет гром и начнется следствие, свалить с Иоанна Тобольского на Иоанна Златоустого. Поэтому старались умалчивать о "Тобольском" и поминали просто святителя Иоанна.

Такая уловка не осталась незамеченной в народе; в городе пошли недобрые разговоры, что попы обманывают народ, позорят праведника.

Так продолжалось несколько дней, пока не грянул гром: епископа Варнаву потребовали в Петроград для объяснения перед Св. Синодом.

Представ 8 сентября пред Синодом, епископ Варнава заявил, что он совершил канонизацию по указанию свыше, при допросе держал себя смело, даже вызывающе, виновным себя не признал, раскаяния и не думал выражать. На какой-то вопрос обер-прокурора Самарина, сидевшего за своим столом, когда Варнава, стоя перед синодальным столом, давал ответ Синоду, он резко заметил:

– А ты кто такой здесь будешь? Прокурор, что ли? Коли прокурор – твое дело писать, а не судить архиерея!..

А потом добавил:

– Когда архиерей стоит, мирянам не полагается сидеть.

Не удовлетворившись первым объяснением епископа Варнавы, Св. Синод предложил ему из Петрограда не уезжать, пока Св. Синод во второй раз не допросит его. Но Варнава, вопреки прямому указанию Синода, чуть ли не на следующий день уехал в Тобольск. Св. Синод решил дело без вторичного допроса. Решение было таково: совершенное епископом Варнавою прославление архиепископа Иоанна считать недействительным, о чем посланием уведомить паству; самого епископа Варнаву уволить от управления епархией».

В воспоминаниях протопресвитера Шавельского есть одна существенная недомолвка, трудно сказать, случайная или нет. Дело в том, что вопрос о канонизации Иоанна Тобольского впервые был поднят не Варнавою, а епископом Евсевием, занимавшим Тобольскую кафедру в 1910—1912 годах и отнюдь не входившим в число распутинских ставленников, но, напротив, считавшим себя недругом царского друга. Вопрос о канонизации был положительно решен Синодом еще при обер-прокуроре Саблере, но это решение не успели довести до конца.

«Чичагов нашел в Синоде бумагу, о которой митрополит и все забыли (скандал!), в которой Синод просит тебя разрешить его прославление (год или больше тому назад) и на заголовке которой ты написал "согласен", – значит, они во всем виноваты», – писала Императрица мужу.

А теперь новый обер-прокурор Самарин не дал канонизации ходу лишь на том основании, что к этому делу оказались причастны Распутин с Варнавой, и, так, церковная жизнь в который раз переплеталась с политикой, что одинаково дурно сказывалось и на той, и на другой.

«При Самарине развернулось дело епископа Варнавы о прославлении мощей святителя Иоанна Тобольского, – вспоминал Спиридович. – Уже более года тому назад Синод постановил канонизировать Св. Иоанна, но дело почему-то затянулось. <…>

Не получая никаких указаний из Синода о прославлении Св. Иоанна, епископ Варнава, летом 1915 года, обратился непосредственно к Государю Императору и получил разрешение Его Величества. В июне епископ Варнава прославил Святителя, а публика приняла это за канонизацию. Дело дошло до Синода и, когда Обер-Прокурором был назначен Самарин, епископа Варнаву привлекли к ответу за неправильные действия. Обе стороны проявили большую страстность. Обер-Прокурор настаивал на том, что епископ не имел права действовать без ведома Синода, епископ же ссылался на Высочайшее разрешение.

Самарин осложнил дело, придав ему значение распутинского влияния на Церковь. Вызвав епископа Варнаву в Петербург, Самарин не ограничился делом прославления, а начал выговаривать епископу за его дружбу со старцем, упрекать его за поддержку Распутина и доказывать необходимость того, дабы епископ Варнава доложил Его Величеству о непотребной жизни Распутина.

Варнава, оставшийся и под епископским одеянием все тем же мужичком "себе на уме", покорно выслушивал Обер-Прокурора, но, уйдя из Синода, рассказал своим друзьям все, чему учил его Самарин. Рассказал и А. А. Вырубовой, рассказал и Андроникову. Передал Варнава и то, как непочтительно отзывался о Государыне и Самарин, и Тобольский Губернатор. Рассказывал, что Губернатор называл Царицу "сумасшедшей", а Вырубову так ругал, что и передать нельзя. О том же, что говорили и Самарин, и Тобольский Губернатор про Распутина, и говорить не приходится. Все эта дословно передал епископ Варнава и все эти сведения были переданы во дворец».

Вопрос о том, насколько Варнава преследовал при этом свои личные цели и насколько участвовал в его действиях Распутин, можно считать открытым, да и не слишком существенным. Смиттен в своих материалах приводит текст телеграммы, которую послал Распутин Государю: «Вставку государю инператору владыко просит Ивану Максимовичу пропеть величанье своеручно благим намереньям руководит Бог Григорий Новый».

Другую телеграмму, посланную несколько дней спустя, цитирует в своей богатой документами книге «Последний царский святой» СВ. Фомин:

«Величание пропето. Народ ликовал, плакал. Владыко Синод известил. Его требуют немедленно туда с делом. Вы скажите мной поведено. Теперь идем молиться Покрову, с нами Бог, Покров над всей православной армией. Рука твоя служит благодатью.

Епископ Варнава, Григорий Новый».

Иоанн Тобольский ни за действия двух товарищей, ни за орфографические ошибки господина Нового не отвечал. А Варнава, формально нарушая волю Синода, пытался самочинно, но из лучших побуждений исправить его же промедление, тем более что в 1915 году исполнилось 200 лет со дня преставления митрополита Иоанна и прославить его в этот год представлялось совершенно логичным. Именно так впоследствии рассуждал и сам Государь, когда в ответ на доклад членов Синода о неправомерных действиях Варнавы высказался в том смысле, что «действия епископа Варнавы, имея значение местного прославления, примеры коего дает русская церковная история, не нарушают предначертанного Синодом порядка всероссийского церковного прославления приснопамятного святителя Иоанна Максимовича. Твердо верю, что Синод в горячей ревности еп. Варнавы о скорейшем прославлении чтимого его паствою святителя почерпнет оправдание его действиям в настоящей страдной для Родины године и ради мира церковного покроет их прощением и любовью». Мотив, в каком-то смысле повторяющий разрешение конфликта между Синодом и Илиодором или Синодом и имяславцами, и в этом повторе в который раз звучало роковое взаимное недопонимание Церкви и Царя.