Николай Рерих. Запечатлевший тайну - читать онлайн книгу. Автор: Олег Болдырев cтр.№ 8

Так у Николая Константиновича возникает идея создания в академии кружка самообразования для будущих художников. Он пишет в письме своему другу Леону Антокольскому: "Теперь о кружке. Спасибо, что разделяешь мои мысли. Помоги мне выполнять, давай, выполним эту задачу. Только тут необходим строжайший выбор. Люди все должны быть честные, хорошие, добрые. Должны быть далеки от зависти, этого разлагающего элемента. Чтобы в этом кружке было поменьше грязи, ведь и без того чересчур много подлости и грязи кругом. Числом не более 10, и десяток-то дай Бог набрать подходящих людей. Будем помогать друг другу развиваться, образовываться, расширять кругозор — что невозможно одному, то возможно многим. Художнику должны быть просто все специальности известны, должны быть известны стремления общественные.

Трудную, брат, дорогу мы выбрали, но все же я предпочту быть средним художником, нежели специалистом по другим многим областям. Все же его занятия чище, лучше, все же искусство порождено лучшими, высшими стремлениями людей, тогда как многое другое порождено низшими, а то и животными стремлениями. Ведь лучше служить тяжелым трудом, но делу хорошему, нежели несимпатичному. А кружок чем важен? Художнику больше, нежели всякому другому, приходится испытывать разочарования и также увлекаться. Кружок же добрых честных товарищей может наставить увлекающегося на пути истинные, может поддержать упавшего духом… Твой Н. Рерих"

Вовлекая товарищей в свой план, пишет устав и программу такого кружка и обращается к руководству с просьбой разрешить создание кружка в стенах академии. Рассчитывает на помощь и руководство И. Репина и обсуждает возможность создания кружка с Ф. Бруни и В. Беклемишевым. Идея такого кружка была простой по сути — дать художникам университетское образование или побудить к самообразованию по самому широкому кругу гуманитарных дисциплин. Сам Николай Константинович поражал товарищей-студентов разносторонностью своих интересов в области этих наук и стремился способствовать обучению наукам в среде студентов. Идея обсуждалась на протяжении двух лет, но по целому ряду причин так и не была воплощена в жизнь. Однако она оказалась очень полезным опытом для самого Николая Константиновича, поскольку стала первым шагом к общественной и педагогической деятельности, которой он впоследствии отдал немало сил и времени. В воспоминаниях осталось: "Для обмена мыслями создавалось несколько кружков. Был студенческий кружок, сошедшийся вокруг студенческого сборника. Но состав его был слишком пестр, и никакого зерна не составилось. После университета у меня в мастерской в Поварском переулке собирался очень ценный кружок — Лосский, Метальников, Алексеев, Тарасов… Бывали хорошие беседы, и до сих пор живет связь с Лосским и Метальниковым. Зародилось и "Содружество" — С. Маковский, А.Руманов — группа писателей и поэтов".

В 1894 году в Академии художеств была осуществлена серьезная реформа, когда был принят новый устав, радикально обновлен преподавательский состав и основаны профессорские мастерские. Ушел целый ряд преподавателей: П.М. Шамшин, К. Б. Вениг, В.В. Верещагин. Вместо них были приглашены и стали профессорами Академии: И.Е. Репин, В.Е. Маковский, A. Д. Кившенко, А.И. Куинджи. Действительными членами академии стали В.И. Суриков, В.М. Васнецов, В.Д. Поленов, B. А. Беклемишев, М.М. Антокольский.

Кончилась целая эпоха академии — перед будущими художниками встал вопрос выбора, у какого известного педагога они желали бы продолжать свое художественное образование. У Н. Рериха этот выбор был связан с именами Репина и Куинджи. И выбор, надо сказать, непростой, в том числе еще и потому, что один был жанристом, а другой — пейзажистом. Однако Николай Константинович выбирал между этими мастерами еще и в связи с их характерами. Тут стоит отметить такое обстоятельство, что в первый год обучения еще у профессоров старой школы Николай Константинович по целому ряду обстоятельств, одним из которых было некоторое недоверие к их, возможно, рутинному подходу к обучению новичков, не удалось найти для себя какого-то одного руководителя в живописи и всецело полагаться на него. Очень хотелось побыстрее приступить к реализации давно вынашиваемых идей в искусстве, связанных с историей, археологией, философией. И Николай Константинович, всерьез занявшись исторической темой Древней Руси, надеялся на понимание со стороны будущего преподавателя своего особого пути, как симбиоза живописи и истории, и на возможность обрести с его помощью самостоятельный художественный почерк. Потому перед выбором профессора-наставника он сомневался и волновался не меньше, чем на экзаменах. Но на удивление этот экзамен жизни для Николая Константиновича разрешился довольно просто, практически без усилий с его стороны. Сокурсник предложил Н. Рериху все-таки пойти к Куинджи, а не к Репину, в классе у которого, надо сказать, свободных мест уже не было. Архип Иванович долго и молча рассматривал эскизы Рериха. Потом подозвал служителя и, указав на Николая Константиновича, произнес: "Это вот они в мастерскую ходить будут". В октябре 1895 года Н. Рерих записывает в своем дневнике: "Большое событие! Я в мастерской Куинджи".

Архип Иванович Куинджи уже при жизни стал легендарной личностью и пользовался необыкновенным уважением студентов. Родился он в очень бедной семье на юге России в Мариуполе и в шесть лет остался сиротой, познав голод и нужду. В детстве, чтобы выжить, ему пришлось браться за любую работу. Так, приходилось быть и подпаском, и чернорабочим на стройках, и ретушером у фотографа. Образование Архипа Ивановича ограничилось несколькими классами начальной школы. Он трижды предпринимал безуспешные попытки попасть в Академию художеств. Причем в третий раз из тридцати принятых в академию не принятым остался только он. Жизнь очень долгое время была сурова к великому художнику. Признание пришло к Куинджи в 1870-х, а особенно в 1880-х после ошеломившей публику картины "Лунная ночь на Днепре". Архип Иванович был необычайно даровит, безгранично предан искусству живописи и требовал такой же любви и от своих учеников, справедливо считая, что без полной самоотдачи искусству из ученика никогда не сможет вырасти настоящий творец.

Считалось, что какого-то своего особого педагогического метода Куинджи не имел. Возможно, что так и было. Однако его широкий творческий подход к образованию художников имел свои огромные, не заменимые догматами педагогики, плюсы, позволяя развить в студенте яркую индивидуальность. Основной работы художника он считал работу с натуры, при которой ученик должен учиться у самого большого художника этого мира — Природы. Этюды, по его мнению, должны были писаться с натуры, обязательно глубоко запоминаться художником, но вот сама картина должны выражать мысль уже самого художника, способного облечь ее в формы, почерпнутые в бесконечном творческой кладовой природы. Куинджи провозглашал именно личное отношение художника к изображаемому как основное в картине. Этот подход искренне и горячо разделялся Николаем Константиновичем, для которого воплощение высоких мыслеобразов в искусстве стало впоследствии делом всей жизни. Рериху в учителе импонировала также и одухотворенность творческого мышления Куинджи, какой! — то его особый романтизм, побуждавший видеть и реалистично воплощать в искусстве поэзию жизни. Можно определенно отметить, что, как и целый ряд других обстоятельств жизни, явление Куинджи стало необходимой и незаменимой вехой на пути раскрытия творческого потенциала Н.К. Рериха.