Город Х - читать онлайн книгу. Автор: Вероника Мелан cтр.№ 46

Ей хотелось плакать. Он был честен, он был хорош. Непривычно искренен, открыт и правдив, и от этого только тяжелее. Лучше бы хамил, язвил, шутил пошло, за титьки трогал…

– Свен…

У Радки в горле стоял ком.

– Не знаешь меня? – горячо настаивал он. – Так ты посмотри мне в глаза. Обними, поцелуй. Почувствуй, твой я или не твой? Я – вот он перед тобой – голый, как есть.

Теплый ветер, вино, заботливо приготовленная корзинка. И поданное на тарелке сердце: бери – не хочу. Сине-зеленые глаза, длинные русые волосы, борода, губы, которые, как она уже знала, умели быть очень ласковыми.

– Нет, Свен… Прости… Не могу. Я так не могу…

Она качала головой и смотрела в сторону, старалась, чтобы не увидел, как веки жгут непролитые слезы.

Он ни словом не упрекнул ее. Так и обнимал, пока длилась прогулка, заботливо укрывал пледом, крепко держал за руку. После – на подлете к земле – собрал в корзинку продукты, подал, когда выходила, ладонь. А после развернулся и зашагал прочь.

Разразилась слезами Радка уже дома. Ну как… можно было такое предложить? Они ведь… Зачем торопиться? Она курила на балконе голая. Дрожащим пальцем сбивала с сигареты пепел вниз и сжималась от печали при мысли о том, что ее браслет больше никогда не пикнет новой смской. От Нежки? Не то…

Черт, почему все пошло не так? Когда она успела так прикипеть к Свину? Пусть даже и прикипела, что дальше – в лачугу? В незнакомый город, в мелкий хуторок? Тесниться в пыльной квартирке, заново узнавать соседей, ждать, когда Свен получит разрешение на Переход? А если ждать долго – два года, три? Быт – он ведь такой, он разъедает, как кислота, а любовь – штука привередливая – она не держится на комплиментах и сваренных к ужину макаронах.

И вроде бы ответила все верно, вот только мир отчего-то пропитался тоской.

Тикали часы; она носила из холодильника одну маленькую бутылку вина за другой, пила, горевала. К десяти вечера получила новое сообщение:

«Я ведь все эти дни в «Иксе» из-за тебя. Сюда приехали отпраздновать днюху друга. Все давно разъехались. А я все жду тебя, чтобы уехать».

Пять минут спустя:

«Рад… Радость моя, ну поехали?»

И еще через минуту:

«Я один? В тишине…»

Радка водила пальцем по экрану браслету и беззвучно плакала на кровати.

Что-то случилось с Логаном после того разговора – он будто отпустил вожжи. И в мою жизнь вошла сказка. Нет, она не вошла в нее окончательно – я понимала, что все происходящее временно, – но она – сказка, – как краса-девица, остановилась возле меня, чтобы оглядеться, насладиться моментом и расправить юбку. И пока девица-сказка подкрашивала губы, прежде чем двинуться дальше, я балдела в ее атмосфере совершенно иной жизни – жизни без границ, без страхов, жизни без мыслей.

Мы отпустили их оба – и Логан, и я.

Время теперь делилось на «до пяти» часов и «после пяти» часов, и ту часть, которая «до», я не помнила – я жила в «после». Он заезжал за мной, и мы бросались друг к другу и в пучину совершенно не ведомых нам доселе чувств.

Мы пробовали все, до чего могли дотянуться. Лежали на одеяле в парке и декламировали друг для друга немногочисленные затесавшиеся в память стихи, пили сок и ели принесенные с собой бутерброды. Мы узнавали друг друга по-новой в абсолютной «выколи-глаз» темноте зоны «без света», мы раскрашивали наши тела в «боди-арте» и балдели от прикосновения кистей, пальцев, от собственного смеха, когда баловались и мазали друг другу носы. Мы чувствовали себя совершенно свободными, когда гуляли по улицам после, держались за руки и ловили чужие взгляды, рассматривающие наши рисунки. Мы отмывались в прозрачной душевой прямо посреди сквера и там же – жаркие, за запотевшими стеклами кабинки – занимались любовью. Мы участвовали в конкурсах, мы проигрывали и побеждали, мы скандировали другим участникам, мы попробовали-таки минет в зоне «без лица» (после которого Логан отпирался, что дескать «нет, он совсем не громко из-за шторки стонал), мы отыскивали друг друга среди десятков других обнаженных тел с завязанными глазами и на ощупь. Нас несло. Мне иногда казалось, что подменили нас обоих. Что где-то там, на краю сознания, все еще существовали осторожная Нежка и крайне рассудительный Логан, но их пока сместили вбок и не давали права голоса. Не время, не сейчас. Сейчас нам хотелось жить, и жить так, как мы оба никогда не жили до того.

В течение последних трех дней мы катали шары в бильярдной, ужинали в ресторанах обнаженные и под светом софитов, после уезжали к Логану в особняк, чтобы, сидя на его качелях в саду, посмотреть на звезды. Побыть друг с другом в тишине, насладиться теплом сплетенных тел, которым перестала мешать вечная преграда из «ума» и слов «если»; мы чувствовали себя обдолбанными наркоманами, которым вдруг даровали свободу и выпустили из клетки собственных убеждений под именем «нельзя».

Мы делали все за исключением одного – мы не говорили о жизни вне «Икса» и о нас вне «Икса». Не трогали темы «кто мы там», как мы жили до того, как мы собирались жить после. Всего лишь раз я попробовала задать Логану вопрос «а с какого ты уровня?» и получила в ответ такую тягостную тишину, что стало ясно – после. Все после. Возможно, расставание, слезы, боль и ворох мыслей – все будет после.

Я возвращалась домой далеко за полночь и лишь для того, чтобы успеть выспаться перед рабочим днем. Радку я почти не видела.

И, как оказалось, те три дня, которые для меня стали сказкой, для нее превратились в настоящий кошмар.

* * *

Очередное утро, и к нам в комнату впервые за все это время не привезли завтрак-«люкс».

– Он улетает сегодня.

Радка осунулась. Стала подавленной, молчаливой – в общем, не собой. Два дня назад она застала Свена в обществе двух обнимающих его дам и отлаяла того со словами, что «он, скотина, как только получил от ворот-поворот, сразу же превратился в кобеля». Свен отбрехивался, что это, дескать, его старые приятельницы, и никого он, в общем, не обнимал, на что в ответ услышал, что Радка теперь тоже пойдет по мужикам.

И она пошла. Почти. Тем же вечером зарулила в бар, сняла двух амбалов, которым пообещала супер жаркий вечер. Поднялась с ними в комнату, по пути передумала, переключила медальон на красный, и мужики возмутились. Хотели затащить ее в спальню силой, но не вышло, потому что откуда-то появился спаситель-Свен, и завязалась драка.

За драку и амбалы, и Борода получили штрафы.

А после она его не видела. Ни «привет», ни «пока» – Свин спас свою принцессу и был таков.

И Радка чахла, как не политый цветок.

Пришла пора что-то с этим делать.

Вместо завтрака я вывела ее в сад, усадила на приткнутую к заднику пансиона скамейку, уселась рядом и произнесла:

– Езжай с ним.