Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты» (1922-1929) - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Алексеев cтр.№ 104

Однако уже в конце февраля Гурвич пожаловался, что работать самому на рации весьма опасно и запросил радиста.

22 марта 1929 г. радист прибыл. Это был «Ганс» – Макс Готфрид-Фридрих Клаузен²²⁸. Он родился 27 февраля 1899 г. в Нордштранде, на маленьком острове в Северном море у западного берега Земли Шлезвиг-Гольштейн. Его отец был мелким торговцем велосипедами. Мать умерла, когда Максу было всего три года. И он перебрался к своему дяде по отцовской линии, у которого и проживал до 1914 г. – до окончания начальной школы. Мечтой Макса было стать механиком, но началась Первая мировая война, которая нарушила все его планы. Идти учиться было некуда. Поэтому Макс стал помогать отцу, занимаясь ремонтом велосипедов. В 1915 г. он поступил в обучение к кузнецу. В 1917 г. Клаузена призвали в армию, в войска связи, и в начале 1918 г. он был отправлен на французский фронт.

«До этого времени я не имел ни малейшего понятия о политике и поэтому был исправным солдатом. Но агитация старых солдат и страшное убийство людей заставили меня переменить взгляды. Во время заключения мира я стал революционером. Но тогда я не знал, что между социалистами и коммунистами была разница», – писал о себе Макс Клаузен.

В марте 1919 г. он обратился с просьбой о демобилизации из армии, так как его отец возражал против продолжения службы. После ухода из армии Макс решил продолжить обучение ремеслу кузнеца, но оказался физически не способным для этой профессии из-за последствий отравления газами на фронте. Он год проработал помощником воспитателя в исправительной школе. И только после смерти отца Клаузен почувствовал себя свободным человеком и в 1921 г. уехал в Гамбург.

Там он поступил моряком на небольшое судно и через два года стал настоящим «морским волком». Весной 1922 г. Клаузен вступил в Союз моряков в Штеттине. А уже летом того же года был арестован за участие в забастовке судовых механиков и приговорен к трехмесячному тюремному заключению. В 1923 г. Клаузен снова вернулся в Гамбург, где стал членом Союза моряков Гамбурга, но все еще не имел связи с коммунистической партией. В последующие годы Макс плавал на различных судах; он все больше и больше приобщался к политике. Этому способствовало и посещение коммунистической ячейки моряков в Гамбурге.

Поворотным в судьбе Макса, как он сам считал, оказался 1927 г., когда он на большом танкере «Нептун» попал в Батуми, где команда была очень тепло встречена местными жителями, что и подтолкнуло его к решению вступить в коммунистическую партию. По возвращении в Гамбург он направился в коммунистическую ячейку моряков, где и заявил о своем желании вступить в партию.

Кандидатский билет Клаузен получил от Августа Рата, одного из руководителей ячейки, а через шесть месяцев стал полноправным членом компартии Германии. С этого момента жизнь Клаузена определялась указаниями партии. Круг его обязанностей был достаточно широк – от привлечения в партию новых членов и проведения пропагандистской работы среди сочувствующих до сбора денег в пользу Международной организации помощи борцам революции. Когда Клаузен оказался без работы, ему поручили распространять листовки, газеты, организовывать собрания.

Летом 1928 г. на вечеринке, которую Клаузен устроил для своих друзей, он сказал присутствовавшему там Августу Рату, что во время войны служил в войсках связи. Вскоре его пригласили в помещение коммунистической ячейки моряков и представили человеку, назвавшемуся Сигизмундом, который сказал, что хочет послать Клаузена в Москву, где он получит хорошую работу. Это был советский разведчик Сигизмунд Абрамович Скарбек²²⁹, работавший в Германии под именем Сигизмунда Крейцера.

Макс Клаузен начал готовиться к поездке в Москву. 28 сентября 1928 г. у него на руках был настоящий паспорт, полученный в городском управлении Гамбурга. Объяснение, что он собирается в Голландию на работу по приглашению друга, удовлетворило полицейского чиновника.

Спустя несколько дней Клаузен вместе со Скарбеком выехали в Берлин, где встретились с человеком по имени Георг, который забрал паспорт Макса и дал ему другой. Это был австрийский паспорт на имя Генриха Рихтера. Клаузену также сообщили адрес, куда он должен был явиться по прибытии в Москву. Его Макс должен был выучить наизусть. Ему это не удавалось, поэтому Клаузен купил роман Томаса Манна и отметил буквы в этой книге, чтобы не забыть адрес: Большой Знаменский переулок, дом № 19.

В начале октября Клаузен выехал из Берлина в Москву. Оказавшись в столице СССР, он сразу же направился по этому адресу. Тогда он еще не знал, что в особняке располагался центральный аппарат IV (разведывательного) управления Штаба РККА.

После нескольких формальных вопросов его отвели в комнату, где уже находились три человека. Как впоследствии выяснилось, один из них был преподавателем радиодела, венгром по национальности, а двое других – будущие ученики: Вильгельм Максимович Тель (Георг Максимович Шульце)²³⁰ и Келлерман. Вместе с ними он должен был обучаться специальности радиста-коротковолновика.

В течение первых двух месяцев М. Клаузен проходил подготовку по теории и практике радиосвязи с использованием азбуки Морзе. Несколько недель спустя Макс был снова вызван на Большой Знаменский, как выяснилось, для опознания только что прибывшего человека. Это был Йозеф Вейнгарт²³¹, проживавший в СССР под именем Йозефа Иогановича Манеса. Он также был членом коммунистической ячейки моряков в Гамбурге. Макс знал его очень хорошо. Зеппель, как называли его окружающие, также присоединился к начинавшим радистам.

После двух месяцев подготовки Клаузена и его товарищей перевели в Кунцево, где им отвели маленький деревянный домик, в котором были установлены радиопередатчик и приемники. Здесь он под руководством А. У. Филимонова²³² настойчиво приобретал навыки в сборке радиостанций и работе на них. Обучение давалась нелегко. И все же Макс Клаузен первым из трех учеников-радистов успешно выдержал экзамен. И почти сразу же был командирован за границу, в Китай.

В Шанхае он остановился в отеле «Плаза», как ему было указано в Москве. Уже на следующий день в его комнату зашел человек и спросил: «Как поживает Эрна?» «С Эрной все в порядке, от нее привет», – ответил Клаузен.

Гостем оказался шанхайский резидент «Джим» – Гурвич, который отвел Макса Клаузена к «Мише» – Константину Мишину, белоэмигранту, офицеру старой русской армии. Мишин покинул Россию в 1918 г. и поселился в Шанхае. Здесь он испробовал множество разных профессий: с мандолиной в руках ходил по улицам и ресторанам Шанхая; много лет был офеней – торговал вразнос перочинными ножами, бритвами и другим мелким товаром. Целыми днями, летом и зимой, бродил

Мишин со своим коробом. В результате такой жизни здоровье его сильно пошатнулось – он заболел туберкулезом. «Я должен сказать, что Мишин был замечательным человеком, – напишет в 1946 г. о русском эмигранте Клаузен в своем отчете по поводу своей нелегальной деятельности за рубежом в пользу СССР. – Он делал все, что только было в его силах. Он всегда сожалел, что эмигрировал во время революции. Я думаю, о нем следует помнить как об одном из людей, которые отдали свою жизнь за пролетарскую революцию».