Лекарство от долгой жизни. Серия «Невыдуманные истории на ночь» - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Ракитин, Ольга Ракитина cтр.№ 28

— Где находился этот документ в момент смерти брата?

— Да в том-то и дело, что он был у Николая. А после смерти мама и дочка Протасовы, вероятно, дарственную просто уничтожили и сделали вид, что никогда никакой передачи имущества не осуществлялось. Когда же выяснилось, что я вполне в курсе дел брата и прекрасно осведомлён об имевшем место дарении, Александра и её мамаша стали отвечать, что по свойству этой сделки с утратой документа утрачивается само право. То есть передачи имущества как бы не было, вернее, оно уже недоказуемо, а значит, мне и наследовать нечего. Ну, разве что те четыре процента акций, которые Николай получил от самого Егора Митрофановича ещё в 1882 году. Кстати, из этих четырёх процентов тоже надо вычесть пресловутую «вдовью четверть». Но с наследованием этой доли им никак не поспорить, поскольку брат на эти акции каждый год получал дивиденд. Последний раз, кстати, дивиденд был начислен незадолго

до его смерти, произошло это в октябре 1888 года.

Шумилов не сдержал улыбки:

— Грубо работают госпожа Протасова и её дочка. На самом деле всё совсем не так, как они вам рассказали. Даже если документ они по своей глупости уничтожили, тем не менее, сам акт дарения аннулировать они не в силах. Так что право наследования за вами сохраняется. Возможно, само дарение оговаривалось какими-то условиями, скажем, сохранением брачных отношений между Николаем и Александрой, но такого рода оговорки, видимо, не способны поразить ваши права как наследника, в противном случае, об этих оговорках вам уже было бы сказано. Нужно получить выписку из реестра нотариуса, который регистрировал дарственную. В этом реестре отражены все существенные параметры документа. А дальше надо будет возбудить дело в Коммерческом суде. Хотя, возможно, в вашем случае начинать надо будет с уголовного окружного суда, поскольку налицо физическое противодействие со стороны нынешних владельцев компании реализации вашего законного права. Причём, вы должны понимать, что ваше наследование никак не связано с результатом расследования убийства Николая. Независимо от того, признает ли прокуратура Александру Егоровну виновной в отравлении или нет, вы можете наследовать брату.

Шумилов задумался на какое-то время и хотел добавить что-то к сказанному, но остановил самого себя.

— Да, пожалуй, что так. Начинать надо с нотариуса. Следует получить выписку из реестра и ознакомиться с содержанием акта дарения, узнать список свидетелей, возможно, поговорить с ними. Ничего, ничего, Антонин, не всё так плохо. На всякого мудреца довольно простоты!

— Хорошо, я займусь поиском нотариуса, — решил Антонин.

Гуляя, они сделали большой круг по парку и вернулись к исходной точке. В воротах сада они сердечно простились, преисполненные тёплого товарищеского чувства друг к другу.

— Так, как вы сказали, зовут гадалку? — уточнил напоследок Шумилов.

— Гунашиха, живет в Замостье.

— Я, пожалуй, наведаюсь к ней, — решил Шумилов. — Загляну в её ясные очи. Мне всегда были интересны бабушки-вещуньи, хорошо осведомлённые о преступлениях. А уж ежели они на этом хорошо зарабатывают, моё любопытство становится прямо-таки жгучим.

На следующее утро Шумилов вместо купания отправился в ближайшую мелочную лавку, где разжился банкой густого бриллиантина для волос, прекрасным поясом с кистями и шёлковой рубахой с косым воротом на восьми пуговицах. После завтрака Алексей Иванович уединился в своей комнате, где добрый час потратил на перемену своего облика. Прежде всего, вооружившись бритвой, он превратил свою двухдневную щетину в некое подобие вычурных бакенбард а-1а Александр Пушкин; на верхней губе он оставил узкую полоску усиков-мерзавчиков, весьма любимых купеческой молодёжью. Сначала Алексеи предполагал изготовить накладные усы; их сравнительно несложно было сделать из колбасной кожуры и собственных волос при помощи столярного клея, но после некоторого размышления, он отказался от своего намерения. Ростовская жара заставляла Шумилова сильно потеть, и пот неизбежно смыл бы накладку. Поэтому Алексею Ивановичу пришлось изобразить некое подобие усиков из отросшей щетины, и получились они, в общем, не очень-то убедительными. Чтобы придать растительности на лице больше достоверности, Алексей очинил в мелкую пыль карандашный грифель и смешал его с печной сажей, получившуюся чёрную пудру нанёс на бакенбарды и усики. Щетина сразу почернела, увеличилась в объёме; посмотрев на себя в зеркало, Шумилов счёл полученный результат вполне реалистичным.

Зачерпнув бриллиантин рукой, он нанёс его на волосы. Уже добрые двадцать лет он оставался верен однажды выработанной короткой причёске: подрубленные виски, волосы зачёсаны назад, лоб и уши открыты. Теперь пришло время изменить стереотипу: Шумилов сначала зачесал волосы вперёд, на лоб, а потом на пробор. И моментально сделался похож то ли на купчика, то ли на приказчика. В дешёвом бриллиантине было слишком много масла, и волосы блестели так, что можно было пускать солнечных зайчиков. Кроме того, шибала в нос какая-то травяная отдушка, немногим ароматнее дегтярного мыла.

Расчёсанные на пробор волосы придали лицу умилительно-простодушное выражение. Шумилов погримасничал немного перед зеркалом, затем не без внутреннего удовлетворения пробормотал: «Дурачина ты, братец. Был один дурак у мамы, деревянной ждал пижамы, что ж поделать? Я такой… В дядю вышел весь дурной… Хорош, однако». На выбранный типаж работала и рубашка, надетая Шумиловым навыпуск и перетянутая пояском с кистями. Еще раз придирчиво осмотрев себя в зеркало, Алексей Иванович подивился тому, как сильно изменилась внешность: не то, чтобы совсем неузнаваемо, но кардинально. От столичного жителя мало что осталось, разве что полотняный летний пиджак, а в остальном Шумилов превратился в провинциального типчика, недалёкого и самодовольного. Посмотрев на такого, всяк скажет: ни военный, ни учитель, ни рабочий…

Уже выйдя из дома, он купил у уличного торговца пачку папиросной бумаги и фасованного табаку. Его герой должен курить, дабы совсем не походить на Шумилова.

Замостье было тихим, пыльным и патриархальным предместьем Ростова. Несколько десятилетий назад здесь располагалась деревенька, вполне автономная от Ростова; с вводом станции «Заречная» Владикавказской железной дороги Замостье автоматически превратилось в пригород, но сельский уклад жизни изменился мало. Ни о каких тротуарах и домах в несколько этажей, ни о каких общественных заведениях тут не могло быть и речи. Глухие заборы, выглядывавшие из-за них одинаковые двускатные крыши домов, пыльные укатанные улицы, кумушки у колодцев — таким увидел Алексей Иванович Шумилов это место, жившее тихо, лениво и замкнуто. Предвидя, что поиски могут затянуться, он предусмотрительно взял извозчика и в конечном итоге порадовался своей догадливости. Добираться до Замостья пешком и искать Гунашиху по ростовской жаре слишком уж изнурительно.

Попросив извозчика остановиться возле одного из колодцев на пересечении двух кривых улиц, Шумилов обратился с вопросом к трем женщинам. Молодицы с простодушным любопытством оглядели городского незнакомца, а потом подробно, перебивая друг друга, рассказали, какими переулками следует добираться к дому гадалки. Шумилов понял, что ему следует искать приметный дом с красной крышей, резным петухом на коньке и колодезным журавлём у ворот. Водоносный слой под Замостьем шёл, видимо, узкой лентой, поэтому далеко не во всех дворах стояли колодцы. Ворожее, стало быть, повезло, у неё была своя вода.