Клинок Богини, гость и раб - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Машевская cтр.№ 94

Когда помех не осталось, Бану осадила следующую крепость на пути к фамильному чертогу дома Ююл, близ которого бился тан Маатхас.

Прошло двенадцать дней. В стоявший кольцом лагерь Бану пришло известие, что в последнем сражении Маатхас потерпел поражение и был вынужден отступить в одну из свободных крепостей.

Вот же, в сердцах подумала танша. Теперь этого умника, который «знал, что делал», непременно зажмут в осаде. А ведь если подумать, он продержался удивительно долго и удивительно успешно. Сделал половину работы во вражеском танааре (прежде одном из сильнейших), перебив сотни рыжих и – попутно – потеряв почти четыре тысячи северян.

Хмурясь, Маатхас подобрался. Долго в осаде он не продержится. Но если не врали донесения разведки в последние недели, пурпурные перетягивают на себя значительную часть оранжевых войск. А союз оранжевых и алых, развалившийся с легкой руки Бансабиры Изящной, отнимал у тана Ююла драгоценные для битвы силы. Пожалуй, его шансы выдержать осаду гораздо выше, чем шансы дома Ююл ее удержать.

При таком раскладе для него главное не сдать крепость. Не самая неприступная твердыня из тех, что он встречал, защита могла быть и надежнее. Союзники-пурпурные, независимо от того, кто именно их ведет, должны действовать расторопно. Тогда Маатхас сможет изнутри прорвать окружение без видимых потерь и закончить то, о чем они условились еще летом.

Надо будет поблагодарить помощника при встрече.

Бансабире принесли ужин – конина из числа убитых недавно лошадей. Уцелевших и по-настоящему пригодных к службе Бану, разумеется, сразу определила в ведение конюхов. Однако если бы бомльшую часть не забили, держать осаду было бы в разы сложнее. Сколь бы человек, будь даже трижды солдат, ни восхищался своим полководцем, он идет за ним только до тех пор, пока сыт. Ну или немного дольше.

На тарелке красовался отварной мосол – одно из любимых лакомств. Уверенно взяв кость, Бану повернула ее над ложкой и с грохотом вытрясла костный мозг. Увидев содержимое, попросила оруженосца:

– Юдейр, спроси-ка у кашеваров, нет ли какой зелени.

Оруженосец исчез. Бансабира осторожно отодвинула желеобразное содержимое кости в сторону и вытащила из тарелки маленький, сантиметром в ширину, сверток из телячьей кожи. «Тц, – цокнула, отдергивая руку, – горячо!»

Подув, женщина стянула маленькое медное колечко, поддерживавшее крохотный рулончик, и развернула послание. Надпись была сделана знакомой рукой, киноварью: «Я близок к цели как никогда. Как быть?»

«Да если бы я знала», – мысленно ответила танша осведомителю и нахмурилась. Странно, что Рамир передал послание таким образом – через поваров или пленников ее лагеря. Надо выяснить, кто подавал еду, можно ли ему доверять сообщение, и если нет – придумать что-нибудь. Это лучше поручить Серту. А Рамиру надо дать знать, что старые способы Храма Даг оповещать друг друга о новостях много лучше. Хотя, быть может, после поражения Сциры Алой в их недавней стычке у Рамира всерьез связаны руки, чтобы связываться с Бансабирой самому?

Бану потерла висок и бросила сверток в горящую лампу. Тот зашипел остатками масла, и через мгновение над столом распространился неприятный запах – горящего жира, обугливающейся кожи, киноварных паров. Все вместе создавало возле стола тлетворную горклую вонь – и напоминало Бану о самых страшных картинах прошлого. Будто сдерживая позыв, она обхватила руками живот и согнулась, стараясь заглушить воспоминания: выжженного Гором клейма, пыток каленым железом, заживо горящих в боях людей.

– Мне жаль, тану, зелени пока нет вроде как, – ответил Юдейр, входя. – Вам плохо?! – Он кинулся вперед.

– Нет, – протянула женщина.

Оруженосец огляделся, поморщился, принюхиваясь. Поглядел на еду, на таншу, попытался сложить одно с другим и наконец выдал:

– Ох, видно, мясо несвежее! – Подхватил со стола тарелку с едой и бросился к выходу. – Я скажу лекарям, что у вас несварение.

Бансабира подняла голову, только когда полог за Юдейром опустился на место. В другой раз она бы посмеялась его соображению, но сейчас смогла только вздохнуть.

В голове вертелись мысли: и впрямь, как быть? Что делать дальше? С оранжевыми? С алыми? С Маатхасом, который не шел из головы? А еще – что делать с Улом? Он все еще в отряде Гобрия, но нельзя же так просто закрыть глаза на все. Уж в чем Вал был прав, так в том, что Улу не полагалось находиться рядом с пленниками, пока официально не войдет в число охранников тану.

Сразу после инцидента с побегом Бута танша устроила Улу допрос, когда тот пришел в себя. Он плел что-то вполне вразумительное, и Бансабира верила этому мальцу – слишком честен и наивен он был, хоть и превосходил госпожу и размерами, и годами. Она ежедневно тренировалась с ним несколько недель – срок достаточный, чтобы разобраться в человеке открытом и незамысловатом по своим убеждениям.

Все подобные размышления ответа на вопрос не давали – что с ним делать? Вот будь на его месте Юдейр – Бансабира, безусловно, нашла бы ему применение. Больше того, планы на этого малого уже давно зрели в голове – уж больно талантлив был оруженосец в некоторых делах. Но Ул… Ул был обычным солдатом, немного более одаренным, чем другие, но не больше. Он привлек Бану, скорее, искренностью, военным потенциалом (не без этого) и горящими глазами услужливого мальчишки. Знавала она десятки таких в Багровом храме – которые стремились первыми попасть и выслужиться и в групповых тренировках, и в патруле, и в охоте за пиратами и рабами – словом, всюду. Большинство из них померло еще до того, как получило свой первый (хоть какой-нибудь вообще) ранг.

Бансабира перевела взгляд на правую руку – на указательном пальце сидело бронзовое кольцо с замысловатым вензелем ее собственного признанного мастерства третьей ступени. Да уж, опыт Храма Даг тоже не помогает в решении всего одной солдатской судьбы.

По сути, Ул не сделал ничего особо предосудительного, и вина его невелика. Если уж чему и может послужить его смерть – только устрашению в дисциплине воинства. Но это бессмысленно – ее бойцы, конечно, не святые (особенно на привалах и биваках), но в смысле порядка на них грех жаловаться. Про моменты сражений говорить нечего – за восемь месяцев под ее управлением ряды привыкли биться слаженно, действовать решительно, приказы исполнять безотказно и безоглядно. Редко когда в пылу сражения приходилось выбивать из какого-то юнца несвоевременный страх. Ул, к слову, был не из их числа.

Но даже если был бы – за такие провинности наказание всегда несет командующий подразделением. Ведь известно, что если инструкция боевых действий неясна, если разъяснениям и приказам не доверяют, то это вина полководца. Однако когда инструкции повторены трижды, приказы объяснены пять раз, а среди воинов по-прежнему находятся те, кто не исполняет их, это вина командиров.

Ул был обычным рядовым. Никогда не малодушничал и всегда выкладывался в полную силу, особенно после того как Бану приблизила его. На поле боя нередко воодушевлял боевым настроем ближайших соратников.