Я, Клавдий. Божественный Клавдий - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Ранке Грейвс cтр.№ 238

Я ответил, что ее грехи непростительны: она слишком умна, слишком прекрасна и слишком трудолюбива, чтобы оставаться со мной хотя бы на час. Она — недосягаемый образец для всех остальных жен и делает меня объектом всеобщей зависти.

Мессалина шепнула мне на ухо:

— Если я проберусь во дворец ночью на следующей неделе и изменю тебе с тобой, ты отправишь меня в изгнание? У меня может появиться соблазн.

— Обязательно отправлю. И себя тоже. Куда мы поедем? Я бы хотел побывать в Александрии. Говорят, для изгнанников это идеальное место.

— И детей возьмем. Им там понравится.

— Для детей там неподходящий климат. Боюсь, им придется остаться здесь с твоей матерью.

— Мать не умеет воспитывать детей: посмотри только, как она воспитала меня! Если ты не возьмешь детей, я не приду сюда, чтобы нарушить супружескую верность.

— Тогда я женюсь на Лоллии Паулине, тебе назло.

— А я тогда убью Лоллию Паулину. Пошлю ей в подарок отравленные пирожки, как Калигула посылал тем людям, кто оставлял ему деньги по завещанию.

— Ну что ж, вот твои документы о расторжении брака под моей подписью и печатью, потаскушка. Теперь ты снова имеешь все права и привилегии незамужней женщины.

— Поцелуй меня, Клавдий, на прощанье.

— Ты напомнила мне знаменитую прощальную сцену между Гектором и Андромахой в шестой книге «Илиады»:

Не торопись сообщать всем о нашем разводе. Ты — плохая актриса, прежде чем уходить со сцены, возьми несколько уроков у Мнестера.

— А я теперь сама себе хозяйка. Не поостережешься, выйду за Мнестера.

Силий считался самым красивым мужчиной среди римской знати, и Мессалина уже давно была от него без ума. Но он оказался отнюдь не легкой жертвой ее страсти. Во-первых, он был добродетельный человек, во всяком случае гордился своей добродетелью, во-вторых, был женат на знатной римлянке из рода Силана, сестре первой жены Калигулы, и наконец, хотя физически Мессалина была для него в высшей степени привлекательна, он знал, что она без разбора дарует свои милости патрициям, простолюдинам, гладиаторам, актерам и гвардейцам — в этом списке был даже один из парфянских послов — и не считал за особую честь получить приглашение в их компанию. Поэтому Мессалине приходилось прибегать к разным уловкам, чтобы поймать свою рыбку на удочку. Первая трудность заключалась в том, как убедить Силия прийти к ней. Мессалина несколько раз приглашала его, но он отказывался под тем или иным предлогом. В конце концов ей удалось добиться своего, но лишь путем сговора с командиром городской стражи, ее бывшим любовником, который пригласил Силия к себе на ужин, а когда тот пришел, провел его в комнату, где за столом с двумя приборами его ждала Мессалина. Раз уж он там оказался, уйти было не так просто, а Мессалина не заикнулась о своей любви и принялась толковать о политике. Умно, ничего не скажешь! Она напомнила Силию об убитом отце и спросила, не тяжело ли ему видеть, как племянник убийцы, еще более кровожадный тиран, затягивает ярмо рабства все тесней и тесней на шее некогда свободного народа. (Речь шла обо мне, если вы сами меня не узнали.) Затем Мессалина сказала ему, что ее жизнь в опасности, так как она беспрестанно упрекает меня за то, что я не возродил республику, и за жестокие убийства невинных людей. Она сказала также, что я пренебрегаю ее красотой и предпочитаю ей простых служанок и дешевых проституток, и лишь в отместку за это небрежение она изменяет мне: ее неразборчивость вызвана крайним отчаянием и одиночеством. Он, Силий, единственный из всех, кого она знает, достаточно добродетелен и храбр, чтобы помочь осуществить задачу, которой она решила посвятить свою жизнь — возродить республику. Пусть он простит ее за ту невинную хитрость, к которой она прибегла, чтобы заманить его сюда.

Откровенно говоря, я не могу винить Силия за то, что он позволил ввести себя в обман; Мессалина каждый день обманывала меня в течение девяти лет. Не забывайте, как она была хороша, да и к тому же, я полагаю, она подмешала что-то в его вино. Естественно, Силий принялся ее утешать, и прежде, чем успел сообразить, что происходит, они уже лежали в объятиях друг друга, перемежая слова «люблю» и «свобода» с поцелуями и вздохами. Мессалина сказала, что только теперь она поняла значение слова «любовь»; он клялся, что с ее помощью он при самой первой возможности восстановит республику, а она клялась быть верной ему до гробовой доски, если он разведется с женой, которая, как ей, Мессалине, известно, ему изменяет, к тому же бесплодна — неужели Силий позволит, чтобы род его прервался? И так далее, и тому подобное. Рыбка проглотила наживку, и теперь Мессалина вываживала ее, чтобы крепче подцепить на крючок.

Но Силий был не только добродетелен, но и осторожен и не чувствовал в себе достаточно сил организовать вооруженное восстание. С женой он развелся, но, по зрелом размышлении, сказал Мессалине, что лучше подождать, пока я умру, а уж потом возрождать республику. Тогда он женится на ней, усыновит Британика, после чего Рим и армия будут смотреть на него как на своего естественного предводителя.

Мессалина увидела, что ей придется действовать самой. Поэтому она провернула со мной трюк с Барбиллом, как я вам уже описал, ничего (если верить словам Силия) не сообщив ему о разводе, пока однажды не явилась к нему с полученным от меня документом и, не объясняя, как ей удалось его заполучить, радостно заявила, что теперь они могут пожениться и жить потом в свое удовольствие, но он не должен никому говорить об этом без ее разрешения.

Весь Рим был поражен, узнав о разводе, в особенности потому, что это никак не отразилось на моем отношении к Мессалине: когда она приходила во дворец заниматься своей административной работой, я обращался к ней с прежней, если не большей, уважительностью. Но каждый день она открыто, в сопровождении целой свиты прислужников, посещала Силия в его доме. Когда я намекнул, что дело заходит слишком далеко, Мессалина сказала, что уговорить Силия жениться на ней оказалось не так-то просто.

— Боюсь, он подозревает, что тут кроется какая-то ловушка; он очень сдержан и любезен, но в глубине души кипит от страсти, дрянь этакая! — сказала она.

Спустя несколько дней Мессалина радостно сообщила, что Силий наконец согласился и они поженятся десятого сентября. Она попросила меня совершить обряд бракосочетания в качестве великого понтифика и поглядеть на всю эту потеху.

— Ну не забавно ли будет видеть его лицо, когда он поймет, что надежды его обмануты и его обвели вокруг пальца?

К этому времени я уже сожалел о нашей затее, особенно о той шутке, которую мы намеревались сыграть с Силием, хотя он снова оскорбил меня в сенате, грубо прервав мою речь. Не следовало мне принимать предсказание всерьез, думал я. И все лишь потому, что я не совсем проснулся, когда Мессалина мне о нем рассказала. А если мне действительно была предсказана насильственная смерть, как можно ее избежать мнимым браком? Я вспомнил, что брачный союз не признается законным, пока отношения супругов не осуществлены физически. Я попытался уговорить Мессалину бросить всю эту затею, но она заявила, что я просто ревную к Силию, теряю чувство юмора и делаюсь глупым старым педантом, который портит всем настроение. Больше я об этом не заговаривал.