Ромен Гари, хамелеон - читать онлайн книгу. Автор: Мириам Анисимов cтр.№ 110

Адвокат Гари — Шарль-Андре Жюно получил вид на жительство в Швейцарии и принял гражданство этой страны, поскольку ему необходимо было находиться там несколько месяцев в году. Он работал в Женеве.

Гари отправил Павле письмо, в котором сообщал свой женевский адрес и время грядущей встречи — десять часов вечера; к письму был приложен ключ от квартиры. Гари нашел предлог, чтобы заведующая выдала ей особое разрешение покинуть пансион в такой час. Поздно вечером Павла была в шикарном квартале на краю города, где располагается штаб-квартира ООН. Она открыла дверь и обошла квартиру: гостиную, кухню, спальню с красными простынями на кровати, ванную. Наконец Павла уселась на стуле и в отчаянии начала считать минуты, ловя малейший шорох, доносившийся из коридора. Ждать ей пришлось долго. Дверь вдруг открылась, и вошел Гари, весь в черной коже и сигарой во рту. Он уселся за письменный стол, чтобы составить очередное завещание. В полночь Гари попросил Павлу пересесть поближе к двери и послушать, что он скажет. Он дал ей ключ от своей квартиры для того, чтобы ей было где работать — у Павлы были способности к живописи. Он объяснил Павле, что она должна гулять с мальчиками своего возраста, и приказал ей найти себе кавалера. Она же боготворила Гари и была убеждена, что дети способны на более сильную любовь, чем взрослые, и он должен стать ее единственным мужчиной. Каждый раз, когда он шел купаться, она боялась, что он простудится.

Впрочем, Ромена она послушалась — нашла себе молодого человека. Потом, когда они с Гари встретились через три месяца в Париже, она показала фотографию своего бойфренда. Гари заметил, что парень похож на него. Так оно и было.

Следующим летом, когда Павла отдыхала в Пальма-де-Майорка, она пыталась наложить на себя руки, проглотив кучу таблеток аспирина и снотворного и запив всё это литром вина. Случайный прохожий нашел ее лежащей под кустом без сознания. Павлу удалось привести в сознание, и она прошептала, что не поедет в больницу без Ромена Гари. В четыре часа утра ее привезли на виллу Симаррон. Гари сел за руль своей «Вольво» и поехал в больницу — так медленно, что Павла десять раз могла умереть в пути. В больнице ей было сделано промывание желудка. Несколько дней Гари не показывался Павле на глаза. Но однажды утром он вошел к ней в палату всё с той же сигарой во рту и прочитал лекцию на тему: «Не смей больше делать таких глупостей! Человек не имеет права лишать себя жизни».

Зимой в Париже они вновь начали встречаться по выходным: ужинали в ресторане «Липп», и Гари всякий раз появлялся в черном. «Знаешь, у меня репутация ужасного бабника», — сознался он ей однажды. «Ну и что?» — пожала плечами Павла. Тем не менее Гари ни разу не позволил себе лишнего.

В восемнадцать лет Павла переехала в Лондон учиться театральному искусству, а параллельно лечилась у Сержа Лейбовича, знаменитого парижского психиатра, с которым уже встречалась в одиннадцать лет, когда отказывалась есть. «Что с вами на этот раз?» — спросил Лейбовичи. — «Отец хочет, чтобы я ходила к вам на лечение, потому что люблю Ромена Гари». — «И прекрасно. Это отличный выбор».

Каждую неделю Питер Устинов оплачивал поездку дочери в Париж и обратно. На визит к Лейбовичу уходило десять минут в выходные, а оставшееся время Павла проводила у Ромена Гари, но самым благопристойным образом. Они ужинали в ресторане «Липп», потом возвращались на рю дю Бак по бульвару Сен-Жермен. Квартира была погружена в темноту и тишину. Они устраивались в гостиной. Гари шепотом просил: «Останься…» Они часами сидели друг напротив друга, не произнося ни слова. Потом каждый уходил к себе в комнату.

Чтобы походить на Мину Овчинскую, Павла купила духи с ароматом ландыша и постоянно преподносила Гари малосольные огурцы. Так продолжалось два года. Потом Павла стала встречаться с Гари только раз в год, так как жила в Америке. Теперь уже она отвечала на его письма.

В год, когда Павле должно было исполниться двадцать три, Гари после обычной ежегодной встречи в ресторане отвел ее к себе, а сам вышел вызвать такси. Его не было не больше минуты, а вернувшись, он сказал: «Я не стал вызывать такси… я хочу, чтобы ты осталась». После стольких лет ожидания Павла наконец успокоилась; она долго ничего не отвечала, глядя, как он нервно ходит взад-вперед по комнате в своем строгом сером костюме, который надевал только по особым случаям.

Наконец Гари прервал молчание. «Если не хочешь оставаться, я сейчас вызову такси». — «Нет, я просто думаю… Почему сегодня, почему не позавчера, почему не завтра?» — «Потому что тебе было еще слишком мало лет…» — «В прошлом или позапрошлом году мне уже не было слишком мало лет…»

Гари сделал вид, что направляется в спальню, и спросил: «Ты идешь?» Она смотрела ему вслед. Потом поднялась, а дойдя до двери спальни, оглянулась: ведь еще минуту назад она сидела на противоположном конце гостиной. Наконец она вошла в эту неизвестную ей комнату.

На следующее утро Гари попросил Павлу подарить ему несколько своих больших фотографий. Он повесил их на стене в гостиной. На обороте одного из снимков рукой Павлы подписано: «Как выразить словами то, что я ощутила в объятиях своей единственной любви?»

Они вызвали такси. Гари отвез Павлу домой к матери, а сам отправился в бассейн. Прощаясь, он пообещал ей: «Мы поедем в Польшу. Я хочу поехать с тобой в Польшу». И ни в какую Польшу, конечно же, не поехал.

Talent Scout, первая часть «Американской комедии», вышла во Франции под названием «Пожиратели звезд» через пять лет после успешной публикации в США Роман сочли увлекательным, но творчество Гари по-прежнему не воспринимали как «серьезную литературу». Критики еще не забыли книгу «За Сганареля» и не преминули заметить, что если представители «нового романа» прибегали к языковым трюкам, то Гари ими и вовсе злоупотреблял. Ему ставили в упрек непродуманность композиции и бесчисленные повторы, хотя признавали за ним достоинства тонкого юмориста, виртуозного стилиста, доброго рассказчика. Никто не обратил внимание, что прототипом наивной американской невесты диктатора Хосе Альмайо стала Джин Сиберг.

Эту книгу тоже почти никто не хотел покупать.

В марте 1966 года Гари вместе с Джин посетил Польшу, где его книги печатались в переводах и пользовались большой популярностью. Французский культурный центр Варшавского университета пригласил его выступить с лекцией о «современном состоянии романа». В Варшаве они пробыли две недели. Гари уже не узнавал улиц, по которым ходил с матерью, когда ему было тринадцать лет, перед тем как уехать во Францию. Мало что осталось после войны от домов, спроектированных итальянскими архитекторами. Немного разобрав развалины, на их месте возвели уродливые панельные коробки, не потрудившись даже довести строительство до конца, так что провалы в них зияли пучками проводов и канализационными трубами, а из щелей сыпался цемент.

Когда Гари блуждал в окружении призраков прошлого в этом царстве разрухи, у него вдруг возникло ощущение, что это не он идет по улице, а его двойник, что он видит себя со стороны. Он назовет этого двойника, этого альтер эго из других времен сначала Мойше Кон, а потом — Чингиз Кон; этот персонаж станет главным героем романа «Пляска Чингиз-Хаима» (в оригинале — «Пляска Чингиз-Кона»), Варшавское гетто поджигали, бомбили и в итоге стерли с лица земли: теперь на этом месте был пустырь. Гари/Чингиз, рисуя в воображении своего двойника, идущего по этим улицам до Холокоста, брел по современной Варшаве, которая заменила город прошлого, чье изображение, впрочем, всегда оставалась с ним, так что он мог в любой момент развернуть его, как веер. Его мысли были с истребленными евреями. Гари видел их — не как воспоминания, а как живых людей, такими, какими они были в годы его детства; он знал, что призван стать хранителем прошлого. Он был последним лоскутом погибшего Идишленда. Часть его умерла в Варшаве, и он до самой смерти будет возвращаться сюда. Он не хотел полностью избавляться от воспоминаний.