Новиков-Прибой - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Анисарова cтр.№ 66

Страница

Больше всего забот доставлял Силычу Перегудов, тоже живший иногда в Малеевке: он то и дело отлынивал от работы под любым предлогом, и Силыч с той же шутливой строгостью грозил:

— Смотри, Саша, запирать буду…

Жили мы в Малеевке узким дружеским кругом, к которому примыкал ещё Александр Степанович Яковлев.

Интересный писатель и человек, А. С. Яковлев отличался замкнутостью и в какой-то мере нелюдимостью, и только обжившись, привыкнув к людям, становился самим собой — простым, милым, добродушным.

В малеевском уединении много приходилось говорить с Алексеем Силычем и о литературе, и о его литературных симпатиях и антипатиях.

Что любил и что отрицал Алексей Силыч в литературе?

Как строгий и последовательный реалист, он благоговел перед Пушкиным и Толстым, Тургеневым и Чеховым, а из более близких по времени писателей восторгался Горьким и высоко ценил Бунина. Из современников выделял Шолохова, поистине нежной любовью любил стихи Есенина. Многое нравилось ему в стихах Багрицкого и Уткина.

Он ценил в стихах и тепло лирики, и пафос гражданственности — Некрасов вполне справедливо стоял для него рядом с Пушкиным — и требовал от поэта кристальной душевной честности.

Из иностранных писателей чаще всего упоминал Диккенса и Бальзака, Золя и Мопассана.

Как мореплаватель, Алексей Силыч многое любил у Киплинга, Конрада и особенно у Джека Лондона, который импонировал ему своим демократизмом. Но, отмечая этих писателей, Силыч всегда советовал не забывать и нашего Станюковича как автора „Морских рассказов“ (впервые переизданных после революции именно по его рекомендации).

Отвергал Алексей Силыч тоже многое. Воспитанный на пламенных статьях Белинского и Чернышевского, Добролюбова и Михайловского, он органически чуждался всего, что шло вразрез с воспитательно-гуманистическим, прогрессивным искусством».

Чаще всего в Малеевке вместе с Новиковым-Прибоем бывал Иван Рахилло. Все любили его за живой ум, душевную щедрость, энергичность. Он был наделён многими талантами: писатель, художник, музыкант, танцор.

Во время учёбы во ВХУТЕМАСе (Высшие ходожественно-технические мастерские) его близкими друзьями стали будущие знаменитые художники М. Куприянов, П. Крылов и Н. Соколов (Кукрыниксы).

Получив художественное образование, Иван Рахилло возглавил литературный отдел газеты «Юношеская правда». Кстати, рождение знаменитой троицы Кукрыниксов связано именно с деятельностью Рахилло. По его совету редактор журнала «Комсомолия» А. Жаров предложил художникам сделать дружеские шаржи на комсомольских поэтов и писателей. Кукрыниксы не раз изображали и Новикова-Прибоя.

В 1930 году по путёвке литературного объединения Красной армии и флота, при поддержке Новикова-Прибоя, Рахилло уехал под Новочеркасск, где был зачислен помощником штурмана в авиационный отряд (он мечтал написать книгу о лётчиках). После окончания литературной командировки Рахилло ушёл в работу над романом «Лётчики». Книга появилась в 1936 году и была посвящена А. С. Новикову-Прибою.

Несмотря на большую разницу в возрасте (27 лет), Новикова-Прибоя и Рахилло связывала крепкая дружба, Иван называл своего старшего товарища «батькой Силычем».

И. А. Новиков вспоминает, что Рахилло был и прекрасным рассказчиком, и великолепным актёром: всегда всё изображал в лицах, меняя голос, потешно жестикулируя. Друзья и знакомые хорошо помнят одну из его баек:

«Однажды мы с Алексеем Силычем вышли из клуба писателей и у края тротуара увидели артистку Рину Зелёную. Она сидела в легковом автомобиле и жестом руки приглашала нас сесть в машину. Мы сели, радостно поздоровались с ней и услышали, что она недавно купила этот автомобиль и теперь тренируется в езде. Зная, что Рина Зелёная близорука, но очков принципиально не носит, мы всё же отважились просить её отвезти нас к дому Алексея Силыча.

Она долго заводила мотор, что-то бормотала себе под нос, иногда чертыхалась, и наконец автомобиль рывком тронулся с места. В наступающих сумерках, медленно и неуверенно машина катилась по московским переулкам, где не было милиционеров. Рина Зелёная заметно нервничала за рулём и поминутно испуганно спрашивала меня: „А что там белеет поперёк?“ — „Это забор“, — отвечал я. „А что такое серое впереди?“ — через некоторое время снова спрашивала она. „Это дом, в который мы через минуту врежемся“, — спокойно объяснял я.

Так продолжалось всю дорогу. В конце концов мы, рискуя жизнью, через час добрались до дома Алексея Силыча, хотя от улицы Воровского до Большого Кисловского переулка рукой подать. Когда автомобиль остановился, я достал свою книгу и надписал её: „Отважному водителю Рине Зелёной от не менее отважных пассажиров — И. С. Рахилло и А. С. Новикова-Прибоя — на добрую память“. Оба подписались, вручили ей книгу и вышли из машины. Рина Зелёная, приоткрыв дверцу, растерянно спросила нас: „А что мне дальше делать?“».