Че Гевара. Важна только Революция - читать онлайн книгу. Автор: Джон Ли Андерсон cтр.№ 42

Ильда была начитанна, политически подкованна и не жалела времени, связей и денег на Эрнесто. Впоследствии Ильда говорила, что познакомила Гевару с творчеством Мао и Уолта Уитмена, а он расширил ее познания о Сартре, Фрейде, Адлере и Юнге.

Воззрения самой Ильды, хотя и находились под некоторым влиянием марксизма, оставались в русле социал-демократической философии. Это было одной из главных причин их разногласий. Эрнесто указывал на противоречие между тем, что, «размышляя» как марксистка, Ильда тем не менее состоит в партии АНРА, опирающейся в основном на городской средний класс. Он с презрением относился к партии и ее вождю Виктору Раулю Айа де ла Торре, обвиняя его в том, что он отошел от своих изначально антиимпериалистических позиций. Ильда отвечала, что ведущая философия партии по-прежнему антиимпериалистическая и антиолигархическая, что любой отказ от изначальных принципов АНРА — это чистая тактика и что после завоевания власти начнутся «подлинные общественные преобразования».

Эрнесто возражал, что в сложившихся в Латинской Америке обстоятельствах ни одна партия, участвующая в выборах, не сможет оставаться революционной. Все они с неизбежностью будут вынуждены как-то договариваться с Соединенными Штатами. Для успеха революции требовалась прямая конфронтация с «империализмом янки». В то же время он критически отзывался о коммунистических партиях, которые, по его ощущению, отошли от «рабочих масс», увлекшись тактическими альянсами с правыми, чтобы получить свою долю власти.

В этих дебатах участвовали и другие. Особенно часто — Рикардо Рохо и политэмигрант из Гондураса Элена Леива де Хольст, с которой Эрнесто очень быстро нашел взаимопонимание. Она была политически активна, сведуща в марксизме, бывала в СССР и Китае. Политические разногласия Эрнесто и Рохо, напротив, стали острее и их дискуссиям не было конца.

Пока Эрнесто с друзьями спорили по вопросам политической теории, ЦРУ уже вовсю думало над тем, как похоронить революционный эксперимент в Гватемале. В январе 1954 г. этот тайный проект получил кодовое название — «Операция "Успех"». ЦРУ привлекло к операции сочувствующих этим замыслам диктаторов Трухильо, Сомосу, Переса Хименеса и президентов соседних Гондураса и Сальвадора. В Гватемале был выбран человек, которому предстояло возглавить так называемую Освободительную армию, чтобы сбросить режим Арбенса. Этим человеком оказался отставной полковник, а ныне торговец мебелью по имени Кастильо Армас. Его полувоенные формирования теперь проходили подготовку и получали вооружение в Никарагуа.

Для лучшей координации действий американских послов в Коста-Рике, Никарагуа и Гондурасе заменили преданными ЦРУ людьми. Послом в Гватемале двумя месяцами ранее был назначен Джон Перифуа, человек довольно бесцеремонный.

В конце января тайные замыслы были раскрыты, поскольку стало известно о переписке между Кастильо Армасом, Трухильо и Сомосой и всплыли подробности их махинаций. Правительство Арбенса немедленно обнародовало эти известия и потребовало объяснений от «правительства на Севере» (имелись в виду США).

Госдепартамент выступил с заявлением, что ни о каких заговорах ему неизвестно. Тем временем ЦРУ спокойно продолжало свои приготовления. Его агенты совершенно открыто перемещались по Гватемале и соседним странам, преследуя свою цель: план ЦРУ состоял в том, чтобы создать атмосферу напряженности и неопределенности, чтобы способствовать разладу в вооруженных силах, ослабить решимость Арбенса и, в идеале, спровоцировать государственный переворот.

В этой обстановке всегдашняя подозрительность Эрнесто к американцам еще более обострилась. Когда Рохо представил его Роберту Александру, профессору университета имени Ратджерса, собиравшему материал для книги о гватемальской революции, Гевара открыто поинтересовался, не является ли Александр агентом ЦРУ.

Правительство Арбенса казалось Эрнесто настроенным слишком благодушно перед лицом нарастающей угрозы. Эдельберто Торрес, исследователь творчества поэта Дарио, вспоминает, что Гевара выражал тревогу по поводу отсутствия подлинного единства между партнерами по правительственной коалиции перед лицом грозящей опасности. Тем же самым молодой аргентинец запомнился и Альфонсо Бауэру Паису, министру экономики: «Он полагал, что необходимо организовать народное ополчение и готовиться к худшему».

Интересно, что в качестве одной из основных мишеней для своего сарказма Эрнесто выбирает неограниченную свободу гватемальской прессы. В письме тете Беатрис от 5 января он пишет: «Это страна, где каждый может набрать полную грудь воздуха демократии. Здесь есть ежедневные издания, публикуемые "Юнайтед фрут", и, если бы я был Арбенсом, я закрыл бы их в пять минут, поскольку они… говорят все что хотят, помогая создать ту атмосферу, которая выгодна Северной Америке, изображая страну пристанищем воров, коммунистов, предателей и т. д.».

Тучи на горизонте сгущались, и многие политэмигранты стали оставлять город. Среди них — большая часть венесуэльцев и товарищи Ильды по АНРА. Эрнесто же заявил, что остается — и будь что будет. Получив письмо от Беатрис, в котором та передавала приглашение его тети Эрсилии приехать к ней в гости в Нью-Йорк, он написал, что его «принципиальным» ответом будет «нет».

«Я бы глянул на США одним глазом — чтобы дополнить список американских стран, которые я посетил, — но не более того. Так или иначе, я остаюсь здесь по меньшей мере еще на полгода, поскольку у меня имеется работа, дающая мне пропитание, а также возможность устроиться врачом: тут есть два хороших варианта. Да и вообще <…> Гватемала сейчас — самая интересная страна в Америке, и ее нужно защищать во что бы то ни стало».

III

Продолжая искать постоянную работу, Эрнесто читал лекции на интересовавшие его медицинские темы, изредка консультировал больных и ассистировал в лаборатории доктора Пеньяльвера, венесуэльского специалиста по малярии.

Вдобавок он придумал себе работу, которая смогла объединить два его главных увлечения — медицину и политику. Он уведомил об этом Беатрис в письме от 15 февраля: «Опираясь на мой небольшой личный опыт, я работаю сейчас над очень серьезной книгой из области социальной медицины; писать ее, думаю, буду года два. Она будет называться "Роль врача в Латинской Америке". Пока у меня есть только общий план и две написанные главы».

По словам кубинского историка Марии дель Кармен Арье — единственного постороннего человека, получившего от вдовы Гевары разрешение изучить документы, сохранившиеся в семейном архиве, — эта работа представляла собой своего рода наставление о роли врача в революционном обществе, и в ней Гевара очертил круг социальных функций не только для всех врачей Латинской Америки, но и для самого себя. В то время он уже стоял на пороге активной революционной деятельности, но пока еще рассматривал свое будущее исключительно через призму «социально ориентированной медицины», как он это определял.

По плану, книга должна была включать очерк истории медицины в Латинской Америке от колониального периода до современности, а также описание различных проблем здравоохранения со всеми привходящими географическими и экономическими факторами. По убеждению автора, только программа превентивных мер в рамках социально ориентированной медицины могла стать адекватным средством борьбы с болезнями, связанными с низким уровнем развития общества, и, следовательно, социалистическая форма управления была той целью, к которой следовало стремиться в политической сфере.