Примечания книги: Че Гевара. Важна только Революция - читать онлайн, бесплатно. Автор: Джон Ли Андерсон

1

В русском переводе «Цивилизация и варварство». (Примеч. пер.)

2

Положение, существовавшее ранее (лат.).

3

От исп. semana — неделя.

4

После смерти Че этот дневник был обнаружен его отцом. Он включил его в свои мемуары «Mi Hijo el Che» — «Мой сын Че». За исключением некоторых фрагментов, которые невозможно разобрать, опубликованная версия, по его словам, полностью соответствует оригиналу. (Примеч. авт.)

5

«Вернись!», «Ко мне!» (англ.).

6

На основе дневника, который Эрнесто вел во время той поездки, были написаны «Путевые заметки» («Notas de Viaje»), которые после смерти Че были опубликованы его вдовой Алейдой Марч под названием «Дневники мотоциклиста («Diarios de motocicleta»). (Примеч. авт.)

7

Этот дневник, охватывающий события следующих трех лет жизни Гевары, был найден и переписан его вдовой Алейдой Марч после смерти мужа. За исключением нескольких кратких фрагментов, он никогда не публиковался, но вдова любезно сделала для меня копию. Оригинал был предоставлен мне практически без сокращений, за исключением некоторых откровенных эротических пассажей, которые Алейда, по собственному признанию, предпочла удалить в интересах сохранения «правильности» образа ее покойного мужа. (Примеч. авт.)

8

Асадо — национальное аргентинское блюдо, жаренное на углях мясо. (Примеч. пер.)

9

В 1968 г. Рохо выпустил книгу «Мой друг Че», в которой дал собственное описание жизни Гевары и своей дружбы с ним. Возможно, по той причине, что книга была написана в спешке, сразу после смерти Гевары, она пестрит фактическими неточностями.

Рохо, по-видимому, попытался представить их дружбу более крепкой, чем она была на самом деле (впрочем, он был отнюдь не единственным среди множества друзей и знакомых Че, которые хотели погреться в лучах чужой славы). Но они, разумеется, знали друг друга, были приятелями, и поэтому книга Рохо содержит ряд ценных для историков сведений.

В своих воспоминаниях Рохо заявляет, что начиная с Ла-Паса он сопровождал Калику и Эрнесто на протяжении большей части их путешествия на север. Однако на самом деле это не так. Они встречались в Лиме, Гуаякиле, Коста-Рике, Гватемале и Мексике, но всякий раз путешествовали порознь. Позже Рохо пару раз навещал Че на Кубе.

10

В «Операции "Успех"» принимало участие немало людей, чья жизнь и карьера оказались тесно переплетены с судьбой Эрнесто Гевары. Среди них был Дениэл Джеймс, редактор антикоммунистического еженедельника «Нью лидер». В середине 1954 г. он написал книгу «Red Design for the Americas» («Красный проект для обеих Америк»), в которой продвигалась мысль о необходимости свержения Арбенса. По словам авторов другого исследования, наиболее полно освещающего историю падения этого режима, — «Bitter Fruit: The Untold Story of the American Coup in Guatemala» («Горькая правда: нерассказанная история об американском перевороте в Гватемале») — аргументы, приведенные Джеймсом в доказательство того, что в Гватемале к власти пришли коммунисты, были «настолько убедительными», что ЦРУ закупило сотни экземпляров его книги и распространило их среди американских журналистов и других «создателей общественного мнения».

В 1968 г. Джеймс получил эксклюзивную возможность напечатать захваченные ЦРУ документы, принадлежавшие партизанам Че в Боливии, включая дневник самого Че. Год спустя он выпустил также крайне предвзятую работу о жизни Гевары.

11

«Зеленый Кайман» — метафорическое обозначение острова Кубы, чьи очертания напоминают фигуру этого пресмыкающегося; введено в обиход кубинским поэтом-коммунистом Николасом Гильеном. (Примеч. авт.)

12

«Дневник бойца» («Diario de un Combatiente») стал основой книги Че «Эпизоды революционной войны» («Pasajes de la Guerra Revolucionaria»), впервые опубликованной в Гаване в 1963 г. Записи за первые три месяца, пройдя строгую цензуру, были изданы кубинским правительством, но оригинальный текст, полученный автором данной книги от вдовы Че, Алейды Марч, никогда ранее не публиковался; в нем содержится много новых и неприукрашенных фактов о жизни Че в период партизанской войны. Предположительно имеются две копии дневника Че, который он вел в сьерре в 1957–1959 гг. По словам Алейды Марч, одна из них хранится у нее, а другая — у Фиделя. В то время когда автор данной книги находился на Кубе, текст этого дневника подвергся цензуре, после чего из него исчезли имена ныне здравствующих кубинских чиновников, о которых Че отзывается нелицеприятно. Целью этой процедуры было подготовить дневник к его конечной публикации на Кубе. (Примеч. авт.)

13

Крепкие объятия (исп.).

14

Че ознакомился с документом, обрисовывавшим идеологическую платформу «Движения 26 июля», и был в целом доволен прочитанным. «В документе содержались некоторые весьма серьезные тезисы, хотя часть из них звучала слегка романтично, например предложение не устанавливать дипломатических отношений с латиноамериканскими диктатурами».

Че, вероятно, имеет в виду последний выпуск «Революсьон», новой подпольной газеты движения, которую издавал в Гаване Карлос Франки. Февральский выпуск «Революсьон» от 1957 г. содержал статью «Необходимость революции», представлявшую собой выдержки из черновика брошюры под заглавием «Nuestra Razon» («Наш довод»).

В этой статье революция описывалась следующим образом: «Непрерывный исторический процесс… Революция есть борьба за полную трансформацию кубинской жизни, за глубокие изменения в системе собственности и в [социально-политических] институтах… В соответствии с этими целями и учитывая исторические, географические и социальные реалии Кубы, революция здесь должна быть демократической, патриотической и социалистической».

Впрочем, когда несколько месяцев спустя «Наш довод» был опубликован, Фидель дистанцировался от статьи, очевидно не желая пока выступать с какими-либо идеологическими заявлениями, которые могли бы оттолкнуть от «Движения 26 июля» его потенциальных сторонников.

15

Большинство кубинцев, занятых на плантациях сахарного тростника, получали работу только в течение четырех месяцев в году — в сезон сбора урожая. В остальное время им приходилось скитаться по стране в поисках случайных приработков либо наниматься на плантации кофе и табака. (Примеч. авт.)

16

«Движение 26 июля» имело большой успех в подпольной пропаганде своих идей среди кубинцев, работавших на базе Гуантанамо, в результате чего те стали красть для революционеров оружие и боеприпасы со складов американцев. Как и большинство других использованных автором цитат из писем повстанцев, отправленных в период войны, эта цитата заимствована из книги: Carlos Franqui. Diary of the Cuban Revolution. New York: Viking Press, 1980. (Примеч. авт.)

17

Первая часть военного дневника Гевары, оказавшаяся в распоряжении автора, начинается 2 декабря 1956 г. и заканчивается 12 августа 1957 г. Вторая часть, соответствующая периоду с 13 августа 1957 г. по 17 апреля 1958 г., отсутствует; третья часть охватывает период с 18 апреля 1958 г. по 3 декабря 1959 г. (эту дату от конца войны отделяет один месяц). Картину событий в те месяцы, которые оказались выпущены, автору пришлось восстанавливать на основе личных бесед, а также опубликованных материалов, в том числе высказываний самого Че об этом периоде. (Примеч. авт.)

18

В письме Даниэлю (опубликованном Карлосом Франки в «Дневнике кубинской революции») Че писал: «Вследствие своих идеологических установок я принадлежу к тем, кто полагает, что решение мировых проблем лежит по ту сторону так называемого "железного занавеса", и это Движение я рассматриваю как одно из многих движений, вдохновляемых буржуазным желанием освободиться от экономических цепей империализма. Я всегда считал Фиделя подлинным лидером левой буржуазии, хотя он и обладает незаурядными личными качествами, которые ставят этого человека выше всех других представителей его класса. Именно с такими настроениями я начинал борьбу: без всякой надежды на то, что нам удастся зайти дальше простого освобождения страны, и полностью готовый к тому, что мне придется уехать, когда условия последующей борьбы направят все действия Движения в сторону правых идей (в сторону всего того, что ты воплощаешь собой). Но на что я никогда не рассчитывал — так это на то, что он радикально поменяет свои взгляды ради принятия "Майамского пакта". Это казалось невозможным, и позже я обнаружил, что был прав… К счастью, в этот период подоспело письмо Фиделя… и оно показало, как именно произошло то, что мы называем предательством».

По поводу поставок провизии и боеприпасов Че заявляет, что ни он, ни Фидель не получали достаточно быстро того, что им было нужно, и поэтому он намерен продолжать договариваться обо всем самостоятельно. Пусть его главный поставщик имеет «сомнительную репутацию», но он уверен, что не рискует, имея с ним дело. И потом, язвительно замечал Че, лично он не ставит под сомнение свои ценности — в отличие от тех, кто принял «Майамский пакт», так как их «отымели в задницу настолько отвратительным образом, что аналогов этой «содомии» еще не было в кубинской истории». «Мое имя в истории (которое я намерен заработать своими поступками) невозможно связать с этим преступлением, и это я заявляю официально».

Спустя четыре дня Даниэль разразился не менее красноречивым посланием: он также хотел представить «доказательство своей революционной честности». В ответ на просьбу Че сохранить содержание письма в тайне Даниэль сообщал, что он уже поделился им с остальными членами Директората, поэтому его письмо Че мог рассматривать как исходящее от них всех. «Мне совершенно неинтересно, куда ты там меня помещаешь, и я не собираюсь пытаться заставить тебя изменить свое мнение о нас… Фундаментальная разница между нами состоит в том, что мы хотим дать угнетенным народам "нашей Америки" такие правительства, которые соответствовали бы их тяге к Свободе и Прогрессу… Мы хотим получить сильную Америку, хозяйку своей судьбы, Америку, которая сможет смело противостоять Соединенным Штатам, России, Китаю и любой другой державе, которая попытается подорвать ее экономическую и политическую независимость. С другой стороны, те, кто имеет такие же идеологические установки, как ты, полагают, что решением наших проблем будет освобождение от господства вредоносных янки путем перехода под господство не менее вредоносных Советов».

19

Обнародовав некоторые подробности разногласий между сьеррой и льяно в своей статье, вышедшей как раз перед его отъездом с Кубы, Че нарушил обет молчания касательно этой темы, находившейся под официальным табу с самого момента победы революции. В этой статье Че предпочел умолчать о несогласии Фаустино Переса с решениями, достигнутыми на майском саммите, и создать впечатление, что намечавшийся раскол был тогда полностью преодолен.

Следует помнить, что в тот момент, когда Че писал ее, Фаустино был не только на «одной стороне» с ним, но также входил в состав высшего революционного руководства Кубы, так что их прошлые разногласия стали уже неактуальными и афишировать их публично было бы теперь неуместно.

Последующая карьера Фаустино Переса показала, что вдобавок ко всем прочим его добродетелям, перечисленным Че, он отличался политической непотопляемостью. Бывший соперник Кастро в борьбе за статус каудильо стал одним из «верховных визирей» при Фиделе; бывший антикоммунист стал членом Центрального Комитета реформированной кубинской компартии, когда тот был официально созван Фиделем в 1965 г., и оставался «в обойме» вплоть до самой своей смерти в 1993 г.

20

В своем письме Фидель предупреждал Рауля: «Мы должны иметь в виду, что диктаторы, воспользовавшись этим инцидентом, могут вынашивать план физической агрессии против североамериканских граждан; при всей безнадежности положения Батисты это развернет международное мнение против нас, поскольку в мире, без сомнения, с негодованием встретят новость о том, например, что некоторые из этих североамериканцев окажутся убиты повстанцами. Важно заявить категорически, что брать заложников — это не наш метод, каким бы справедливым ни был наш гнев на политическую позицию того или иного правительства». (Из «Дневника кубинской революции» Франки.)

21

В конце 1958 г. Че уже был знаком с большинством своих будущих соратников-партизан. Элисео Рейес (впоследствии получивший известность как Роландо), Карлос Коэльо (он же Тума), Орландо «Оло» Пантоха (позже получивший прозвище Антонио) и Мануэль Эрнандес Осорио (он же Мигель) дошли вместе с ним до Лас-Вильяс. Кроме того, Гарри Вильегас, или «Помбо», один из его личных телохранителей, и Леонардо Тамайо, он же «Урбано», состояли в «Эскадроне смертников» Вакерито. Дариэль «Бениньо» Аларкон Рамирес, ставший третьим кубинцем, благополучно вернувшимся из боливийской кампании Че, входил в колонну Камило, равно как и Антонио «Пинарес» Санчес. Хосе Мария «Папи» Мартинес и Октавио де ла Консепсьон Педраха, он же «Моро», были в Орьенте с Раулем. Хуан Виталио Акунья, ставший затем в Боливии «Хоакином», остался в Сьерра-Маэстре в качестве команданте при Фиделе. Еще трое будущих бойцов вскоре присоединятся к Че в Эскамбрае: Альберто Фернандес Монтес де Ока, или «Пачунго», Густаво «Алехандро» Мачин де Худ и Хесус «Рубио» Суарес Гайоль.

22

По словам Ольтуски, эта сумма была собрана людьми в льяно, и часть ее планировалось передать Че, чтобы показать ему, что у них и без ограбления банков достаточно источников финансирования. (Примеч. авт.)

23

Коммунист, лидер Национальной федерации трудящихся сахарной промышленности; был убит Касильясом в 1948 г. (Примеч. авт.)

24

Здесь и далее цитируется по изданию «Наш человек в Гаване», М.: Правда, 1986 / Пер. Е. Голышевой, Б. Изакова.

25

Эта цитата взята из книги Аренаса «Прежде чем наступит ночь» («Before Night Falls») (см. Избранную библиографию). (Примеч. авт.)

26

Кауто — главная река Кубы, а Ла-Плата — главная река Аргентины. (Примеч. пер.)

27

Здесь и далее цитируется по переводу, опубликованному на сайте http://cubafriend.narod.ru/bibleo/Che/01.htm

28

Исп. bolo — болван, невежда.

29

Свершившийся факт (фр.).

30

Программа поддержки партизанских движений в Латинской Америке была первоначально одобрена Фиделем, в результате чего в составе Министерства внутренних дел, руководимого Рамиро Вальдесом, было создано секретное агентство во главе с Мануэлем «Барба Рохой» Пиньейро, известное как «Отдел освободительной борьбы». По словам Пиньейро, он «отвечал за разведывательные учреждения и Управление национального освобождения, курировавшее Латинскую Америку и Африку». В этой должности он, по собственным словам, находился в «активном и интенсивном сотрудничестве с Че», участвуя во многих тайных контактах с революционерами по всему миру. Вальдес больше занимался контрразведкой, направленной против Соединенных Штатов, но и он имел «некоторое отношение» к развертыванию партизанских программ. Рауль, по-видимому, лишь косвенным образом участвовал в этой деятельности: по давнему распоряжению Фиделя, он был лишен права отбирать себе кадры из армейских рядов для каких-либо операций. А подлинным куратором партизанской программы был Че. «Начиная с первого дня, Че отвечал за вооруженные освободительные движения, поддерживаемые Кубой», — сообщает источник в кубинском правительстве, имеющий доступ к соответствующим досье.

31

От исп. primero — первый, segundo — второй.

32

Исп. sombra — тень.

33

Букв. «ужасный ребенок» (фр.); о человеке своевольном, дерзком, бестактном, смущающем окружающих своей прямотой, необычностью взглядов, излишней откровенностью.

34

После того как в 1962 г. Фидель лишил Анибаля Эскаланте ключевого поста в Объединенных революционных организациях (ОРО) и провел кампанию по искоренению сектантских настроений, исходящих от «старых коммунистов», он объявил о трансформации ОРО в Единую партию социалистической революции и о превращении ее в новую официальную правящую партию Кубы, что стало решающим шагом на пути превращения Кубы в однопартийное государство. Этот процесс, последовательно отправивший в небытие «Движение 26 июля», Народную социалистическую партию и «Революционную директорию», завершился в октябре 1965 г. появлением на свет новой Коммунистической партии Кубы. (Примеч. авт.)

35

Автор данной книги трижды встречался с Леоновым в Москве в течение 1993 г., и Леонов немало поведал ему о различных аспектах своей жизни, в том числе о своей карьере в разведслужбе и отношениях с Че Геварой. Во время одной из бесед он эмоционально рассказывал о гватемальском революционном движении, в частности об убийствах его друзей из гватемальской компартии, совершенных военными «эскадронами смерти». Аргентинец Исидоро Жильбер, бывший корреспондент ТАСС, в своей книге 1995 г. «Еl Orо de Moscu» («Золото Москвы») выступил с утверждением, что Леонов активно помогал гватемальским революционерам, и допустил даже, что он делал это в рамках официально утвержденной тайной программы КГБ. Мануэль Пиньейро высказался более сдержанно, заявив в частной беседе, что Леонов «всегда демонстрировал солидарность с революционными борцами в Латинской Америке и с кубинской революцией».

Судя по недавно рассекреченной докладной записке главы КГБ Александра Шелепина Хрущеву от 29 июля 1961 г., СССР не имел претензий к партизанским движениям в тех странах, где коммунистические партии находились вне закона, и подчас помогал им развертывать повстанческую деятельность.

36

Вскоре после визита Че в Москву Рудольф Шляпников прибыл на Кубу, где занял особый пост в советском посольстве: он курировал работу тысяч советских комсомольцев, прибывавших на Кубу в качестве «добровольцев». В феврале 1968 г. Шляпников и некоторые другие сотрудники посольства были высланы с Кубы по обвинению в сговоре с Анибалем Эскаланте и другими «старыми коммунистами», которые были недовольны своим положением и вынашивали планы по устранению Фиделя от власти (в результате Эскаланте был приговорен к пятнадцати годам лишения свободы). Олег Дарушенков, занимавший пост посла в Гаване, довольно быстро приобрел серьезный вес в партийный рядах, возглавив «кубинский» отдел в Центральном Комитете. В 1980-х гг. он был назначен советским послом в Мексике, а после крушения коммунизма в СССР ушел в отставку, но остался в Мексике, где стал одним из руководителей местной телевизионной корпорации «Телевиса».

Именно эти люди отстаивали линию противодействия замыслам Гевары. Вдова Че Алейда Марч считает Олега Дарушенкова провокатором и по-прежнему приходит в ярость при воспоминании о том, что после смерти мужа он явился к ней в дом со своими соболезнованиями, а затем довольно бестактно поинтересовался: «Почему все-таки Че, будучи иностранцем, поехал в Боливию?» Вдова восприняла это как оскорбление и напомнила о доминиканском генерале Максимо Гомесе, который помогал кубинцам в их войне за независимость против Испании. А в довершение Алейда Марч спросила, как Дарушенков посмел задать подобный вопрос в «этом доме» (имея в виду, что он находится в доме Че).

37

Среди находившихся в зале, согласно воспоминаниям Алейды Марч, был молодой лидер ангольских повстанцев Жонаш Савимби. Он получил в Китае поддержку, благодаря которой организовал партизанское движение УНИТА. Впоследствии, когда Куба стала оказывать поддержку его конкурентам из «Фронта национального освобождения Анголы» (ФНОА), Савимби обратился за протекцией к странам Запада. Но в борьбе против португальцев, в которой участвовали разные движения и которая в конечном счете привела страну к обретению независимости в 1974 г., Савимби уступил пальму первенства ФНОА. Эта партия захватила власть и установила прокоммунистический режим. Он тем не менее продолжил войну при поддержке ЦРУ и ЮАР. В 1980-х гг. УНИТА получала щедрые вливания от Вашингтона, а президент Рональд Рейган даже назвал Савимби «борцом за свободу». Однако, потерпев поражение на всеобщих выборах, последовавших за навязанным международным сообществом соглашением о прекращении огня в 1992 г., Савимби возобновил военные действия, и сотни тысяч ангольцев погибли в начавшемся заново конфликте, который практически полностью разорил их родину. Впрочем, в 1996 г. он вновь включился в мирные переговоры с представителями правящего режима.

38

Здесь и далее перевод речи Че Гевары с испанского языка взят с интернет-сайта: http://chehasta.narod.ru/aaconfer65.htm. (Переводчик не указан.)

39

Че, по-видимому, имеет в виду, что после подписания «Майамского пакта» он на короткое время разуверился в Фиделе. (Примеч. авт.)

40

По словам Алейды, помимо записанных на магнитофон стихов, которые оставил ей Че, муж также сочинил специально для нее некое стихотворение. Вдова Гевары до сих пор его никому не показывала. Алейда говорит: «Оно мое. Мир сможет прочесть это стихотворение только после моей смерти». Алейда держит в тайне подробности своей жизни с Че. Их старшая дочь Алюша рассказала мне, что, только когда она собралась пойти по стопам отца и отправиться в качестве врача в Никарагуа, где шла гражданская война, только тогда страх потерять дочь заставил мать открыть душу. Алейда впервые прочитала Алюше любовное послание Че, которое хранилось под замком в специальном ящике у них дома.

Помимо широко известного прощального письма своим детям Че также посылал им из Африки открытки и писал так называемое «говорящее письмо», в котором трогательно признавался в своих родительских чувствах.

41

Отправившись к Че в Конго, Помбо оставил на Кубе жену, с которой прожил менее трех лет, а также маленького сына, Гарри-младшего. Его супруга, Кристина Кампусано, в свое время работала секретарем у Че; кроме того, она была подругой Ильды Гадеа и Алейды. Семьи подчиненных Че в те дни поддерживали очень тесные отношения: так, Тума был шафером на свадьбе у Помбо и Кристины.

Кристина признает, что женам было «ну просто ужас как тяжело», поскольку все они редко видели своих мужей. «Когда те были на Кубе, то проводили все время с Че, затем они отправились в Конго, оттуда в Боливию». Кристина смогла навестить Помбо в Европе: для нее специально разработали «легенду», согласно которой она ехала туда учиться. Ее муж жил тогда в тайном укрытии на территории кубинского посольства в Париже.

После отправки Помбо в Боливию Кристина, так же как и Алейда, получила заверения в том, что сможет поехать туда, когда «будут подходящие условия». Впрочем, дальше курсов военной подготовки дело не зашло: Помбо посчитал, что их сын Гарри слишком мал для того, чтобы остаться без опеки.

Папи также оставил на родине жену и маленького сына. Один только Тума не имел поначалу детей, но и он после возвращения на Кубу из Праги успел зачать со своей женой ребенка; их сын, которого ему не суждено было увидеть, родился уже после отъезда отца в Боливию.

42

Поскольку никаких исчерпывающих документальных свидетельств о конкретных перемещениях, встречах и местах пребывания Че в период между его исходом из Конго и возвращением на Кубу, по-видимому, не существует, автор данной книги базировал свое повествование на наиболее достоверных из доступных ему источников. И в первую очередь сюда относятся воспоминания Алейды Марч, генерала Гарри Вильегаса (он же «Помбо»), Мануэля «Барба Рохи» Пиньейро, Хуана Карретеро (он же «Ариэль», видный представитель кубинской службы разведки и дипломат) и Оскара де Карденаса, который был заместителем Улисеса Эстрады и курировал Африканское подразделение кубинской разведывательной службы в то время, когда Че покинул Конго. Все они утверждают, что Че отправился из Танзании в Прагу, а оттуда — назад на Кубу.

Но есть и другие версии. Марио Монхе, бывший секретарь компартии Боливии, рассказал автору книги, что, как ему стало известно из источника, который он предпочел не называть, Че, оставив Танзанию, отправился в Германскую Демократическую Республику, где жил «под протекций немецких разведывательных ведомств».

Другой осведомленный источник на Кубе также указал на возможность того, что Че провел «какое-то время» в ГДР во время своего пребывания в подполье, а после этого тайно побывал на Кубе по пути в Боливию осенью 1967 г. Этот источник добавил, что Алейда, возможно, встречалась с ним тогда. В том случае если эти сведения истинны, выходит, что ни Алейда, ни кубинское правительство не готовы их пока признать. (На вероятность пребывания Че в ГДР указывает и материальное свидетельство, изъятое у него в Боливии при взятии в плен. Одна из двух тетрадей, в которых Че Гевара вел свой дневник, — первые записи в ней датируются ноябрем 1966 г., — была произведена в Восточной Германии.)

Алейда Марч рассказала автору книги, что она трижды тайно встречалась с Че за границей. В первый раз это было в январе-феврале 1966 г. в Танзании; во второй раз — в Праге, перед его возвращением на Кубу в середине 1966 г.; относительно третьей встречи она ничего конкретного не сообщила.

43

Очередная подпольная кличка Че: в Африке он был Тато, в Праге стал Рамоном, а в Боливии, помимо Рамона, его будут также называть Монго и Фернандо. (Примеч. авт.)

44

Во время пребывания на Кубе автор данной книги получил неполную копию рукописного оригинала дневника Папи, а также машинописный вариант, подготовленный им позднее, и копию текста с внесенными им исправлениями. Приведенная здесь выдержка взята из машинописного документа. В 1996 г. на Кубе и в Аргентине с одобрения кубинского правительства была издана отредактированная версия дневника Помбо, до этого целых 30 лет находившегося под запретом. Этот важнейший пассаж в ней отсутствовал. (Помбо, чье настоящее имя Гарри Вильегас, является действующим генералом кубинских Революционных вооруженных сил и преданным фиделистом.) (Примеч. авт.)

45

Сотрудники Пиньейро, похоже, переусердствовали, убеждая Фиделя, что условия для отправки Че в Боливию сформировались наиболее подходящие. Люди, близкие Че на Кубе, в частных беседах склонны винить Пиньейро и его агентов в том, что они «натворили» в Боливии. Лишь немногие предполагают, что имело место предательство, в основном говорится о таких вещах, как непрофессионализм и «гуаперия» (этим термином на Кубе обозначают зазнайство), которые привели к цепи многочисленных ошибок при осуществлении боливийской операции.

Большинство оставшихся в живых согласны с тем, что одной из этих «ошибок» стало решение отозвать агента Ренана Монтеро из Ла-Паса после преждевременного обнаружения партизан в марте 1967 г. В результате крошечная городская ячейка, состоявшая из Лойолы Гусман, Умберто Васкеса Вьяньи и Родольфо Салданьи, осталась без связи как с Гаваной, так и с партизанами. Летом 1967 г. силы партизан оказались раздроблены на четыре части, каждая из которых не имела связи с остальными.

Почему же Ренан был отозван в столь ключевой момент? Пиньейро уверяет, что это было сделано для того, чтобы обновить его документы и укрепить его «легенду». Однако Лойола Гусман, несколько раз встречавшаяся с Ренаном в 1967 г., вспоминает, что во время последней их встречи он был испуган. Ариэль же утверждает, что Ренан был «очень болен». Они готовили ему на замену другого агента, говорит он, однако события в Боливии сорвали эти планы. Но для Лойолы по-прежнему многое остается загадкой. Гусман отправила с курьерами два письма в Гавану, подчеркивая, что необходимо срочно заменить Ренана, и затем, после того как был опубликован захваченный боливийскими военными дневник Че, она выяснила, что эти письма дошли до адресата, так как в одной из августовских записей Гевара отмечает факт получения шифровки из Гаваны, передающей основной смысл ее посланий и сообщавшей, что замена скоро состоится. Лойола задается вопросом: «Как возможно, что они получили мое письмо, передали его содержание Че и при этом не предприняли никаких действий?»

В конце августа Лойола Гусман и ее товарищи по городскому подполью решили, что ей следует отправиться в Гавану, чтобы объяснить ситуацию. Лойола получила сообщение, что партия рассматривает ее запрос и представители партии готовы встретиться с ней в городе Кочабамба. Еще до отъезда Гусман почувствовала, что за ней следят. Она рассказала об этом Умберто Васкесу Вьянье, который решил устроить эксперимент, чтобы проверить, насколько обоснованны эти ее подозрения. Лойола провела целый день в разъездах по городу, пересаживаясь с одного автобуса на другой, а Умберто сопровождал ее на почтительном расстоянии, наблюдая за тем, что происходит вокруг. Под конец дня он был уверен в справедливости опасений Лойолы. За ней действительно следили.

Пару дней спустя ее арестовали.

Пиньейро на все обвинения твердо отвечает, что главной целью его ведомства был успех миссии Че и любые намеки на обратное — «отвратительны».

46

Военные сообщали, что Хорхе Васкес Вьянья захвачен в плен и ранен, но впоследствии заявили, что он совершил побег. На самом деле его забрали с больничной койки и казнили, а тело сбросили с вертолета над покрытыми лесом горами недалеко от Лагунильяса. (Примеч. авт.)

47

Здесь и далее цитаты из «Послания» приводятся в русском переводе Александра Тарасова. Источники http://scepsis.ru/library/id_1478.html и Эрнесто Че Гевара. «Статьи. Выступления. Письма». М.: Культурная Революция, 2006. С. 514–530.

48

В июне 1997 г. Вильольдо, который прежде не выступал с публичными заявлениями, рассказал автору данной книги, что у ЦРУ имелись в Боливии дополнительные источники информации, самым важным среди которых был один осведомитель, являвшийся активистом боливийской компартии. Вильольдо не стал раскрывать ёимени предателя, которого он описал как «человека, близкого к братьям Передо», отметив, что тот еще жив. Вильольдо также заявил, что глава боливийской компартии Марио Монхе регулярно снабжал информацией полковника Роберто Кинтанилью — начальника разведслужбы при Министерстве внутренних дел, которым управлял Антонио Аргедас. Кинтанилья в свою очередь передавал эту информацию ЦРУ.

Что касается Бустоса и Дебре, то, по словам Вильольдо, оба они сломались в первые же дни после ареста и «рассказали все, что знали». Но он добавил, что «кто угодно» сделал бы это на их месте, поскольку обоих приговорили к смерти и боливийские военные уже намеревались их расстрелять. Однако он с коллегами из ЦРУ «спас их», чтобы получить нужную информацию.

49

Военных привели туда 8 августа два боливийских дезертира из колонны Хоакина: Эусебио и Чинголо. (Примеч. авт.)

50

По мнению некоторых кубинских друзей и товарищей Че Гевары, вся его боливийская операция была провальной с начала и до конца. Они отмечают, что Че не сумел добиться расположения боливийских крестьян, что кубинские и боливийские партизаны так и не нашли взаимопонимания, а также, что он сам, постаревший и ослабевший по сравнению со временами войны в сьерре, был недостаточно решителен в поддержании дисциплины среди своих бойцов. Один кубинский чиновник сказал следующее: «Эта гуманность в итоге вышла ему боком, поскольку человек помельче обязательно прибег бы к расстрелам, а Че не стал этого делать; он не хотел отпугивать от себя людей, хотел привлечь их в свои ряды, и потом — он прекрасно осознавал, что является для них чужаком».

51

В 1996 г., через двадцать девять лет после этих событий, вдова Селича Сокорро позволила автору данной книги просмотреть и скопировать документы ее покойного мужа. В их числе фотографии, телеграммы, рапорты, дневник, который Селич вел во время военных действий в 1967 г., незаконченная запись его разговора с Че Геварой и тайный доклад об описываемых событиях и обстоятельствах казни Че Гевары, отправленный генералу Ла Фуэнте. В этой главе использованы отрывки из записей Селича, в которых он пересказывает свой разговор с Че. В частности, там приводится следующий обмен репликами:

Селич. Что вы считаете причиной своей неудачи? Я полагаю, отсутствие поддержки со стороны крестьян?

Че. Возможно, в этом есть зерно истины, но вообще все дело в эффективной организации политической партии Баррьентоса, то есть в том, что его коррехидоры и чиновники на местах позаботились о своевременном снабжении армии информацией о наших перемещениях.

Заметки Селича обрываются без всяких объяснений на вопросе, адресованном Че Геваре: «Почему вам не удалось рекрутировать больше боливийцев, например крестьян, живущих в этой зоне?»

(Примеч. авт.)

52

Издано частным образом, выходные данные отсутствуют.

Вернуться к просмотру книги